Страница 12 из 22
– Он сделался в тысячу раз хуже, – возразил с горечью Уилсон. – Я постоянно слышу разговоры, что молодые люди времен Карла II были разнузданны, но они ничто в сравнении с современными бесстыжими развратниками.
– Ха-ха-ха! Превосходно! – воскликнул Гарри. – Но это нам лучше знать. Впрочем, я думаю, что общество не очень-то улучшилось, и между нами, полагаю, оно никогда и не сделается лучше, ведь природа человека остается одной и той же. Я желал бы одного – чтобы вы перенесли это, как подобает философу.
Старый Красавец не обратил внимания на это замечание и сказал:
– Я думаю, эта история сделается городской сплетней. Над ней будут смеяться везде – во всех клубах и кофейнях. Мы прочтем о ней в ближайшем номере газеты, если ее уже не напечатали.
– Я тщательно просматривал сегодняшние газеты, – сказал Джерри Ретклиф. – Никакого намека! Смею предположить, что завтра будет нечто ошеломительное!.
– Без сомнения, – сказал с горечью Уилсон. – Да, из-за этого будет много шуму.
– Не натворите чего-нибудь сгоряча, мистер Уилсон, прошу вас, – сказал Гарри.
– Не бойтесь, сэр! Я давно определил образ действий, которого буду держаться в подобных обстоятельствах.
– Так вы рассчитывали на эту случайность, сэр? – заметил насмешливым тоном Чарли Каррингтон.
– Да, я рассчитывал, – ответил серьезно Уилсон. – И приготовился к ней.
Гордо поклонившись окружающим, он покинул комнату.
Едва сознавая, куда идет, Старый Красавец направлялся к парку Сент-Джеймс. Он пересек Молл и отправился к пруду Розамунды – небольшому озерцу, лежащему на юг от длинного канала. Затем пошел в Бирдкейдж, но едва вступил в парк, как заметил на отдаленном конце дорожки двух людей, которых принял за свою жену и Лоу. Они были обращены к нему спиной, и он не мог разглядеть лиц. Они, по-видимому, были заняты очень нежным разговором и так были поглощены друг другом, что не слышали его шагов. Присутствие Лоу, который сказал ему, что уйдет сегодня в Виндздор{31}, явилось доказательством для мрачных подозрений. Первым побуждением старика было догнать вероломного друга, осыпать упреками и тут же отомстить ему. Но он удержался и, заметив, что парочка собирается повернуть, сошел с дорожки и скрылся за большим вязом. Его глаза затуманились, как-то страшно зазвенело в ушах. Кровь вдруг прилила к голове, Энгус не мог отчетливо ни видеть, ни слышать. Однако он вынес довольно прочное убеждение из страстной речи Джона, что его обманывают. Яснее всего слышал он, что влюбленные назначили свидание на сегодняшнюю ночь, в три четверти двенадцатого, в саду за его собственным домом на Беркли-сквер. Лоу, очевидно, раздобыл предусмотрительно ключ от калитки сада. Когда Уилсон все понял, смертельная дрожь охватила его, и он упал бы на землю, если бы облокотился на дерево. Даже когда дрожь прошла, Уилсон чувствовал страшную боль в голове. Ему казалось, что он сходит с ума. И хорошо было бы, если б он и впрямь сделался безумным, судя по тому, что произошло затем. Шатаясь, старик вышел на дорожку, чтобы посмотреть на преступную пару, но она уже давно исчезла. Адские мучения бушевали в его груди. Он кинулся к краю пруда с намерением покончить со своими страданиями. Если бы он умер здесь, по крайней мере одно ужасное преступление не запятнало бы его душу. Но рука судьбы остановила его. Побродив вокруг, ревнивец достиг уединенного места между деревьям, где отдался своим чувствам.
– И она обманула меня! – жалобно кричал он, и этот крик показывал, как страшно сжималось его сердце. – Она, которую я боготворил, которой посвятил всю свою жизнь, оказалась лживой! У меня похитили бесценное сокровище. Она, на которую я смотрел с восхищением, голос которой был для моего слуха дивной музыкой, она изменила мне! Если бы она умерла, я перенес бы потерю, но этот удар… Предсмертные корчи не могут быть мучительнее моих страданий. Если это будет продолжаться, я сойду с ума. Может быть, я уже сумасшедший? Моя любовь превратилась в ненависть. Моя грудь в огне, и только кровь способна загасить это пламя. Ни слезы, ни мольбы не тронут меня. Если она станет молить о снисхождении, упав на колени, я не пощажу ее. Нет, она должна умереть! А этот нахал, похитивший мое сокровище, сделавший меня самым несчастным из людей, предметом презрения и насмешки? О, я раздобуду кровь из его сердца, хотя бы пришлось погибнуть от руки палача! Я так отомщу, что ужаснутся безумцы, обманывающие меня теперь.
Несколько успокоившись, он покинул Бирдкейдж и направился к Королевской улице, где взял носилки.
Прибыв домой, Уилсон вбежал в свой кабинет, отдав предварительно приказание, чтобы его не тревожили. Заперев дверь на ключ, он оставался у себя до самого обеда и вернул себе наружное спокойствие.
Гостей не было за обедом: кроме Уилсона, его жены и леди Кэт, за столом никто не сидел. Можно себе представить, как скучно прошел обед. Под конец, когда слуги удалились, Белинда сказала мужу:
– Какой вы несносный сегодня, сэр! Вы не проронили за весь обед ни единого словечка, а ваши грозные взгляды обрывали всякий разговор, который начинали мы. Будьте немного повеселее, прошу вас! Очень жаль, что нет дорогого мистера Лоу, чтобы расшевелить вас.
– Дорогого мистера Лоу! – пробормотал Уилсон. – Чтоб его черти побрали!
– Мы обе, я и леди Кэт, совершенно безутешны вследствие его отсутствия, – продолжала Белинда. – Но ему нужно было отправиться в Виндзор. Я боюсь, мы не увидим его до завтра.
– Хм… – воскликнул Старый Красавец. – А я полагаю, что вам удастся увидеть его сегодня ночью.
– Увидеть сегодня ночью? – воскликнула она, бросив беглый взгляд на леди Кэт. – Где?
– На собрании у леди Берг, – отвечал муж, язвительно глядя на жену.
– Нет, его там не будет, иначе я бы пошла туда, – заметила Белинда. – Вы извинитесь за меня перед леди Берг. Скажите, я не в духе, или… или что вам заблагорассудится. Но вы не обмолвитесь ей об истории за обедом – я ведь на самом деле чувствую себя нездоровой – от вашей хмурости.
– Пожалуйста, извинитесь и за меня, мистер Уилсон! – прибавила леди Кэт. – Скажите, что я сочла необходимым остаться дома с Белиндой.
– Она участвует в заговоре, – пробормотал Уилсон. – Но я не сумею извиниться за вас, – прибавил он вслух. – Я сам вовсе не собирался к леди Берг.
– Но вы должны ехать, сэр, я настаиваю на этом! – воскликнула Белинда.
– Да-да, вы должны пойти, – прибавила леди Кэт. – Это собрание будет великолепным и доставит вам большое удовольствие.
– Если бы я пошел, то показался бы только хозяйке и тотчас вернулся бы обратно – сказал Уилсон.
– Будьте любезны, сэр, слушаться моих приказаний! – сказала Белинда. – А я приказываю, чтобы вы не возвращались раньше часу. Слышите?
– Можно было бы подумать, что у вас имеются какие-то особенные причины желать, чтобы я оставался там именно до этого часа, – заметил Уильсон.
– Да, имеются, и я скажу вам о них, когда вы будете в лучшем расположении духа. Видите ли, рюмки для вас мало – стакан бордосского вина сделает вас более веселым. Кончите эту бутылку, затем поспите немного, и тогда у вас будет все в порядке. Зайдите ко мне в комнату сказать «доброй ночи» перед тем, как отправитесь к леди Берг.
Белинда покинула комнату вместе с леди Кэт. Проходя через залу, она обратилась к подруге:
– Как я ловко устроила, чтобы он уехал.
– Вы устроили чудесно, моя дорогая, – ответила Кэт. – Но в каком странном он настроении! С ним, вероятно, случился припадок тоски.
– О, это пройдет, когда он выпьет вина и отдохнет после обеда, – ответила Белинда со смехом, когда они поднимались по лестнице{32}.
Бедняжка и не подозревала, что ее ждет.
Глава IX. Страшное происшествие
Оставшись наедине с самим собой, Уилсон предался ужасным размышлениям. Он не выпил вина и не стремился найти временное забвение во сне, но разговаривал с собой приблизительно так:
31
Виндзор (Windsor) – местечко в английском графстве Беркс. Оно находится в 20 км от Лондона, на правом берегу Темзы. Славится прекрасным парком и замком, построенным Вильгельмом Завоевателем.
32
Белинда «поднималась по лестнице». Это – намек на жизнь в коттедже (cottage – домик, дача) – давний обычай, господствовавшийв Англии. Англичане – любители своего дома и семьи: они стараются занимать целый домик этажа в три, из которых один отводится приемным комнатам и столовой, другие – кабинету, детской, спальням. «Коттеджной системой» называют домики при фабриках, где рабочие живут семейно, а не казарменно.