О себе…

В заключение сошлюсь на совершенно ясное толкование Апостольского собора, данное покойным ректором МДА, прот. А. Горским, в его "Истории Евангельской и Церкви Апостольской" (М., 1902, с. 409410).

В кабинете. 1986 г.

4. Анонимный автор упрекает меня в том, что я поставил вопрос о канонизации муч. Гавриила и Евстретия. Но ведь я не претендовал на его решение. А о том, что они не были формально канонизированы, говорил еще приснопамятный митр. Филарет Московский. Вообще же окончательное решение подобных вопросов принадлежит церковному священноначалию и Соборам.

5. "Характеристика" постоянно извращает смысл моих слов, говоря, например, что я усматривал у всех православных антисемитизм. Я никогда не выдвигал такого несправедливого обвинения. Напротив, я подчеркивал, что лично с ним не сталкивался и что это явление свойственно лишь отдельным лицам и кругам (но не как норма, а как пережиток).

Мой обличитель располагает обо мне "данными", которых я сам не имею, ссылаясь на то, что это ему "известно". Вижу, что в данном случае я, очевидно, стал жертвой злонамеренных наговоров.

Возвращаясь к моим книгам, я должен заметить, что если читать с такой заведомой недоброжелательностью (мягко говоря), то в любой книге можно найти что–то "неправославное", тем более, что мы, в отличие от католиков, свободны от связанности формальным авторитарным органом, на который можно было бы ссылаться. Дух православия — это дух любви и свободы, как прекрасно показал А. С. Хомяков. Но в "Характеристике" вместо этого духа я нахожу дух инквизиции и "охоты на ведьм". Как иначе понять того, кто изображает пятидесятилетнего пастыря, тридцать лет отдавшего служению Церкви, чуть ли не ее врагом? Отвергая предъявленные мне обвинения, я, тем не менее, искренно сожалею, если каким–либо неудачным словом или выражением дал повод для подобных эксцессов, и испрашиваю прощения у Высшего Священноначалия и у Вашего Высокопреподобия как благочинного.

Загорск, 14 декабря 1984 г.

[Из писем В. Л. Леви][186]

Я до смешного не рефлектирующий над собой тип. Если ищу подтверждения, то только делового: идет или не идет? Мы рядовые, живущие присягой. Кроме того, от чувства самости успешно оберегают неудачи, ответственность, утомление и опасность. Увы!..

У меня научный склад ума, а наука учит смирению. Ну, сделал то–то и то–то. Ну, одной книгой больше. Что это в сравнении с безмерностью задач? Я всегда ощущаю спиной все происходящее, все масштабы. Может быть, в этом и есть здравый смысл.

...Мне служения вполне хватает. Писанина лишь один из его вариантов. Может, порой и выйдет лучше. Один теолог зарубежный однажды сказал: "о. А. менее интересен, чем его книги". И слава Богу! Тут мы близки. Книга — стрела, пущенная из лука. Ты отдыхай, она за тебя потрудится...

[Из письма Ю. Н. Рейтлингер]

Окончил статью о Льве Жилле[187]. Спасибо даже за те скупые сведения, что сообщили. Ведь многое теряется безвозвратно. С проблемой о. Сергия [Булгакова] дело для меня обстоит сложнее. Я впервые прочел его книги еще школьником. Он очень на меня повлиял (особенно дореволюционный). Осуждение его софиологии я воспринял как чисто внешний акт, продиктованный не богословием, а политическими и церковно–политическими соображениями (нужно было дискредитировать "раскольника", идеолога "евлогианцев" и сам институт. За это ухватились консерваторы, которые видели в о. С[ергии] "интеллигента", "философа", чужого им человека. Всего этого не заметил покойный В. Лосский, который написал очень плохую книгу о нем (сам он потом ее стыдился). Я же отнюдь не отрицаю софиологии. Просто это выходит за пределы моего мышления, за рамки моего скудного опыта. И вообще у о. Сергия была великая любовь к догматическому богословию, а у меня к нему нет вкуса. Одна из причин — вполне элементарная. Я привык знать и помнить, как много тайн в мире природы. Естественно–научная закваска приучила меня к метафизической "скромности". Когда меня допрашивают, например, о Филиокве или о Непорочном зачатии, я спрашиваю: а знаем ли мы, как из белковых молекул образовалась жизнь или как происходит размножение летучих мышей? Нет. Так как же мы дерзаем "анализировать" подобные тайны? Где у нас инструмент для этого? Разум и логика? Но они здесь неприменимы до конца. Откровение? Но оно не говорит ясно об этих тайнах. Таким образом, догматические построения являются чем–то глубоко проблематичным. Я не знаю, на что опереться, когда попадаю в эту область.

Более того, считаю свои знания в этой сфере недостаточными, чтобы судить кого–либо, тем более о. С. [Булгакова]. В сущности я вообще богословием занимаюсь для других. Я просто верю, что истина у Бога, и она превосходит мое понимание, и она прекрасна. Мне лично этого достаточно (это касается, например, загадки зла). Меня нередко обвиняют в рационализме, между тем я от него весьма далек. И на первое место ставлю веру, веру, которая является для нас единоспасающей.

Уверен я, что можно и должно молиться о мире. Ведь такая молитва идет в унисон с желанием и волей большинства людей. К войне же влечет их мертвый механизм слепых сил. Здесь воля человека порабощена обстоятельствами. И все же я верю, что Господь не напрасно создал нас и в конечном счете все обратит к добру, развеяв нашу тьму и грязь, и глупость.

Юлия Николаевна Рейтлингер в Ташкенте

Август 1985 г.

[Из писем Александре Орловой–Модель]

Дорогая Шурочка!

Что касается меня, то я в относительном порядке. К счастью, мой сад дает мне возможность отдыха. По–прежнему тружусь не покладая рук. Уже нахожусь на середине буквы П[188], хотя материалы далеко не всегда легко достать.

* * *

Стремительно идут годы. Раз проезжая мимо Вашего бывшего дома, вспоминал, как мы там были с о. Сергием [Хохловым]. Я уже писал тебе, что он скончался от диабета (перед смертью я его соборовал). Словом, одни растут, другие старятся и уходят. Младший сын его пошел по его стопам.

У нас лето прекрасное. Дома в саду чудесно. Сейчас у нас в сборе все семьи. Но летом места всем хватает. Я же, как обычно, в те урывки времени, которые остаются от очень напряженной работы, продолжаю свои труды (уже кончаю П, хотя до отпуска, как думал, не кончу, уйду с 1–го сен.). Запомни одно правило: когда мы внутренне предаемся Промыслу, Он действует даже в ничтожных мелочах жизни. Это самое дорогое в жизни.

Август 1986г.

Причастие в Сретенском храме Новой Деревни (прислуживает Владимир Архипов, у Чаши Софья Рукова, за ней Елена Васильева)

12 июля 1987 г.

Беседа после венчания

Домашняя встреча. Слева направо: Владимир Архипов, Ольга Ерохина, о. Александр, Михаил Завалов, Светлана Долгополова, Сергей Бессарабский, Марина. 1987 г.

[Из писем Р. И. Колесниковой][189]

...Было у меня на той неделе важное событие, единственное в таком роде за все годы служения. Выступал в школе, говорил со старшеклассниками о духовных ценностях, о христианстве, о культуре. Встретили они меня на удивление хорошо. После беседы два часа не отпускали, задавали разнообразные вопросы, в основном серьезные и содержательные. Идя туда, я, признаюсь, трепетал. Опыта нет. Но все прошло хорошо, по–моему. Так же оценили эту встречу и в газете "Известия", где об этом поместили небольшую статью (потом ее передали по радио). Каково! Пять лет назад ни один самый заядлый оптимист не смог бы предположить такое...