Дорога на Дебальцево

– Это – штурмовая винтовка М4, созданная в США на основе всем известной М16А2 для экипажей боевых машин и расчетов другой военной техники. Принята на вооружение в середине 90-х годов. Производитель – «Кольт Мануфакторинг Компани». Масса ее в снаряженном виде – 3,4 кг, длина с выдвинутым прикладом 840 мм, со сложенным – 760 мм, калибр – 5,56 × 45 мм, начальная скорость пули – 884 м/с. Эффективность стрельбы – пятьсот метров. Автоматика работает за счет отведения пороховых газов из ствола. Особенности компановки: ось канала ствола проходит через точку опоры приклада, что исключает «подскок» винтовки под действием силы отдачи и повышает кучность стрельбы…

Запоминать этот длинный рассказ не было необходимости.

Александра не собиралась вступать ни в украинскую, ни тем более – в американскую армию. Рассеянно разглядывая большой плакат, который воспроизводил данный образец стрелкового оружия примерно в половину натуральной величины, она думала, что М4 без прикрепленного снизу патронного магазина чем-то напоминает закопченную кочергу. Наверное, это впечатление возникало из-за приклада странной формы, сделанного из темно-серого пластика и соединенного со стволом трубкой. Длина ее регулировалась, подгонялась под телосложение стрелка, что Диденко назвал крупным достижением американской военно-инженерной мысли.

Затем из оружейной комнаты принесли само изделие. Конечно, это была не кочерга, а нечто более весомое и грозное. Начальник тира бережно взял винтовку в руки и не спеша продемонстрировал посетителям, как взводить на ней затвор, как переключать селектор для установки стрельбы на одиночные выстрелы или для ведения огня очередями, как присоединить магазин, как держать рукоять пистолетного типа и нажимать на спуск, затем указал, откуда будут вылетать гильзы.

– Понятно? – спросил он.

– Да, – ответила молодая актриса.

– Тогда пошли на огневой рубеж.

Если снаружи здание тира выглядело непрезентабельно и напоминало то ли сарай, то ли коровник, то внутри кто-то позаботился о его ремонте и современном оборудовании. Расстояние от огневого рубежа до мишеней достигало пятидесяти метров, стены были обшиты фанерными листами с отверстиями для лучшего погашения звуков выстрелов. Той же цели служил потолок с открытыми балками. Мишени располагались на толстых деревянных щитах и хорошо освещались.

Они заняли позицию на огневом рубеже, и Диденко передал в руки Александре сначала наушники, затем – столь обожаемую им М4. Начальник тира объяснил, как правильно держать оружие, отрегулировал длину приклада и посоветовал прижимать его к плечу плотнее. Дело осталось за малым: навести ствол на круглую черную мишень и нажать указательным пальцем на спусковой крючок. Штурмовая винтовка, настроенная на одиночную стрельбу, толкнув Сашу в плечо, отправила первую пулю к черному кругу мишени. Диденко с ухмылкой заглянул в зрительную трубку. Однако ухмыляться ему не стоило, поскольку пуля в мишень попала. Он посмотрел на девушку – начинающего стрелка с некоторым интересом и разрешил произвести второй выстрел, потом третий, четвертый, пятый.

– Вы, наверное, занимаетесь в стрелковом клубе, – сказал он.

– Ничего подобного! – резко ответила Булатова.

Не нравился ей этот человек. Они с Королёвым уже битый час слушали его рассуждения. Он говорил с ними свысока, даже презрительно, хотя они не давали ему никакого повода проявлять свои чувства. По ее мнению, Диденко следовало быть гораздо вежливее, ведь они хорошо заплатили ему, и за консультацию, и за американскую винтовку, и за патроны, и пока не совершили в его тире ничего предосудительного. Причина его поведения только одна: они – русские и приехали сюда из России, чтобы снимать российский фильм.

Иван Королёв был озабочен другим. Он наблюдал за молодой актрисой, за ее реакцией на выстрелы. Моргать при их звуках она действительно перестала, истратив магазин на двадцать патронов. Пожалуй, это у выпускницы «Щуки» получится. Лицо снайпера будет спокойным, невозмутимым, неподвижным. Перед камерой оживут только ее глаза, а в них – ярая ненависть к врагам, твердая вера в собственную победу.

Директор тира предложил сделать перерыв, и они согласились. В своем кабинете Диденко, сменив презрение на вынужденную улыбку, угостил их кофе, стал расспрашивать о будущем фильме. Они отвечали на его вопросы коротко. Королёв считал рассказ о еще неснятой кинокартине совершенно излишним. Александра находилась под впечатлением своего недавнего пребывания на огневом рубеже и стрельбы из М4.

Булатова держала в руках оружие много раз, правда, довольно давно. Охотничья малокалиберная однозарядная винтовка ТОЗ-8М принадлежала Сашиному деду по матери Федору Михайловичу Копылову, который служил егерем в охотничьем хозяйстве. Однако разница была огромной, и это сильно удивило молодую актрису. Раньше-то она думала, будто все «огнестрелы» по устройству примерно одинаковы.

Но тут вместо массивного березового ложа – пластиковое цевье, вместо длинного, гладкого и толстого ствола – нечто короткое, снабженное пластиковыми рубчатыми накладками, но без мушки. Да и сам затворный механизм совершенно другой. У ТОЗ-8М рукоять затвора отгибалась вниз, и приводить его в действие следовало правой рукой. На М4 безо всякого участия человека четко работала автоматика.

Вероятно поэтому Булатова мысленно сравнила изделие с неким самоуправляемым и почти живым существом. От нажатия на спусковой крючок оно вздрагивало, быстро выплевывало огонь, тут же отбрасывая гильзу из патронника далеко в сторону. Рубчатая пластиковая накладка на стволе постепенно нагревалась, и теперь Саше казалось, что ее руки до сих пор хранят тепло американского оружия.

Диденко, конечно, был профессионалом и заметил некоторые стрелковые навыки красивой русской девушки. Это немного смягчило его отношение к заезжим москалям. Чтобы поддержать беседу, он рассказал им о том, что родился и вырос в небольшом городке Броды Львовской области, окончил военное училище в Киеве, начал службу еще в Советской Армии, но в 1992 году вступил в «Збройни сили Украини». В Севастополь его перевели три года назад для укрепления кадрового состава, дали квартиру, чтобы он мог привезти в Крым всю свою семью, ибо «свидомых украинцив» тут проживает слишком мало.

– Свидомых? – переспросила Александра.

– Ну да, сознательных, – пояснил Диденко. – Тех, кто понимает, что мы должны создавать единое государство с единой нацией и единым языком…

Далее «свидомый» понес какую-то совершенно непонятную им ахинею про древний народ «укров», которому сорок тысяч лет и который все время жутко угнетали поляки и русские, но сейчас он расправил плечи и гордо идет в Европу, ибо укры – настоящие европейцы по происхождению, они давно должны быть в семье просвещенных европейских народов. Королёв и Булатова молча слушали его рассуждения, как слушают вежливые гости болтовню недалеких хозяев, явно перебравших с выпивкой. К тому же, политикой они не интересовались и отечественную историю знали плохо.

Вскоре им пришлось напомнить директору тира, что оплачено девяносто минут, из коих на огневом рубеже молодая актриса пока провела только сорок. Они вернулись в длинный зал с мишенями. Диденко присоединил к американскому «огнестрелу» новый магазин с двадцатью патронами, и М4, покоряясь Саше целиком и полностью, продолжила загонять свинцовые пули в широкие бумажные листы с черными кругами посередине.

На прощание Диденко подарил Булатовой свернутый в трубку этот самый лист бумаги с пробитой мишенью и выразил надежду, что они еще увидятся, ибо одного занятия в тире для высокого и точного искусства кинематографии недостаточно, потому он за такую же сумму охотно проведет с «гарной дивчиной» еще один урок. Королёв сдержанно поблагодарил его.

Они вышли во двор, под пристальным взглядом охранника сели в машину и выехали на улицу с разбитым асфальтовым покрытием. Ворота тира затворились. Они оба, не сговариваясь, оглянулись на желто-голубые створки, на трезубец, на мощный забор, за которым ничего не было видно. Странные впечатления остались у них от встречи с паном Диденко.