Страница 14 из 26
Маленький ублюдок — это проблеск незапятнанной честности. У него есть ясность, но нет силы. Единственная сила в царстве сновидений — это эмоция, и пока маленький ублюдок не достучится до неё, он никак не может быть чем-то бо́льшим, чем легчайший раздражитель, с голоском таким тихим, что его не услышать за гулом постоянного самопроецирования эго. Он Давид, чей камешек истины может свалить казалось бы несокрушимого гиганта. Он твой внутренний герой, одинокий маленький повстанец, противостоящий Дарту Вейдеру, звезде смерти и миллионной армии клонов и показывающий им всем средний палец.
Крутой чувак.
Если он сможет каким-то образом воспользоваться силой эмоций, то, возможно, маленький ублюдок вырастет большим и крепким и обретёт свои собственные права и влияние. Эмоции, которые ему нужны, не из приятных, вроде любви и счастья, но из диких, например, ненависть и ярость. Только ненависть к собственной лжи может превозмочь страх собственного небытия.
* * *
Итак, есть ли внутри Джона и Клэр маленький ублюдок? Уже то, что они задаются вопросом, есть ли он у них, подсказывает, что он есть. Какой конфигурации должна быть личность, чтобы в ней не было толики сомнения? Есть ли уверенный в реальности сновидения человек, в котором не завёлся бы голосок, шепчущий в самое ухо: «Это всё чушь. Это всё чушь»? Но что насчёт Джона и Клэр? Подпрыгивает ли их маленький ублюдок и размахивает ли рукам, пытаясь привлечь к себе внимание? На самом деле, нет. Я знаю, как это выглядит, и это не тот случай. Но это не означает, что там нет его, сидящего в темноте, одинокого и сбитого с толку.
— Конечно, — говорю я им, — возможно, это он вас и мотивирует, ребята, крошечный внутренний демон вызывает внутри вас беспокойство, вроде занозы в уме, да? Ну, вот такой этот маленький ублюдок, он та заноза в уме, которая говорит, что вы не в порядке. Все остальные могут твердить, что всё просто отлично, но этот голосок в голове продолжает говорить, что нет.
Карл смотрит на меня недвусмысленно. Я знаю, что он хочет сказать. «Не завлекай моих детей так далеко во всё это. Их мать меня убьёт, если я не привезу их домой нормальными». Я понимаю это, наши игры невинны. Джон и Клэр не нарушают приличий, их интерес несерьёзен. Если бы я заведовал химчисткой, они бы проявили такой же интерес к невозгораемым растворителям. Я просто минутная забава.
С другой стороны, если в Джоне и Клэр есть маленький ублюдок и он пытается привлечь моё внимание, то с моей стороны было бы разгильдяйством развеять их интерес как незрелый или всего лишь вежливый. Только то, что они юны, ещё не означает, что они вне игры, и у меня нет никаких обязательств перед их родителями в этом отношении. Маленький ублюдок, возможно, здесь, у них внутри, просит у меня дать ему что-нибудь, с чем можно работать, что-то, что он может использовать, чтобы разжечь из искры пламя. Если маленький ублюдок просит, то я обязан ответить по кое-каким таинственным причинам. Если ответ игнорируется или остаётся незамеченным, то это не моя проблема, но не ответить было бы неправильно. Я подстрекатель и друг поджигателей. Если кто-то просит огня, я даю его. Вопрос в том, как я могу обеспечить тайную поддержку рождающемуся повстанческому альянсу в этих детях? Могу я дать Джону и Клэр что-нибудь, огнеопасное — если им так хочется — или не давать, если им не хочется?
Да, могу.
* * *
— Как выглядит маленький ублюдок? — спрашивает Джон.
— Как нам узнать, есть ли он у нас? — спрашивает Клэр.
— Можешь дать пример? — говорит Джон.
— Образец, — говорит Клэр.
Я некоторое время размышляю. Мне нравится использовать общеизвестные истории, когда есть такая возможность, и это означает кино. Ты, например, смотрел «Матрицу», и этот способ растолковать аллегорию пещеры Платона куда проще, чем предлагать почитать Платона. Мне на ум приходят два фильма, которые могут помочь с описанием маленького ублюдка, но один из них — «Как преуспеть в рекламе» — сложноват, поэтому я останавливаюсь на втором.
— Есть такой довольно известный фильм, где мы видим, что случается, когда маленький ублюдок находит опору, когда он рождается в мир и становится полновесным персонажем, а не писклявым демоном. Это как дать рождение своему внутреннему духовному наставнику. Так поступил я сам, и это, возможно, единственный способ, которым кто-либо когда-либо пробуждался: не с внешним гуру, а выпустив на волю своего внутреннего.
— Что за кино? — спрашивает Джон.
— Что за персонаж? — спрашивает Клэр.
— Тайлер Дерден, — говорю я.
— Крууууууто! — говорит Джон.
— «Бойцовский клуб»! — говорит Клэр.
* * *
Твой маленький ублюдок не спит внутри тебя, он пытается привлечь твоё внимание, надеясь однажды подложить бомбу под всю твою дерьмовую жизнь, как Тайлер Дерден поджёг квартиру Эдварда Нортона. Твой маленький ублюдок знает, что ты полон чуши и что тебя не должно быть. Это он пытается разбудить тебя, и это он тот, кого эго продолжает подавлять любой ценой, потому что эго — соломенное чучело и смертельно боится огня. Если в руки этого маленького ублюдка когда-нибудь попадёт огонь, он попытается сжечь твой дом дотла вместе с тобой внутри. У эго, в свою очередь, много слоёв защиты, так что — да начнётся битва.
* * *
Мы сидим и уже несколько минут болтаем обо всех возможных параллелях из «Бойцовского клуба», в том числе о духовных проповедях Тайлера на тему восстания, разоблачения фальшивого я и сдачи. Джон и Клэр мгновенно понимают, о чём я говорю. Они видели этот фильм, по их словам, кучу раз, и излагают параллели более красочно, чем смог бы я. Они мгновенно распознают, как безымянный персонаж Эда Нортона катился по спирали вниз, как его бессонница и депрессия стали причиной его срывов, которые ослабили его эго-защиту и позволили выйти наружу маленькому ублюдку Тайлеру. Им даже я не был нужен для этого, им хватало и самих себя.
— …сделал бомбу в буквальном смысле…
— …буквально взорвал жизнь Эда Нортона!
— …сдача, перерождение…
— …еретик, анархист, поджигатель…
— Он не маленький ублюдок, это просто так началось…
— Правильно! Тайлер стал духовным учителем…
— Он всегда впереди, всегда тащит за собой Нортона.
— Волочит его.
— Но Нортон хороший ученик.
— Ему нравится это.
— Он хочет это.
— Но он сопротивляется.
— А кто бы не стал сопротивляться?
— Это был он всё это время.
— Ага, это на самом деле только он.
Их отец грозно смотрит на меня, размышляя, не испортил ли я ему детей. Я тоже размышляю и примечаю, где расположены выходы.
— Нортон разваливался на части, и это дало маленькому ублюдку шанс выйти, — говорит Джон.
— Родиться, — говорит Клэр.
— А потом он полностью берёт верх, — говорит Джон.
— Разрушает всё, — говорит Клэр.
— Произносит все эти речи, — говорит Джон.
— Настоящие уроки, не просто болтовня, — говорит Клэр.
— Как с Лу, — говорит Джон.
— Разбивает лимузин, — говорит Клэр.
— Убирает руки с руля, — говорит Джон.
— Отпускает штурвал, — говорит Клэр.
— Поцелуй, — говорит Джон.
— Это твоя боль, — говорит Клэр.
— Твоя обожжённая рука, — говорит Джон.
— Вот она, — говорит Джон.
— Посмотри на неё, — говорит Клэр.
— Помнишь, что он сделал с тем блондином? — говорит Джон.
— Он хотел уничтожить что-нибудь красивое, — говорит Клэр.
— Проект «Разгром», — говорит Джон.
— Просветление, — говорит Клэр.
— Но нет никакого настоящего Тайлера, — говорит Джон.
— Это Эд Нортон всё время, — говорит Клэр.
— Ого, — подытоживает Джон.
— Ага, — подытоживает Клэр, — ого.