Рождение феникса

На поляне уже ждали мои сопровождающие. Громгон отдал распоряжение рассаживаться тем, кто отправляется на Землю. Последовала приказанию и опустилась на ближайшее кресло. Мур вспрыгнул ко мне на колени и свернулся калачиком. По правую руку от меня села Алесара, по левую – Лотион. Остальные места заняли десять человек сопровождения. Напряжение нарастало, тишина стала давить.

– Пора отправляться. Можете попрощаться, – сказал Громгон.

Ко мне подошли родители. Мур спрыгнул с коленей, так что я смогла подняться. Папа обнял меня сдержанно, но крепко, а мама долго не выпускала из объятий. Они ничего не говорили вслух, но мысленно передали мне последние напутствия и слова прощания. Стало не по себе оттого, как сильно родители за меня боялись. Мы условились связываться каждый земной вечер, то есть, каждые пятнадцать лунных суток. Конечно, им придется очень тяжело, но они ни словом не обмолвились об этом.

Как только мамины объятия ослабли и разомкнулись, я тут же оказалась в других, крепких и таких родных. Рэм. Как много он стал для меня значить! И как тяжело было расставаться… Больше всего на свете хотелось, чтобы он отправился с нами. К сожалению, мое желание ничего не могло изменить. «Я буду скучать, – раздался мысленный голос Рэма, – возвращайся скорее». «Я тоже буду скучать. Вернусь так скоро, как смогу. Надеюсь, путешествие не затянется – не хочу заставлять тебя ждать годами». «Я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Ждал же я почти век, подожду еще. Кстати, через год мое столетие, постарайся его не пропустить». Я мысленно засмеялась: «Наконец ты признался в своем возрасте! Ладно, дедуля, попробую успеть к твоему юбилею. А сейчас отпусти меня, а то твой папа на нас уже недобро косится – мы всех задерживаем». Рэм послушался и выпустил меня из кольца своих рук. Но только для того, чтобы снова притянуть к себе и поцеловать. На мгновение стало неловко от прикованных к нам взглядов, но горечь разлуки вытеснила все переживания.

– Прощай, – прошептал Рэм у самых губ и отошел от меня.

Опустилась на свое место под укоризненным взглядом Громгона. Мур оставил Лиссу и снова устроился у меня на коленях. Повинуясь командам Первого советника, все сидящие в кругу взялись за руки. Стало невыносимо тихо. Двое сопровождающих должны были вот-вот начать перенос на Землю. Когда они приступили, даже воздух поменялся. Перед глазами все расплылось, завертелось, и понеслась бешеная череда образов и воспоминаний.

Школьные классы, учителя, отрывки лекций, прогулки, пейзажи, возлюбленные, торжественные приемы, рабочие будни, путешествия, сотни лиц и тысячи фраз… Образы сменяются все чаще и чаще, я уже не могу их улавливать, их слишком много. На какое-то мгновение поверх всего всплывает одно лицо.

– Вы должны сделать все возможное, чтобы мальчик узнал, кто она. Вы поняли? Если он не узнает, все провалится. Делайте, что хотите, но выполните этот приказ. И не забывайте, ни один из них не должен пострадать. Если с ними хоть что-то случится – можете забыть о спокойной жизни. И вообще о жизни. Вы поняли?

Контуры лица дрожат и размываются, потому что я смотрю на него сразу с нескольких точек, отчего никак не могу понять, кто это. И голос. Он дребезжит и полнится шумами. Голос одновременно слышат и запоминают разные люди. Никак не понять. Не вспомнить. Кто? Кто это?

– Мира, Мими! Очнись, слышишь! Очнись!

Воспоминание о незнакомце рассеялось, его голос стих и исчез. Открыла глаза и обнаружила, что лежу на траве, а за плечи меня трясет Рэм. Сознание начало проясняться, я села и спросила:

– Что случилось?

– Хороший вопрос, милая, – ответила мама. – Это тебя стоит спросить.

– Нечего спрашивать, – сказал Громгон. – Когда открылся переход, девочка подключилась к сознаниям всех, кто был в кругу. Боюсь, ее собственный разум просто не выдержал такого наплыва информации, вот она и упала в обморок.

– Мими, ты что-нибудь помнишь? – спросил отец.

– Нет, пап, ничего конкретного. Воспоминаний было слишком много.

Отчего-то решила не упоминать о последнем воспоминании – слишком странной мне показалась объединенная память людей. Не думаю, что могла объяснить хоть кому-нибудь, каково это: смотреть одно воспоминание одновременно с разных точек.

Сопровождающие не скрывали испуга. Конечно, они впервые слышали о том, что кто-то может произвольно подключаться к чужому сознанию и памяти. Что ж, придется им привыкнуть. Когда все успокоились и еще раз расселись по местам, мы начали перенос с начала. Мысленно попрощалась с родителями и Рэмом, закрыла глаза. На этот раз никаких воспоминаний не нахлынуло. Глаза открыла в незнакомой комнате. Кажется, перенос удался.

Глава 10. Здравствуй, новый мир!

– Вот это вонь! – раздался в гулкой тишине голос одного из сопровождающих, – Уверен, мы на месте.

После этих слов напряжение рассеялось. Мы оказались посреди маленькой уютной комнатки. Но вонь, действительно, стояла страшная – каждый вдох давался с трудом. Мур чихнул. И еще раз.

– Это вы еще на балкон не выходили, – сказал Лотион.

– Не сметь! – отрезал один из сопровождающих, – Пока не привыкните к воздуху в комнате, никакого балкона! Ждем. А пока что напоминаю основные правила. С землянами в конфликты не вступать. В их мысли ни под каким предлогом не лезть. Силу использовать только в крайних случаях. Помните, в земном поле это потребует огромных энергозатрат. Даже самым одаренным из вас этого делать без лишней необходимости не советую. И еще. Не пейте воду из под крана и не питайтесь в так называемых «фаст-фудах», а то нанесете непоправимый вред здоровью. Земным алкоголем тоже не увлекайтесь. По всем вопросам обращайтесь к группе сопровождения. И без самодеятельности.

Все присутствующие погрузились в молчание. Ожидание затянулось. Едва усидела положенные двадцать минут в переполненной комнате. Она была слишком тесной для тринадцати человек, ирбиса и колибри. Оул заметно нервничал в такой обстановке, отчего метался по всей комнате и создавал впечатление целой стаи назойливых птичек. Мур с удовольствием погнался бы за ним, но развернуться было негде, так что он сидел смирно и выбивал хвостом ковер.

Вскоре вонь поутихла. «Принюхались», как сказал мрачный предводитель сопровождения прежде чем исчезнуть вместе со своими подопечными. Мы остались одни. Лотион осознал, что никто не собирается на нас рявкать, и открыл балконную дверь. В комнату хлынул поток задымленного воздуха. И как земляне этим дышат? Впрочем, через пару минут вдыхать стало легче, и мы рискнули выйти на балкон. Наша квартирка располагалась на восемнадцатом этаже, что для меня, признаться, было шоком – на Орбис-Луа почти не встречались здания выше двух-трех этажей. Как объяснял папа, мы не строили высоких домов, чтобы не забывать о величии человека. Говорят, высокие дома «давят» на людей, заставляют чувствовать себя маленьким и ничтожным. И с этим сложно было поспорить, разглядывая вид за окном – типичный для Москвы, если верить Лотиону. Огромные высотки выстраивались в причудливый лабиринт, который мог состязаться по сложности с лежбищем марсианских живых камней. Пространство между домами утопало в листве, и сквозь зеленый кудрявый шатер проглядывались диковинные детские площадки. Моя память подсказывала, что они есть в каждом дворе России – с ума сойти, сколько же их всего?

– Ну и долго вы будете свешиваться в окна? Может, сходим на разведку? – парой фраз Лотион развеял наше созерцательное настроение.

– Если на разведке кормят, то я за! – отозвалась Алесара.

Я поддержала подругу:

– А что? Я бы тоже не отказалась перекусить. Где тут можно поесть поблизости? А, Лотион?

– Не Лотион, а Антон. Не забывай, кто мы, Мирослава.

– А ты оставь свой учительский тон. Помню я все, помню. Мы – студенты. Ты – мой брат, а Аля – твоя девушка, Александра. Ее еще можно звать Сашей. Вы довольны, экзаменатор? Теперь мы можем идти?