Диктатура Свободы

Грубый бас снаружи:

- Эй, ты, в канаве, выходи медленно и без лишних движений!

Деваться некуда, руки подняты, грязь на плаще, все при себе. Надеюсь, нарвался не на психа, который зачитает монолог и отправит на тот свет с дырочкой в голове. По виду тут мало что скажешь, старая винтовка не особо крупного калибра с оптикой, поношенная кожаная куртка с аккуратной дыркой на плече, видимо повидала бои, черные затертые джинсы, лицо закрыто капюшоном, серой банданой и темными очками, да синяя повязка на локте, видимо отличительный знак. А хотя, что я теряю?

- Не, я понимаю, что денек тяжелый, но гражданских шмалять зачем? Как бы я жить хочу, неожиданно, правда?

- Ты бы хоть свои причиндалы прятал получше, умник, а раз уж засветил, да не лезь к ширинке, дурень!

Так себе значит запрятал ствол, сразу заметил его, орел. Зачем я играю с его терпением? Неизвестно как он отреагирует, может и кокнет. По крайней мере, это забавно. И глупо. И вроде полицейский сзади крадется, целится. Меня он вряд ли оставит в живых, скорее всего обыщет, а при наличии оружия цацкаться не будут, так что, придется спасать горе-снайпера, благо пулял по банкам с пневматики относительно неплохо.

- Это, пригнись ка!

Пусть шестизарядник предательски выглядывает из-под дырявого кармана курточки, вытащить его дело одного быстрого движения. «Снайпер» пригнутый, отлично. Мимо, еще нажатие, в руку. Коп обезоружен, помповый дробовик рядом, странно, что он не успел из него выстрелить, видимо струсил, Что сказать, зелень с зачатками амбиций, на вид патрульному не больше двадцати, весь испуганный, дрожит в клубочке, как его только взяли в патруль?. Сопротивленец резвый, уже месит морду копа прикладом.

Стрелок:

- Сдохни, гнида ФемКомская! Ходят со своими дедами на палках, стучат друг на друга, да еще и яро мрут за Мидлстоуна, бездумные скоты! Хотел убить меня? Ты хоть пробовал смерть на вкус, щеняра?! Ничего, сейчас отправишься прямиком к Марксу, ничтожество!

А нет, ошибся, псих еще тот. Странно, что он не выстрелил в меня, даже ногу ради забавы не подстрелил. Полицейский уже не подает признаков жизни, вместо лица томатная каша. Стоит забрать стволы с трупа, одним патроном в барабане много не настреляешь. Для начала возьму ка пушечку потяжелее.

«Товарищ»:

- Э, спаситель, руки убрал от дроби! Мое!

Спорить с неуравновешенным вооруженным дядилой не особо хорошая идея, к тому же, кобура копа не пуста, узнаю нарочито полицейскую самозарядную девятимиллиметровку. Магазин почти полон, четырнадцать «плевков» вполне достаточно, в другом кармане мешаться не должно.

- Кстати, тугосеря, раз уж не пристрелил меня, может уберешь эту рабочую напыщенность и расскажешь что за балаганище устроили твои дружки?

- Хоть знаешь кому дерзишь, гражданский?

- Тише, тише, все, я понял. Представься хоть, а то черт побери как тебя называть.

- Лейтенант Саммерс, для своих Морган. Но я тебе не свой, щенок иракский.

- Отношения позже выясним, Саммерс. Так что за резня-то была? Зачем?

- Много вопросов задаешь, умолкни хоть на секунду. Командующий приказал, мы выполнили. Большего не знаю.

- Дальнейшие действия?

- Выжить и добраться до своих. Попутчики не нужны, не надейся. И да, спасибо за выстрел, молочник, хотя мог и сам справиться. Не думай, что я случайно промахнулся по твоей черепушке. Гражданских не трогаем без серьезного на то повода.

- Вижу, бессмысленным и беспощадным терроризмом не страдаете. Давно так сопротивляетесь режиму?

- С самого его появления. Я присягал США, а не КША, и до сих пор верен старому министру обороны. Коммунисты, хиппи, радикальные феминистки, прочие леваки… Они всеми силами пытаются устранить разногласия между людьми, стараются наладить тотальную стабильность и контроль. Борьба нас убивает, но она же и двигает нас, совершенствует. Взять тот же атомный распад. Кто изначально его использовали? Военные инженеры для создания оружия. Что вытекло из него? Атомная энергетика, тушение пожара взрывом, что-нибудь еще явно придумают. Так вот, без борьбы не будет и прогресса, застынем на месте, а остановка развития порождает деградацию. И пока есть силы, пока есть возможность, мы боремся.

Похоже Саммерс не так черств каким кажется на первый взгляд. Оставаться в городе точно не стоит, если хоть одна вшивая проФемКомская бабка видела перестрелку, мне не жить. Надо обязательно разговорить лейтенанта, втереться в доверие и пойти за ним. В крайнем случае тайком.

- А ты умнее чем кажешься. Кем же раньше был кроме солдата?

- Да никем, не считая подработку официантом в мелкой забегаловке «Гарсиа». Это я так, книги на досуге почитывать люблю, попутно и нервозность лечат. Лучше не зли меня, мало ли что натворю, сам знаешь, сломанная шея не лечится. Но в целом можем и поладить, хотя стрелять поучись, косишь нещадно.

- Стрельба стрельбой, а патроны лучше приберегу.

- Да зачем тебе тратить заряды впустую, видишь модуль, на этом пистолете? Наводишь ствол на цель, да включаешь ЛЦУ на миг, «холодная пристрелка» называется. Оружие, конечно, не так хорошо прочувствуешь, но для начала пойдет.

- Так ты уверен, что после такой бойни никому не потребуется новое мясо?

- Опытное мясо. Обуза, плюющая свинец впустую, лишь мешает.

- Все начинали с этого. Даже ты.

- Не те времена сейчас, дружок, оборванцы с улицы не нужны никому.

- Еще скажи, что к вам толпами ломятся новые солдаты с опытом.

- Ты можешь понять, что «нет» значит «нет»?

- Учитывая, что остаться в городе равносильно самоубийству, нет. Продолжим спор или так уже согласишься?

- А ты настырный гражданский. Вспомнил тут, нам как раз не хватает уборщика, никто не соглашается мыть уборную после Залмона. Сгодишься.

- Да лишь бы шансы выжить были больше нуля процентов. Так куда держим курс?

- На Запад, в горы по автостраде семьдесят. Держу пари, зрелище тебя удивит.

- О чем это ты?

- Да так, сюрприз. Сам увидишь.

Джек-пот. Все же напарник пусть и принципиальный до жути, но рассудок имеет. Пожалуй послушаю его совета, неврозника злить себе дороже, он уже выпустил своего внутреннего зверя на полицая, сцена не из приятных. Дома становятся все ниже и ниже, свет в них горит все реже и реже, выход из Денвера все ближе и ближе. Ноги гудят, но на это лучше не обращать внимания, не время для нежностей, идут и ладно. Солнце уже в зените, жарит неубранную автостраду. Одно хорошо – дорогу почти никто не использует, идти по ней можно без опаски. На обочине ржавый остов с многочисленными дырками от пуль, когда-то это был довольно роскошный седан, но приспешники ФемКома искалечили и его. Собственно, от этого строя другого и не приходится ожидать. Для короткой передышки подойдет, хоть сидеть не на выжженной земле. А ведь когда-то штаты процветали… Сомневаюсь, что в других местах сейчас лучше, левый угар охватил почти весь более-менее разумный мир. Сложно конечно после этого называть его разумным, но остается надежда, что хоть где-то сохранилась истинная свобода, истинное равенство, не в быту, а в правах, как хочешь, так и распоряжайся ими, никто не виноват в том, что ты не умеешь работать и голодаешь от зарплаты до зарплаты, возможности есть, люди сами ими не хотят пользоваться. А в ФемКоме и возможностей нет, родился мразью со свистулькой, даже не надейся на относительно сносное существование, чуть ляпнешь лишнего про богинь, жди избиения активистками, если же сдуру осудишь в «Товарище» верхушку, то нелюди в черном с холодным спокойствием ворвутся в жилплощадь и сотрут с морды КША. Интересно, а жизнь вояк в прошлом сильно ли отличалась от жизни простых смертных? Думаю можно расспросить Саммерса об этом, он точно не липовый ветеран на подобии тех, что крутят по телевизору.

- Кстати, Саммерс, все хотел спросить тебя, а каково было служить до КША?

- Как сказать. Сразу забудь про киношные бои «один герой против целой армии». Противник далеко не кретин с синдромом Паркинсона, чуть высунешь лишнего, туда и прилетит. Прямых контактов почти не было, стреляли на любой подозрительный шорох, гражданские в городах тоже получали порой, признаю грешок. По-другому тут никак, нет времени выяснять кто там идет, мирняк со сложенным зонтом, или враг с винтовкой. Патроны жгутся тысячами, никакой экономии, кто успел, тот и выжил. В вылазках ситуация другая, до последнего стараешься не раскрывать себя, сливаешься с местностью, ни шороха. К виду крови и органов привыкаешь, но по началу практически весь молодняк выворачивает, это нормально. На базе почти как дома, сытный обед, цивильный отдых, подготовка оружия. Мобилизировать конечно могут в любой момент, но к этому тоже привыкаешь. Война становится вполне обычной рутиной, пусть и кровавой. Но осознание того, что на отряд фанатиков становится с каждым боем меньше, радует. Жаль только, что не все наши возвращались с поля боя. Эх, Ганс, Ганс, хороший был друг, вытаскивал из самой глубокой дыры. Жаль парня, на растяжке подорвался. А кем ты был до всего этого бардака?