Переплёт

- Ай! Горячо!

И тут среди осколков что-то блеснуло. Димка нагнулся и поднял с земли широкий металлический обруч небольшого диаметра, весь покрытый странными, ни на что не похожими значками. Обруч, в отличие от осколка, был холодным, а значки образовывали на нём удивительно красивый узор.

- Браслет, что ли? – удивился Димка. – Это кто ж его потерял?

И машинально нацепил обруч на запястье. Как и следовало, обруч на худом запястье парнишки болтался и норовил свалиться. Димка уже хотел снять странную штуковину, но вдруг произошло нечто непонятное – браслет сжался и плотно обхватил Димкину руку.

- Ой, – вскрикнул мальчишка, – что это?

Он попробовал снять браслет… Тщетно.

В памяти тут же всплыли слова цыганки: «Не бери чужого…»

- Ой! А я-то, выходит, взял… – расстроился Димка. – Надо его снять и отдать, если хозяин явится.

Однако в этот самый момент браслет сжал Димкино запястье, и значки на нём замигали разноцветными огоньками, а потом погасли.

- Ерунда какая-то – расстроился Димка. – Домой надо. Снять. А не будет сниматься – распилю.

Парнишка торопливо сел на велосипед и закрутил педали со всей возможной скоростью. Он и не знал, что слова старой цыганки уже начали сбываться.

,* – название города и фамилия художника выдуманы автором, все совпадения случайны.

- люди, не надо исправлять. Автор ведал, что писал, выражение “во время оно” означает “в давно прошедшее время.”

****Именно Лёлик. Автор в курсе, что в мультфильме – Лёлек, но передаёт местное произношение.

====== Глава 1. Браслет ======

Приехав домой, Димка наскоро ополоснулся из бочки, отдал вернувшейся из леса к тому времени матери деньги, помог ей перебрать грибы и отнёс их в погреб, на холод. Потом он прополол две грядки с морковью и натаскал из колодца воды в дом.

По-хорошему, стоило пересчитать деньги в собственной заначке и смотаться в центр Бирюкова, в книжный. Но браслет, к тому времени даже не чувствовавшийся на руке, не давал ему покоя. Удивляло его, что ни мать, ни бабушка браслета словно не видели. Сначала он боялся, что начнутся расспросы, и руку с браслетом прятал, но когда полол, было так жарко, что пришлось раздеться до трусов, и браслет не заметить было невозможно. Тем не менее, ни мать, ни бабушка на странное украшение не отреагировали, хотя обычно были куда более внимательны к единственному отпрыску.

Тогда Димка набрался окаянства и сунул матери под нос руку с браслетом:

- Мама, смотри?

Ирина удивилась:

- Ты что, борщевиком обжёгся? Щиплет? Так чистая вроде рука-то… Ты знаешь, возьми на кухне соду, разведи ложку на стакан, да промой… Щипать меньше будет.

Удивлённый Димка только и смел выдавить:

- Да нет, почти не щиплет. Я уже промыл…

- Вот и молодец, – кивнула Ирина. – Съезди, хоть, искупайся… А то всё лето вкалываешь.

- Да не, мама, – отказался Димка. – Я в бочке ополоснулся. И вообще, грибы бы надо попозже на трассу отвезти, когда жара спадёт, а то могут и зачервиветь к утру. Пропадут деньги-то… А сейчас я в сарай – что-то цепь у велика болтается, затянуть надо.

Ирина ничего не ответила, только вздохнула и притянула сына к себе, погладив по выгоревшим до простынной белизны коротким волосам.

Димка фыркнул, как любой уважающий себя подросток, и вывернулся из материнских объятий, пробормотав:

- Ну ты чо, мам? Я не маленький…

После этого он поспешно навострил лыжи в сарай, предварительно затащив туда же велик. Нет, с велосипедной цепью всё было в порядке. Но как иначе было объяснить внезапное желание уединиться в сарае, если мама и бабушка не замечали браслет? А то, что его необходимо снять, Димке было ясно, как Божий день.

Час спустя парнишке стало понятно, что зловредное украшение просто так не сдастся. Отвёртка, зубило, лобзик и даже специальная «алмазная» пилка не оставили на браслете ни царапины. Не было на нём ни замка, ни зазора, которые можно было расковырять. Просто гладкий изнутри и совершенно невесомый обруч, плотно обхвативший Димкину руку так, словно он там отродясь был.

В конце концов Димка плюнул – браслет не мешал совершенно, не натирал, вообще не чувствовался. А если его и окружающие не видят… Что ж, осталось только подождать хозяина, уж он-то точно знает, как эта штуковина снимается. А Димка ему всё с дорогой душой отдаст… и извинится, непременно извинится. Надо же, потянулись ручонки загребущие…

Димка привычно стал наводить в сарае порядок, и вдруг его неожиданно пронзила ужасная мысль: «А если там радиация какая? Помру же нафиг… Кого бы спросить?»

И тут к нему в голову забрела светлая мысль. Через два дома от Стуковых на той же улочке проживала странная личность – мужчина лет пятидесяти, которого практически весь Бирюков считал больным на всю голову. Дело в том, что Иван Игнатьевич Плюшкин посвятил всю свою сознательную жизнь изучению НЛО и гордо именовал себя «уфологом», живя на небольшую пенсию по инвалидности, которую получил ещё в юности, когда во время службы в «горячей точке» был ранен, потерял в результате ступню и обрёл пожизненную нетрудоспособность. Именно лёжа в госпитале после операции, он впервые увидел сериал «Секретные материалы», и слоган «Истина где-то рядом» стал его девизом по жизни.

Иван Игнатьевич довольно ловко выучился передвигаться на протезе, собрал своими руками из подручных средств что-то вроде квадроцикла, списался по Сети с таким же больными на всю голову и частенько пропадал в Бирюковских лесах и на необозримых полях, ища там следы присутствия инопланетян. Находил, что характерно, и даже писал об этом статьи, что постепенно сделало его в среде уфологов довольно известной личностью. Семьи он так и не завёл, жил бобылём и всё своё время посвящал хобби, ставшему делом всей его жизни. А внешне Иван Игнатьевич напоминал чудаковатого профессора из старого фантастического фильма «Назад в будущее» с таким же бешеным взглядом и растрёпанными седыми лохмами, на которые в особо тяжёлые в смысле вторжения инопланетян дни надевал шапочку из пищевой фольги с тремя антеннами, скрученными со старых радиоприёмников. При этом он уверял, что в таком виде инопланетный разум не сможет взять его мозг под контроль, хотя у соседей было своё мнение насчёт того, под чьим контролем находятся мозги немолодого уфолога. Но наш народ традиционно убогих жалеет, к тому же Иван Игнатьевич не пил, не курил и в считанные минуты мог привести в рабочее состояние любой бытовой прибор, если, конечно, его не занимали в этот момент сигналы пришельцев, принимаемые с Альфы Центавра или Альдебарана.

Поэтому добрые соседки периодически подкармливали уфолога, чтобы совсем не загнулся без горячего, а порой даже замахивались на то, чтобы навести порядок в его избе, чему Иван Игнатьевич сопротивлялся так же упорно, как Русь татарам, но с куда большим успехом. Так что в его святая святых проникнуть с тряпкой и веником никому ещё из соседок не удавалось. Но Димка, как и многие подростки, заходил к уфологу беспрепятственно, с интересом слушал его рассказы и рассматривал странные приборы с многочисленными мигающими лампочками. Иван Игнатьевич охотно объяснял, что для чего предназначено, и Димка знал, что счётчик Гейгера у него точно есть.

Вот к нему-то Димка и отправился, чтобы проверить, не несёт ли браслет какого-либо вредоносного излучения.

Иван Игнатьевич встретил Димку радостно и начал рассказывать о последних новостях из области посещения земли зелёными человечками. В другое время он выслушал бы эти байки с интересом, но сейчас парнишка слишком нервничал и прервал уфолога на середине фразы, показав ему руку с браслетом:

- Иван Игнатьевич, вы ничего не видите?

Уфолог с некоторым интересом покосился на Димкину руку и ответил:

- Твою руку. А что я должен увидеть?

Так Димка убедился, что браслет, похоже, не видит никто, кроме него, поэтому он задал следующий вопрос: