Страница 6 из 47
Все глаза устремлены на меня. Я понижаю голос практически до шепота и чувствую, как весь лагерь подается в мою сторону.
— В Палермо жила девушка, которой сегодня вечером здесь нет. Ее звали Клара Эбби, она сидела рядом со мной с шестого класса вплоть до прошлых рождественских каникул.
Сквозь свет костра я вижу, как члены моей команды постепенно оправляются от шока. Они помнят Клару, лучше всего помнят двенадцатый класс. Они помнят Клару, потому что Клара — это легенда.
— В тот год я ездила во Флориду со своей семьей, и мы не смотрели новости, — продолжаю я. — Я не знала о том, что произошло, до тех пор, пока не вернулась после каникул в школу. Клара ехала домой на семейный рождественский ужин, когда в ее машину врезался пьяный водитель, и Клара умерла.
С другой стороны костра стоит мертвая тишина. Никто не знает продолжение этой истории. Я ощущаю, как рядом со мной ерзают от дискомфорта персонал и тренеры, думая о том, не следует ли им остановить меня. Я не оглядываюсь назад, даже чтобы увидеть лицо Полли. Мне это не нужно. После обеда учитель переставил столы, так что я села рядом с Полли. И так мы стали подругами. Нашей дружбой мы обязаны Кларе Эбби. Или отсутствию Клары Эбби. Вот почему мы хотели рассказать ее историю, сделать ее реальным человеком, а не просто легендой, о которой шептались в школьных коридорах.
— Это наше проклятье, — говорю я. — Каждый выпускной класс уменьшается на одного человека. Брайан Вин Дэвис, Шарлотта Арбакл, Адам Уимет, Джек Чайоран, Линдси Карлсон и Клара Эбби. И это только те, имена которых я могу вспомнить. Каждый выпускной класс, начиная с 2006 года, потерял, по крайней мере, одного учащегося из-за пьяного водителя.
С озера доносятся нестройные удары воды о камни на берегу, трещат поленья в костре. Я не сомневаюсь, что это лучшая история, рассказанная около этого костра. Никто не расскажет лучше, не в ближайшие миллионы летних лагерных костров черлидеров.
— Но это еще не все, — говорю я. — Мы — черлидеры. Мы понимаем духов. Мы знаем, как заставить людей почувствовать это. И духи Палермо Хейтс не позволяют нам забыть, что учащиеся умирают, — я добилась их полного внимания. И сейчас наступит непростая часть. — Наша задача больше, чем просто помнить об умерших одноклассниках. Потому что каждый год одна из девушек школы Палермо Хейтс беременеет. Никто не говорит об этой девушке, по крайней мере, не перед ней, не публично, — все нервозно смеются. Они не ожидали этого. — Я не говорю, что это наше наказание, — продолжаю я, — но мне кажется, что эти жизненные пути напоминают нам, что ничто не должно восприниматься, как должное, что случайность может заставить свернуть на путь несправедливый и бессмысленный, — хихиканье проносится по рядам, и теперь детишки раздумывают, к чему, черт возьми, я веду. Я наклоняюсь вперед. — Но вот вам еще один секрет, самый лучший, — говорю я. — Мы собираемся разрушить это проклятие. Клара Эбби умерла, это правда, однако, пока никто не родил. У нас есть десять месяцев до нашего выпускного. Десять месяцев быть умными. Вот наша задача и наша главная цель. Это не совсем обычно, признаюсь, но это наша цель.
За мгновенье до того, как все осознают услышанное, я заканчиваю, а затем раздаются рассеянные аплодисменты. Я занимаю свое место и смотрю на своего тренера. Кэлдон выглядит удивленной, но она также и горда мной, а Полли снова хватает меня за руку.
— Ну, это было что-то новенькое, — шепчет Эйми. — Молодец.
— Спасибо, — отвечаю я.
Директор лагеря встает и весьма прохладно благодарит нас за наши истории. Мы просим помощи друг у друга в наших проблемах, будто направляемся к жерлу вулкана или типа того, а затем нас всех отправляют спать.
— Помните, подъем в 6:30, так что вы на самом деле хотите пойти спать, — говорит директор.
Я вздыхаю. Мы лучше встанем раньше 6:30. Полтора часа недостаточно, чтобы двенадцать девушек превратили себя в черлидеров. Я напоминаю себе спросить у Эйми, захочет ли она сделать график, или она просто надеется, что все скооперируются.
— Увидимся за завтраком, — говорит Полли, когда наши пути расходятся. Парни уже пересекли поле, Лео выглядит поникшим от того, что я не позволила ему поцеловать себя на глазах у всех парней из его хижины. — Который, к слову, вы будете есть холодным.
— После сегодняшнего дня, — отвечаю ей, — это фактически будет стоить того.
Глава 4
Мне снятся полеты. Если повезет, баскет-тосс даст мне примерно четыре метра высоты. (Примеч. Баскет тосс — термин в черлидинге, означающий выброс одного из спортсменов вертикально вверх (без учета варианта спуска флаера)). Публика любит быстрые, сложные, гироскопические трюки, но увидеть что-либо, делая их, сложно. Так что, когда мне снятся полеты, мне снится простой бланш назад. (Прим: back layout или бланш назад — акробатический элемент, при котором положение тела вытянутое, прямое, допустимо немного согнуть или выгнуть спину). Когда мне снятся полеты, все происходит невероятно медленно. Когда я распрямляю руки и откидываю голову назад, нет размытых пятен, нет головокружения, и когда я на середине исполнения элемента, моя голова направлена точно вниз, то могу видеть всю свою команду. У меня есть время улыбнуться им и увидеть их ответные улыбки до того, как вращение уносит меня, и я плыву назад в их руки. А потом они действуют как батуты, потому что я взлетаю обратно в воздух, на этот раз гораздо выше. Снова и снова. Надо мной только небо, а подо мной ликующая толпа. Снова и снова. Я никогда не перестану летать.
За исключением того, что надо мной грохот. Надо мной не небо. Надо мной фермерская девчушка, которая никогда не спит дольше первого утреннего шепотка, изъявившая желание будить всех обитателей хижины. Мэлори.
И я просыпаюсь. Прошлым вечером мы с Эйми решили, что 5:50 — крайнее время, до которого мы можем позволить себе спать, и при этом выглядеть презентабельно за завтраком. Я слышу движение Мэлори над собой и знакомый скрип койки. У меня от силы две минуты до того, чтобы проверить и убедиться, что новенькие девочки правильно соберутся в это первое утро. Им нужно позавтракать. У них будет, по крайней мере, один экстренный случай, связанный с волосами.
Еще две минуты.
Я держу глаза закрытыми, край моего спального мешка плотно прижат к подбородку. Будет ли мне когда-нибудь еще так хорошо? В следующем году в это же время я проснусь где-то в новом месте. У меня осталось только несколько подъемов в этом мире, в мире, который любит меня за то, что люблю я и в чем я хороша.
Еще одна минута. Еще одна.
* * *
— Как у Лео получилось достать фургон достаточно большой для всех нас? — спрашивает Мэлори, пока мы заправляем нашу двухъярусную кровать. Это настоящий талант — навык заправлять верхнюю и нижнюю койки одновременно, а мы с Мэлори не задумываясь делаем это. Мы торопимся, потому что у нескольких новеньких волосяной кризис, а мы обе задерживаемся.
— Я точно не знаю, но когда твоему отцу принадлежит автосалон, полагаю, ты можешь уладить дело с машиной, — говорю я, ухватившись за толстый край матраца. По правде, я не осведомлена обо всех планах Лео на субботний вечер Дня Труда кроме того, что ему удалось убедить Кэлдон, что было бы просто здорово объединить «командных лидеров», чтобы провести немного дополнительного времени вместе перед началом занятий в школе, и убедить отца подобрать нам такой фургон, чтобы смогли поместиться девять членов команд, которые являются выпускниками.
— Ну, тем не менее, он справился. Я думаю, это здорово, что вы двое создали это командное мероприятие. Будет весело, — Мэлори садится на свою кровать и смотрит на меня сверху, пока я поправляю последний уголок матраца.
—Да. Будет здорово, — я улыбаюсь ей в ответ и не упоминаю, что я до последнего отказывалась ехать, пока это было командным мероприятием. Разбивать лагерь вместе с Лео — этот пункт находится в самом низу списка вещей, которые я хотела бы сделать сразу же по приезду, но я черлидер. Я могу найти позитив во всем.