Страница 34 из 52
"А этот новенький — молодец! Лихой рубака!" — подумал Ван Готорн, с тревогой наблюдая, как буканьер уверенно сдерживает натиск Монкара.
Пару минут Ажен лишь отражал сыпавшиеся на него со всех сторон удары, лишь изредка атакуя, чтобы поставить противника на место. В исходе боя он уже не сомневался. Он был быстрее. Да Монкар, несомненно, мастер. Но ему просто нечего противопоставить молодости, выносливости и тысяче боев ежедневных тренировок. Разве что старый багаж умений и опыт редких случайных схваток.
"Ну, погоди, сопляк!" — решил покончить с буканьером капитан, посчитав, что наигрался на публику достаточно. Каково же было его удивление, когда, проведя свой коронный приём, он не почувствовал, что шпага пронзила человеческую плоть. Она лишь распорола камзол на левом боку Малыша.
"У него может быть в запасе что-нибудь похлеще!" — ощутив холод клинка, подумал Ажен и обрушил на корсара серию атакующих ударов. Его шпага мелькала с головокружительной быстротой, не позволяя глазу уследить за разящей полоской стали.
В одно мгновенье Монкар получил две колотых раны и опустился на землю, выронив оружие и застонав. Его правая рука и бедро окрасились кровью. Он мерзко ругался, посылая на голову Ажена тысячу проклятий, но его яростные крики утонули в восторженном рёве моряков, приветствовавших победителя.
— Молодец, Малыш! — хлопнул по плечу буканьера Ван Готорн, когда всё немного успокоилось и люди Кровавого Франсуа унесли своего поверженного капитана. — Пусть дьявол заберёт мою душу — не ожидал! Завтра вся Тортуга будет говорить об этом поединке — ты посрамил одну из лучших шпаг острова! Такое событие надо отметить! — потянул его фламандец в трактир.
— И не забывай, — предупредил он, — сейчас ты нажил себе изрядное количество врагов. ...Но какой мужчина их не имеет, якорь им в глотку! — подмигнул он Ажену, расхохотавшись.
Г Л А В А 13
Домик они купили хороший. Он, правда, был деревянный, но в два этажа и с маленьким садиком. Возвращающийся во Францию господин де Мигрю запросил с них, в общем-то, не слишком дорого. Но когда друзья прикупили кой-какую мебель к той, что осталась в доме, то их кошельки были практически пусты, если не считать два десятка золотых дублонов из кошеля Лангедока и триста пиастров, оставленных на выкуп кабальной грамоты Анны.
В четверг с утра они забрали девушек из заведения. Пришлось намять бока обоим метисам, да и самой Жозефине, пытавшейся со свирепостью дикой кошки выставить их за дверь. За кабальную грамоту девицы Сезанны Боярд (так на самом деле звучало имя Анны), пришлось пообещать заплатить ещё столько же. Иначе Жозефина ни в какую не хотела продавать девушку, и была в своём праве. Доброе дело не бывает дешёвым.
Девушкам домик очень понравился — ведь его же купили для них. Они с весёлым и радостным смехом промчались по комнатам, что были внизу и устремились по крутой винтовой лестнице наверх, чтобы восхититься двумя уютными спаленками и разделяющей их комнатой побольше, где можно было соорудить гостиную (или, на усмотрение хозяек, поселить обоих охотников).
Буканьеры, как никогда довольные собой, бросили на лавку узлы с девичьим "приданным" (в основном это были вещи Антониды) и быстро накрыли немудрёный завтрак с заранее припасённой парой бутылок хорошего вина. И не было на Тортуге в то утро людей, более счастливых, чем новоиспечённые хозяйки дома. И даже Сезанна, с её пуританскими причудами, поддавшись общему веселью, пригубила глоточек.
День пролетел в приятных хлопотах. Девушки наводили в доме порядок, подолгу споря, куда поставить каждую вещь, изредка зовя мужчин, желая передвинуть что-нибудь тяжёлое. А буканьеры, разыскав кое-какой инструмент, подновили ставни и укрепили запоры. Предстоящее расставание (о чём ещё не догадывались ни Антонида, ни Анна) их крайне беспокоило. Поль боялся по возращении найти дом пустым, а девушек опять в лапах мадам.
"Хотя старая карга сама наверняка побоится связываться с нами, но всегда сможет нанять каких-нибудь проходимцев", — думал он. И по сему, после сиесты, решил познакомиться с соседями, рассчитывая на их помощь. Ближайший сосед оказался стариком за пятьдесят лет, туговатым на оба уха, и никакой помощи (по мнению Ажена) из-за немощи оказать не мог. Выпили за знакомство бокал вина и распрощались.
Дом слева, принадлежал, как оказалось, О'Коннону, хозяину "Золотой сабли". Его Ажен дома не застал, что было и естественно, поскольку со слов экономки, хозяин обычно в трактире до позднего вечера, а иногда там и ночует.
Поэтому Поль поступил проще — на последние деньги купил дешёвенький, но добротно сделанный пистолет.
Девушки сразу погрустнели, когда узнали, что мужчины завтра отправляются в море, но ничуть не испугались, как мыслилось буканьерам.
— Мы не боимся мадам Жозефины и никого другого! — заявила Антонида. — Руки коротки у мадам, чтобы заграбастать нас снова!
Но пистолетом заинтересовались, и каждая не только выстрелила по нескольку раз, но и зарядила пистолет.
— Это может вам понадобиться, если пожалуют непрошенные гости, — показывал Малыш, как заряжать оружие. — Но в людей лучше не стрелять. Достаточно отпугнуть выстрелом.
Бенуа искусно вырезал в ставнях первого этажа и в двери небольшие отверстия, закрыв их плотно пригнанными пробками.
— Если кто станет ломиться — через них можно будет выстрелить, — пояснил он. — Только свет надо сначала погасить.
— Ты думаешь, на нас будут нападать вооружённые люди? — спросила Сезанна.
— Вряд ли. Но бог с особой охотой помогает предусмотрительным! — отшутился с улыбкой Жак.
Сезанна, отойдя в сторону, нахмурилась и в голове у неё, как водится у женщин, почуявших опасность, заметалось множество мыслей.
— Бог помогает предусмотрительным, — прошептала она про себя, сурово сжав губы, вытянувшиеся в тонкую злую нитку.
Г Л А В А 14
"Стрела" вышла в море в понедельник. За три дня капитан Девис согнал с команды десять потов и выбил тяжесть берегового похмелья. Грозный Джон добивался, чтобы у него была действительно грозная команда.
В пятницу на корабле драили орудия, грузили припасы, заканчивали последние работы по починке снастей. В субботу с утра судно вышло из гавани и вернулось только к вечеру. Моряки по командам капитана с десяток раз ставили и убирали паруса, шхуна меняла галсы и делала рискованные повороты, послушная чутким рукам Акулы и зычному голосу Девиса. Канониры, под резкую барабанную дробь, подкатывали орудия к пушечным портам, и снова откатывали, истекая потом. Суетились подносчики, подтаскивая заряды и порох. Абордажная команда бросала крючья и с рёвом устремлялась к борту, готовая перехлестнуть его и ринуться на чужую палубу. Марсовые, зажав в зубах короткие абордажные сабли, вися на снастях, готовы были соскользнуть вниз, в гущу врагов, ошеломив их яростным натиском, чтобы вырвать у судьбы нелёгкую победу.
В воскресенье Девис опробовал пушки, дав по одному залпу каждым бортом. Целью служил небольшой плотик с парусом, сброшенный с палубы. Ядра, изорвав парусину в клочья, срезали и мачту. Капитан, наблюдавший это в подзорную трубу, остался доволен. — Команда знала своё дело. И даже несколько человек, взятых впервые на борт "Стрелы", уже ничем не выделялись из её несокрушимого единства.
На следующий день, разбуженная звуками барабанов и холостыми выстрелами пушек, Тортуга провожала несколько корсарских кораблей. Те уходили на поиски испанских галеонов, протянув грозную руку к севильскому золоту.
"Стрела", даже под зарифлёнными парусами, лихо резала крутую волну. Девис вёл судно к Подветренным островам, надеясь у Маракайбо найти богатую добычу.
Хотя Морган и опустошил год назад эту важнейшую гавань Венесуэлы, но к побережью генерал-капитанства* продолжали идти десятки судов с товарами, а обратно шли корабли с ещё более богатым грузом.