Страница 3 из 3
Лепрекон заворочался под одеялом, чихнул, матюгнулся и открыл глаза.
— Ну что, обормот ирландский? Где простуду подхватил?
— Где подхватил, там уже нету, — ухмыльнулся Джеймс. Потом свесился вниз, запустил руку под диван и выудил оттуда какую-то блестящую мелочь. Без замаха бросил Семёнову. — Держи!
Семёнов на автопилоте поймал брошенное. В руке у него лежали маленькие, изящные, откровенно женские часики.
— Э-э…
— Упали с неё, — пояснил Джеймс. — Ты ушами больше не хлопай, ладно?
Весна пришла в положенное время и как обычно внезапно. Драли горло воробьи и кошки, лужи и окна перемигивались солнечными зайчиками, а у Семёнова впервые за много лет кружилась голова.
Записку он обнаружил вечером на журнальном столике. «Еду в Ирландию. Спасибо. Д» Семёнов положил на прежнее место листок с каракулями и опустился в кресло. Что ж, всё правильно — в Ирландию… Без Джеймса что-то неуловимо изменилось в доме. Семёнов огляделся. Обои, мебель, торшер — прежние. Полки с автомобилями, готовыми сорваться и нестись далеко-далеко… Семёнов поднялся и подошёл ближе. Усмехнулся и тронул место, где стоял ещё вчера зелёный «кадиллак».
— Лёш, а Лёш?
— М-м… — Семёнов повернулся и сонно потёрся носом о макушку жены.
— Лёш, а помнишь, друг, который у тебя болел? Когда мы только познакомились?
— Помню, котёнок.
— Лёш, он же лилипут?
— Намного лучше. Он лепрекон, — Семёнов блаженно зевнул.
— Выдумщик. Вот же выдумщик ты у меня…
Паровозик
Вера Сучкова
Вера Сучкова
19 октября 1976 г.
— А ну-ка, прекрати реветь! Уже звон в ушах! Вот позову дедушку Мороза, превратит он тебя в медвежонка, или в паровозик какой-нибудь.
Тинки захлебнулся слезами, судорожно икнул и разом замолк, испуганно глядя на мать.
— Мам, а паровозик — это кто такой? — встряла Таната.
— Не знаю! — женщина мокрой рукой откинула волосы, упавшие ей на лоб, повела уставшими плечами, пару раз тяжело вздохнула и снова принялась шоркать белье в корыте. — Паровозики только в мире Света водятся, у нас их нет. Быстрые, говорят, такие звери, страшно гудят и дым выдыхают. Тинки, иди к ручью, помой свою коленку!
Все еще всхлипывая, малыш поднялся и заковылял прочь. По ноге стекала кровь, наступать было очень больно. Но пожаловаться некому. Все скажут, сам виноват, нечего было так носиться.
— Хорошо, наверное, в мире Света… — мечтательно протянула девочка.
Кора резко выпрямилась. С трудом подавила желание отлупить дочку мокрым полотенцем.
— Типун тебе на язык! — рассердилась она. — Хочешь, чтоб тебе детишки там руки-ноги поотрывали?
Таната надулась:
— Да я не куклой! Я хочу сама, без дедушки Мороза туда попасть.
— Так не бывает! — отрезала Кора. — И выбрось мир Света из головы. У тебя, может, еще дар какой-нибудь откроется, минует тебя эта напасть. Не то, что Тинки…
Женщина горестно замолчала. С младшим сыном было понятно все с самого начала. Остальные дети худо-бедно еще в младенчестве проявляли какие-нибудь магические задатки. У большинства, правда, эти задатки так никуда и не развивались, но Тинки вообще был их лишен. Да что там говорить! К пяти годам он даже говорить-то не научился, какие уж тут таланты…
Тинки осторожно спускался к ручью, неуверенно нащупывая ненадежный, сыпучий склон босыми ножками. Из-под его маленьких ступней то и дело выскальзывали камушки и мелкая галька. И как назло, когда он почти уже спустился, в ногу впилась какая-то колючка. Тинки вскрикнул, оступился и съехал вниз, ободрав себе ладошки. От новой боли и обиды на свою неудачу малыш заплакал.
— Тинки!
Узнав голос старшего брата, мальчик закрыл лицо руками. Как ни мал был Тинки, а ему уже пришлось познать такую отраву, как зависть и ревность. Никто его не любил, никто никогда не жалел. Зато Лэр, где бы ни появлялся, всегда становился центром внимания. А уж родители просто души в нем не чаяли. Лэра, единственного из семерых детей, пальцем не тронули за всю, наверное, жизнь. А все потому, — Тинки уже мог это понять — что брат владел магией. Очень сильной магией. А значит, дедушка Мороз, когда придет, не станет превращать его в игрушку.
— Тинки, ты чего, малыш? Упал?
С некоторым усилием Лэр отвел руки брата от лица и внимательно рассмотрел его ладошки.
— Ну, не плачь, это же просто цара…
Лэр споткнулся на полуслове, заметив окровавленную коленку.
— Ничего себе… где это ты так?
Обрадовавшись, что хоть кто-то обратил внимание на его проблемы, Тинки тут же забыл про свою враждебность к брату. Мальчик стал показывать пальцем на склон и дальше, на двор, где он бегал и случайно упал на косу. Лэр не столько следил за его объяснениями, сколько рассматривал рану. Она показалась достаточно серьезной.
— Сейчас, потерпи немного…
Талант Лэра заключался как раз в исцелении. Однако пользоваться им парень старался поменьше. Когда-нибудь потом, когда он попадет в волшебную сказку и станет настоящим героем, волшебство не будет для него представлять особых проблем. Но сейчас это было мучительно трудно.
— Сейчас…
Лэр коснулся коленки малыша, сосредоточился. На лице его выступили капельки пота. Некоторое время ничего не происходило. Затем Лэр почувствовал, что силы стремительно покидают его. Уже почти теряя сознание, он отнял руку и повалился на склон рядом с братишкой.
— О! — сказал Тинки.
По его тону парень сообразил, что лечение прошло успешно. И тут же услышал голос отца:
— Лэр, ты чего это тут развалился? Я почти час жду, пока ты воду принесешь!
Да, точно, они чинили крышу в храме к приезду деда Мороза, и кончился раствор. Лэр с трудом приподнялся.
— Пап, простите… я… сейчас не могу…
— Что?!
Тинки, весь сжавшись, стал на четвереньках отползать с места действия.
— Мне нехорошо, — Лэр все-таки умудрился сесть. — Мне нужно хотя бы час отдохнуть. Потом я вернусь к вам.
— Ты что, кого-то лечил? — грозно нахмурился отец. — Его?
Протянув руку, он схватил малыша за рубашку и, приподняв над землей, только что не ткнул им в лицо Лэру. Тинки жалобно заверещал.
— Его, — спокойно ответил парень. — Это ваш сын, между прочим.
Ему трудно было спорить в таком состоянии. Тем более, с отцом.
— Сын?! Это недоразумение ходячее! — рявкнул мужчина. — Пока еще ходячее, до первого приезда дедушки Мороза!
— Может, не стоит это говорить при нем?
— А! Все равно он ничего не понимает!
Однако отец все же отпустил мальчика и уселся на склон рядом с Лэром. Тинки опрометью бросился вон.
— Он маленький еще, — буркнул Лэр. — Вдруг в нем все-таки есть таланты…
Отец только рукой махнул:
— Да нет уже времени это выяснять, пойми! В мире Света скоро Новый Год. И на этот раз дедушка Мороз приезжает за подарками в нашу деревню. Лучше не привязывайся так к своему брату, больнее будет потерять.
Лэр мрачно уставился на воду, словно в быстром потоке ручья хотел найти какие-то ответы.
— Почему он не дарит детям Света обычные игрушки? — спросил, наконец, парень. — Ведь дед Мороз может превращать в игрушки что угодно, хоть камни.
— А мы тогда ему зачем? Игрушки детей Света должны иметь душу, иначе ребенок не захочет с ними играть. Вот и превращает он наших детей. Тех, кто ни на что более не способен. А для способных, как ты, сочиняет волшебные сказки и рассказывает их детям Света постарше.
— Это несправедливо! — несмотря на всю свою уравновешенность, Лэр готов был заплакать. — Тинки достоин большего, чем просто быть чьей-то игрушкой! Неужели мы ничего не можем сделать?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.