Страница 32 из 83
С того дня он вообще предпочитал отдыхать на моем озере, так что волей-неволей, мы начали общаться и вскоре нашли общий язык. По праздникам он приглашал меня в гости, а в будние дни после работы, начал заглядывать ко мне в общагу. Все ждал, когда я начну конючить у него повышения жалования и квартиры. Так и не дождался, повысил зарплату даже не посоветовавшись, а на торжественном собрании посвященном майским праздникам, в девяностом году назначил меня начальником отдела и вручил ключи от двухкомнатной квартиры.
- Все это занимательно и крайне любопытно, господин Свиньев, но время нас поджимает. - Опять ни к месту влез Макс. - Нельзя ли поближе к теме?
- Да, конечно, извините старика. Заболтался, воспоминания нахлынули. Вы правы, В общем вплоть до девяносто первого, девяносто второго года и говорить - то нечего, до того самого времени когда началась повальная приватизация, гайдаризация и прочая чубайсация вместе с ваучеризацией...
- И канализацией. - Нетерпеливо закончи Ухов.
- Э-э-э, нет, господин капитан в отставке, тут вы в корне не правы. Хитренько прищурив глаз погрозил пальчиком нотариус. - Это для простого работяги получилась канализация, да ещё для таких как вы, сброшенных в помойную яму помимо вашей воли. Что же касается людей предприимчивых, наделенных властью или державших в руках крупные заводы, фабрики и комбинаты наступило золотое времечко.
Рабочим свобода! Бери сколько хочешь, хоть подавись, только не мешай жить и не считай деньги в чужом, суть в воровском, кармане.
Бывшим партийным функционерам и их родне государственное добро! Берите сколько хотите, хоть подавитесь, только грамотно оформите документы.
А кто как не юрист может грамотно оформить документы? Наконец - то пришла и моя карта, мой покер! Экономисты, бухгалтера и юристы из сторублевых знюханных клерков в одночасье превратились в сказочных принцев. Чиновники среднего звена, что недавно говорили с нами сквозь зубы теперь здоровались с нами первыми.
Как вы наверное уже поняли, Дмитрий Иванович, тоже не стал исключением. Однажды, когда рабочий день уже закончился он вызвал меня к себе в кабинет и после не продолжительного вступления перешел к главному вопросу.
Не буду рассказывать о всей этой операции, о куче бумаг, которые мне вместе с экономистом пришлось перелопатить, о том сколько раз мы летали в Москву и сколько бессоных ночей проводили за своими столами. Важен результат, в конечном итоге мы свою работу выполнили и наш ГОК превратился в АОЗТ "Аурум", а Дима из товарища директора перекрасился в господина президента.
Процесс пошел! Мы раздали рабочим заведомо заниженные акции и теперь уже спокойно и методично начали разваливать производство. Своего мы добились, уже через год рабочие перестали получать зарплату и начали потихоньку продавать свои акции за гроши. Утром их скупали подставные люди, с тем чтобы этим же вечером принести мне. Однако процесс этот шел не так быстро как нам бы хотелось. Не желали рабочие увольняться и хоть ты тресни! Вкалывают от зари, до зари по две смены, а вечерами устраивают нам скандалы, денег требуют, глупцы.
Такое положение дел нас, как вы понимаете, устраивать не могло. Тогда Батуров собирает собрание акционеров и при поддержке всего коллектива, объявляет нас банкротами. Я ищу покупателя и скоро мы продаем комбинат с молотка.
Армяне люди умные, запросто так и копейки не дадут, а нам попался полный болван, который и был нам нужен. Отдали мы ему контрольный пакет, пятьдесят один процент, все как положено, комар носа не подточит. Откуда ему было знать, что помимо тридцати процентов акций находящихся в руках акционеров ещё двадцать, приобретенных нелегально, находятся в наших руках. Это обстоятельство выплыло тогда, когда он уже сытым удавом сидел в президентском кресле, лузгал семечки и подсчитывал потенциальные барыши.
Всю эту аферу я обрисовал вам лишь в общих чертах. На самом деле все было гораздо сложнее, но вводить вас во все тонкости и ньюансы этого предприятия я не собираюсь, да и вам они не к чему. Важно, что с Севера в этот город мы приехали с мешком долларов. Раскрутка началась уже отсюда, но здесь слишком светится мы не собирались и потому объектами нашей охоты стали другие города и веси нашей славной страны.
Дима решил, что рисковать больше не стоит и раздробив свой капитал на множество частей занялся скупкой квартир и малых офисов, которые после сдавал в аренду. Я же решил играть по крупному, вложил все свои доллары в один единственный банк и проиграл. Не все коту масленица. Я находился в полном отчаянии и был близок к самоубийству. Поддержал Батуров, он купил для меня классное помещение под адвокатуру и нотариальную контору, а так же подарил небольшую станцию СТО "АвтоВАЗсервис" вместе с магазином запасных частей. При этом сказал, - Жировать не будешь, но на хлеб с маслом хватит.
Несколько лет, вплоть до девяносто седьмого года мы прожили спокойно. Он стриг свои купоны с аренды, а я втянувшись в привычное для меня дело работал с большим довольствием. Еще раньше он попросил меня быть в его коммерческих делах поверенным, но я сославшись на свое невезение отказался и он довольствовался тем, что в моих нотариальных сейфах будут храниться его завещания. В этом я отказать ему не мог. В первых завещаниях, что он составил, говорилось о том, что все движимое и недвижимое имущество он передает жене и дочери в равных частях. Это справедливо и никакого удивления у меня не вызвало.
Шок получился тогда, когда к этим вопросам он вернулся в девяносто седьмом году перед отъездом в ваш город. Он пришел ко мне поздно вечером и потребовал вернуть ему ранее составленные завещания, а так же принес с собой черновики с новыми волеизъявлениями. Прочитав их я долго не мог прийти в себя. Да, от такого можно было сойти с ума. Все свои деньги, движимое и недвижимое имущество Батуров отписывал на благотворительные дела.
- Ты что, рехнулся? - После долгой паузы спросил я.
- Я в полном уме и здравии.
- Значит, находясь в полном уме и здравии ты после своей кончины хочешь передать все свои московские квартиры в дар детского дома.
- Да, под Саратов. - Уточнил он. - Там указан адрес и номер.
- Но ты же идиот! - Не выдержав заорал я. - Ты понимаешь, что ты полный болван? В то самое время, когда дяди и тети стараются обобрать и ограбить эти самые дома и приюты, ты даришь им целое состояние! Ты ненормальный.
- Не кричи на меня, Сергей. Я абсолютно нормальный. Поверь мне, прежде чем написать и принести тебе эти черновики я много думал...
- Это заметно. Ты думал слишком много, так много, что твои мозги расплавились.
- Нет, ты ещё ничего не понял. В этом детском доме меня воспитали и выростили.
- Извини, Дима. - Немного стушевался я потому как не знал, что он детдомовский. Он никогда мне об этом не говорил. - Помочь дому в котором ты воспитывался, это дело святое, но зачем же швырять на это целое состояние? Впрочем, это дело твое и с этим завещанием хоть как - то можно согласиться. А как понимать следующее? Ты даришь целый свинокомплекс женам и матерям Самарской губернии, чьи сыновья погибли в чеченских войнах. Как ты это объяснишь?
- Никак, я вообще не намерен тебе, что-то объяснять, да ты ничего и не поймешь.
- Не пойму! Я не пойму за каким чертом ты отдаешь свою иркутскую недвижимость рабочим опрокинутого нами ГОКа, а пятнадцать питерских квартир участникам ленинградской блокады! Это же капля в море, всем не достанется.
- Тут уж не моя вина. - Усмехнулся он. - Значит плохо мы с тобой людей ограбили, надо было весь комбинат в своих мешках унести. Тогда бы всем хватило.
- Не юродствуй. Давай сделаем так. Оставь все как есть и ещё раз все хорошенько взвесь, а к этому разговору мы вернемся через неделю.
- Нет, через неделю может быть поздно. - Отрезал он. - Начинай оформлять бумаги уже завтра, иначе я найду себе другого нотариуса.
- Но ты же отдаешь все, абсолютно все! А жене и дочери оставляешь кукиш. - Еще раз попытался вразумить я его. - Подумай о них!