Страница 3 из 5
Содержание письма можно было выразить в несколько положений, если отмести весь словесный мусор. Первое, меня, то есть барона Северного Предела Артема Береста больше ни в чем не обвиняют, и не будут преследовать на землях королевства Кронг. Второе, лично барон Зорг эл Толли не имеет ко мне никаких претензий и изъявляет желание побеседовать в неформальной обстановке. Третье, барон благодарит меня за созданный мною артефакт, потому как в момент его появления, меня видели в этих местах его люди, но тогда этому не придали значения, а после сложили все события как пазлы. Для того чтобы встретиться на нейтральной территории, Зорг готов приехать в школу Даго, в которую он устроил своего сына Скара, чуть не убитого мною сгоряча. Ни у кого не возникнет вопроса, для чего барон приехал в пригород. Четвертое, был намек на то, что если я не изъявлю желания на встречу, то всем, с кем я водил дружбу в этом городе, будет некомфортно.
- Такие пирожки, - задумавшись над прочитанным, пробормотал я.
- Артем, пойдем, мы на стол уже накрыли, - позвала жена, выглянув с крыльца.
- Сейчас, - откликнулся я, и когда она ушла в дом, подпалил письмо барона.
Глядя на вспыхнувшую бумагу, я обдумывал варианты моего ответа на письмо. Самое простое, это не отвечать никак и проигнорировать. Либо, все же встретиться с бароном, есть вероятность ловушки, но всегда можно сбежать при помощи телепорта, если конечно, у подручных барона не будет с собой мощного негатора магии. В любом варианте окончательно надо решать, только посмотрев на обстановку в школе Даго и увидеть баронского сына Скара. Решив таким образом, возникший вопрос, я направился к дому, а запахи идущие оттуда, говорили, что завтрак обещает быть вкусным. Обоняние меня не обмануло, и завтрак оказался довольно плотным и вкусным. Сразу же после завтрака, я пошел седлать коня, как бы не хотелось спокойно отдохнуть и поговорить с ведуньей, к которой у меня была куча вопросов, но надо было ехать в город. Чем раньше, тем лучше, меньше глаз и ушей увидит и услышит, что у нелюдимой целительницы гости, да еще и с ночевкой.
Когда я заседлал коня, а Нерсия ушла за нашими вещами, Хельга спросила меня об одном человеке, и вопрос ее оказался для меня неожиданностью.
- Скажи Артем, не встречал ли ты в землях герцога Кинтара эл Гросса воина, северянин, зовут Ситар Бьерниссон. Если встречал, то не передашь ли ты ему весточку от меня? - при этом во взгляде Хельги мелькнула такая тоска, что я понял кто она.
- Это твой сын? - спросил я прямо.
Ответ последовал не сразу, но увидев, что на крыльце появилась шаманка, ведунья, упрямо сжав губы и слегка побледнев, ответила:
- Да, это мой сын. Откуда узнал?
- Он мой друг, видел, как относится к ведуньям. Если хочешь, то могу его спросить, и если согласится, то в следующий свой приезд, он будет со мной.
- Просто привези его, ничего не говори обо мне, я... - не договорив, женщина отвернулась и утирая слезы, пошла к дому.
- Что это с ней? - недоуменно спросила подошедшая жена.
- Ошибки молодости, я полагаю, а там одна Великая Мать знает, как было на самом деле. Поехали, - подсадив шаманку на коня, я запрыгнул следом, и мы выехали на дорогу.
В этих местах я не был каких-то три с лишним месяца, а по ощущениям как будто год уже прошел. Изменений особых не произошло, только на распутье открылся новый трактир, но нам туда не надо было и мы бы проехали мимо, если бы не случайность. Из ворот трактира выехало трое молодых парней в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, не больше. Эти трое были навеселе и при оружии. Изогнутые сабли на поясах и прямые кинжалы в изукрашенных янтарем ножнах. Вязаные безрукавки, голые до предплечий руки в татуировках. По этим признакам я узнал в них горцев из племен населяющих Тордийские Горы. На лошадника продавшего мне Черныша они похожи не были, значит, либо из рода Парисов либо из рода Капри. Эти племена, занимались разведением одомашненных далов и торговали шерстью и изделиями из нее. Молодежь часто нанималась охранниками в торговые караваны. Видимо, и эти были чьей-то охраной, отмечавшей приезд в Трехречье. Парни были пьяны, но не до степени свиньи, а в степени льва, то есть, море по колено и на всех плевать. Именно потому они и не следили за своими словами и поведением, а может, расслабились и решили, что все местные жители бесхребетные рохли. Выехавший первым парень ткнул пальцем в нас и с акцентом на имперском гаркнул:
- Смотрите, какая квартеронша сидит у этого наемника! Может, купим у него ее и покатаем на своих конях, - и горец красноречиво похлопал по своим гениталиям.
Один из тех, что выехал за первым парнем, гортанно рассмеялся. Второй парен. По виду самый старший из троих, промолчал, и внимательно окинув взглядом мое оружие, доспехи в отметинах и дорогого коня, попытался урезонить своих спутников. Говорил он на своем родном наречии, первую фразу я не понял, но последовавшую после этого перепалку, понял, как если бы говорили на русском.
- Не стоит искать ссоры с ним, поехали Риз.
- Да кого тут бояться? Этих равнинных червей, - фыркнул Риз и, дав шенкелей коню, перегородил нам проезд.
В принципе я услышал достаточно, да и закаменевшая спина молчавшей шаманки говорила о том, что она еле сдерживается, чтобы не применить что-то из богатого магического арсенала. Поэтому развернув коня боком, я ухватил наглеца за ворот и резко дернул на себя. С шумом и криком он скатился с седла, а я, спрыгнув с коня, сказал Нерсии:
- Подожди, и не вмешивайся.
Второй горец, что смеялся, выхватил саблю и, гикнув, направил коня на меня. Но так как расстояние было небольшим, скорость набрать он не успел, да и реакция его запаздывала, сказывался выпитый алкоголь. Пропустив свистнувший клинок, я ухватил его за руку и еще один горе вояка расстелился на пыльной дороге. Третий горец в драку не полез и к оружию не потянулся, он видел, что я не собираюсь убивать его спутников, так как мог это сделать еще в самом начале драки. Двое разъяренных и разгоряченных горцев в пыли и кипя от унижения, ринулись на меня с ножами. Второй что упал с коня, саблю поднимать не стал, достал нож, так же как и первый потерпевший.
'Зарэжу', - мысленно подумал я с иронией и от этой мысли улыбнулся, чем вызвал еще большее остервенение у набегавших на меня парней.
Риз норовит меня пырнуть, но нож меняет хозяина, а парень, получив сапогом по причинному месту, приседает под оградой трактира. Второй машет ножом и клинки, встретившись, высекают искры. Схватив его руку на следующем замахе, сближаюсь и лбом в переносицу заканчиваю драку. Два ноль, полная победа, подумал я. Ведь у них, против меня нынешнего, не было не единого шанса, но проучить стоило. Риз грозился покатать мою жену на своем коне. Хм, теперь он несколько дней никого не покатает. А второй, смеявшийся над этой шуткой, сейчас пускает кровавые пузыри из сломанного носа и прежде чем кому-то нахамить, подумает, а надо ли?
Повернувшись к третьему горцу, спрыгнувшему с коня и помогающему своим товарищам, я сказал на их наречии:
- Меня зовут Бранд Аскель. Будем считать, что я всего лишь ответил, на наглое обращение к моей жене и ко мне.
Не дожидаясь, когда сюда набегут зеваки и любопытствующие, запрыгнул на коня, и мы продолжили наш путь. Тем более, что до школы Даго осталось не больше получаса езды.
- Зачем? Они могли тебя убить, чтобы я тогда делала? - сказала шаманка, когда мы отъехали от трактира.
- Эти не могли. Тирриоль мог, и церковники могут попытаться, а эти, нет. Надо и для тебя что-то придумать с внешностью. Может, статную и светловолосую северянку представим окружающим, - со смехом сказал я, и это разрядило напряжение.
Дальнейший путь мы проделали, разговаривая о крепости, которую начали строить у подножия скалы. Нерсия считала, что она должна быть красивой, а я настаивал что неприступной. Шутливо пикируя на эту тему, мы наконец, сошлись на том, что она может быть красивой и неприступной одновременно. Как говорится - послушай женщину и сделай по своему, однако, слова жены заронили зерно, и я подумал, что стоит внести изменения в тот план, что я предварительно начертил Павсанию. Вот уж тот еще жук, жадноват, но работу его каменщики и строители сделали на совесть и сейчас тот полуразрушенный замок Гархат, что я увидел в первый раз, был как новенький и даже, лучше прежнего.