Страница 4 из 35
Глава вторая
в которой рассказывается о том, что даже обладающие сильным характером женщины — слабы, а так же о том, что женские слабости может выдержать не каждый мужчина.
Утром я проснулся от шума в коридоре. Ко мне, используя все свои недюжинные пробивные способности, рвалась та самая женщина-адвокат, которой удалось несколько сократить мой предыдущий пятидневный тюремный срок. Я узнал ее по резкому и властному голосу. Кстати, в прошлый раз адвокат прозрачно намекнула конвоиру в порванном мундире о возможной, но так и не состоявшейся, попытке ее изнасилования лицом, находящимся при выполнении своих служебных обязанностей. Кажется, ее излюбленный прием произвел должный эффект и на этот раз. Дверь в мою камеру женщина открыла ногой.
Первый вопрос разгневанного и запыхавшегося адвоката звучал примерно так: «Били ли вас, а если били, то насколько сильно?»
Я скорбно улыбнулся и уже было собрался пошутить по этому поводу, но, взглянув на лицо адвоката, вдруг онемел от изумления. Во время вчерашней экзекуции меня мучил вопрос: где и когда я мог видеть раньше красивое лицо Светланы Шарковской? Теперь я вспомнил где… Оно было почти точной копией лица моего адвоката.
Когда я инстинктивно попытался прикрыть голову руками, адвокат задрожала от гнева. Она резко повернулась и чуть ли не взашей вытолкала из камеры ласково почесывающего кулак надзирателя.
Целую минуту я и нехотя остывающая от короткой схватки адвокат не без любопытства рассматривали друг друга.
— Дайте, пожалуйста, закурить, — наконец, попросил я.
— Возьмите, — адвокат протянула мне пачку сигарет.
Она тут же и напомнила:
— Вы не ответили на мой вопрос.
Я кивнул и попросил спички.
— Что? — переспросила адвокат.
— Спички, — пояснил я и попытался изобразить с помощью пальцев, как чиркают о коробок спичку. — Мне нужно прикурить.
Коробок спичек ударил меня по лбу и упал на нары.
— Что-нибудь еще? — нервно спросила женщина.
Я прикурил и улыбнулся адвокату… Пауза явно затягивалась. Адвокату пора было уходить, но женщина упрямилась.
— Я знаю, что вас смущает, — твердо сказала она. — Вас смущает мое сходство со следователем Светланой Шарковской. Смею вас уверить, что оно — чисто внешнее.
Я выпустил к потолку струйку дыма. На нервном лице адвоката одна гамма чувств быстро сменяла другую. Я невольно поймал себя на мысли, что мне довольно любопытно наблюдать за этой, почти шекспировской игрой страстей, бушующей в женской душе.
Адвокат поспешила продолжить наш диалог:
— Итак, вас все-таки били, — в глазах женщины сверкнуло бешенство гордой амазонки подло раненной стрелой в ягодицу. — Ну, говорите же, ну?..
Я послал адвоката к черту.
— Сами туда идите! — перешла на крик женщина. Ее слегка затуманенный гневом взор скользнул по камере, и я мысленно поздравил себя с тем, что поблизости нет тяжелых предметов. — Да вы просто трусливое ничтожество.
Я уже собирался ответить в том же духе, но вовремя спохватился. Драка с адвокатом, и тем более женщиной, вряд ли помогла бы мне в теперешнем положении. Кроме того, я интуитивно почувствовал, что адвокат действительно искренне хочет мне помочь.
Я посмотрел в решетчатое окно и безразлично сказал:
— Мне кажется, что кто-то из нас полный идиот…
Разгоряченная красавица по инерции обозвала меня вялой амебой. Я не обратил на ее замечание ни малейшего внимания. Гостья наконец поняла, что речь зашла о серьезных вещах и замолчала.
Я продолжил:
— … И этот идиот совсем не я, — следующую струйку дыма я выпустил в сторону адвоката. — Скажите, пожалуйста, насколько я понимаю, вы в данный момент беззастенчиво используете свое родственное положение со следователем?
— Это совсем так. Хотя, конечно…
— А в том, что вы с ней близнецы я, надеюсь, не ошибаюсь? — перебил я. — Кстати, как вас зовут?
— Надежда Петровна.
— Шарковская?
Женщина чуть заметно кивнула, поджала губы и отвернулась.
— Все ясно, — я уже не мог сдержать улыбки. — Кстати, кто нанял вас защищать мои интересы? Мой друг, биржевик-неудачник, как я понимаю, в данный момент тоже сидит на нарах.
— Меня попросила ваша жена, — Надежда Петровна чуть покраснела.
Она явно врала.
— И благодаря чьей рекомендации?
— Она посоветовалась с женой вашего друга. Им обеим понравилось, как я вела ваше прошлое дело.
— О, вы были просто великолепны!
— Спасибо, а теперь не могли бы вы…
Я показал на дверь и строго сказал:
— Иди отсюда! И учти, если вздумаешь прийти еще раз, я тебя выгоню.
— Мы уже на «ты»? — делано удивилась адвокат. — Ладно, я не возражаю. А теперь я расскажу вам всю правду. Вчера вечером мне позвонила моя сестра Светка и сама предложила вести твое дело. Только потом я поехала к твоей жене.
Я насторожился. Скорость созревания довольно любопытной интриги могла смело соперничать со скоростью перепуганного страуса.
— А почему сестричка-следователь обратилась именно к тебе?
Надежда молча вытащила из пачки сигарету и прикурила. Я успел заметить, что огонек спички нервно подрагивает.
— Понимаешь… в чем дело… — медленно начала она, пыхнув дымом, — только не волнуйся, хорошо? Дело в том, что совсем недавно я отбила у своей сестрички мужа.
Смех, а тем более грубый мужской хохот, был явно не уместен в такой ситуации. Я искренне не хотел, что бы эта темпераментная и красивая женщина задушила меня в камере своим шарфиком.
— Может быть, этот муж просто перепутал тебя с сестрой? — осторожно спросил я. — Вы очень, почти парадоксально похожи. Впрочем, рассказывай дальше.
— Дальше начинается сугубо женское выяснение отношений, — продолжила Надежда. — Моя сестра поклялась, что отныне будет делать все возможное для того, что бы все мои клиенты отправились за решетку на возможно больший срок…
— У твоей сестрички Светки извращенное понятие об офицерской чести, — не выдержал я.
— … А я в свою очередь заявила ей, что даже если мой клиент будет обвинен в попытке покушения на мою честь, он сядет в тюрьму на минимальный срок, если сядет вообще!
Со стороны подобная дуэль женских самолюбий могла бы выглядеть довольно занимательно. Но я, пусть и невольно, был участвующей в деле стороной, а Надежда была довольно искренна в своем желании ввязаться в любую, пусть даже самую жестокую схватку хоть сию минуту.
— Интересно, сколько сексуальных маньяков оправдали в суде ты? — спросил я. — И сколько честных людей расстреляла «при попытке к бегству» твоя сестричка?
— Ни одного. Ты первый человек, на котором столкнулись наши интересы.
Я подавился табачным дымом.
— Я просто счастлив, — пробормотал я. — Кстати, неужели меня считают настолько опасным, что бросили в одиночку? Или следствие боится, что мне удастся растлить пару-тройку убийц или гомосексуалистов-насильников?
— Отдел журналистских преступлений только что создан. Ты — первая ласточка в этой клетке, — пошутила адвокат. — Но, откровенно говоря, я тебе не завидую. Светлана — страшный человек. А теперь, давай все-таки перейдем к делу и…
— Подожди, — оборвал я. — А если ты оставишь меня в покое, может быть, тогда и твоя сестра перестанет считать меня достойной добычей?
— Нет, она доведет свое дело до конца, — убеждено ответила адвокат. — Хотя бы из принципа. Кстати, есть еще одно не маловажное обстоятельство, твоя статья получила большой общественный резонанс. Многие возмущены этой провокационной выходкой. Прокурор города хочет сделать процесс над тобой и твоим другом показательным.
— Прокурору что, тоже пришлось ломать свою дачу?
— Нет, но… В общем, он сильно испугался. Дачи пришлось ломать трем его очень близким родственникам. Такое трудно простить. Ты понимаешь это?
Я кивнул. Разбор всех обстоятельств дела занял у нас около двух часов. Я даже заподозрил, что соломенная вдова, в образе капитана милиции, предоставила своей сестре полную свободу действий, потому что была абсолютно уверенна в свой победе.