Теплыми руками

Мишка умоляюще посмотрел на отца. Толик не выдержал взгляда. Он потупился и, как я успел заметить, удивленно заморгал глазами. Мое неожиданное признание что я, судя по всему, окончательно сформировавшийся мужик, играю в какую-то детскую игру, было для Толика чуть ли большим откровением, чем мой рассказ о кирпиче.

— А книжки шахматные у тебя есть? — спросил я Мишку.

— Нет.

— Как же ты играть научился?

— А у нас дома старая подписка журнала «Крестьянка» есть, — пояснил за сына Толик — Там раздел… Ну, этот, шахматный. Мишка страницы из журналов вырвал и сам себе книжку сделал.

Я спросил Мишку, что он знает о шахматах. Мальчишка довольно уверено объяснил мне, чем отличается испанская партия от сицилианской защиты и почему, по его мнению, в последней все-таки лучше на втором ходу передвинуть пешку на с3, а не ходить конем f3.

— А у вас шахматные книги есть? — жадно спросил Мишка.

— Конечно.

— А много?!

— Да ни мало… Пожалуй, штук пять могу и тебе отдать.

Мишка чуть не задохнулся от счастья.

— Когда?! — воскликнул он — Сейчас, да?

— Ну, разошелся, — оборвал сына Толик. — Прямо сейчас тебе все подавай, цыганенок.

Мишка посмотрел на отца. Когда он все-таки понял, что с заветными книгами придется подождать, мальчишка чуть не заплакал от горя. Я улыбнулся. Еще совсем недавно, до того как моя старая страсть немного остыла после знакомства с Раей, я был таким же отчаянным фанатом, как и Мишка.

Мишка молча обнял отца за шею и уткнулся ему носом в плечо.

Все прекрасно, думал я, все прекрасно!.. Пусть Толик, в конце концов, достроит свой многострадальный сарайчик, а Мишка получит вожделенные книжки, о которых он не смел даже мечтать. Мишка очень любит шахматы, а его отец совсем не вор. Он просто хозяйственный мужик. Толика не нужно учить уму разуму, потому что это может только раздавить в нем все естественное и доброе. Он такой же человек, как и все мы. А мы — люди… Мы должны делать друг друга счастливыми и делая это, становиться счастливыми сами.

— Ну, до свидания…

Я встал и направился к калитке.

— Ты еще зайдешь? — окликнул меня Толик.

— Зайду. Завтра книги Мишке занесу. Толик, ты про кирпич не забудь, а то без тебя все расхватают.

— Не расхватают, — Толик все еще гладил притихшего Мишку. — Я завтра туда прямо с утра пораньше поеду. Ну, бывай!..

Выходя на улицу, я разорвал карман плаща о дверную задвижку.

Мне было безразлично куда идти. Вскоре я заметил, что иду в прежнем направлении — к своему дому. Я чертыхнулся и посмотрел на часы. Кажется, время решило остановить свой бег — стрелки показывали без пятнадцати минут восемь.

Я остановился и огляделся по сторонам. Ярко светила луна. Вокруг не было ни души. Я направился в ближайший переулок.

Каково же было мое удивление когда, свернув за угол, я нос к носу столкнулся с Веней Скворцовым. Он был в форме и держал в руках большую, черную дубинку. Чуть дальше за его спиной стоял милицейский «Уазик». Мотор машины работал на холостых оборотах, а возле нее курили три темные фигуры.

Мы посмотрели друг на друга. Судя по всему, Веня был на службе.

— Он что ли? — окликнул Веню один из милиционеров стоящий возле машины.

Веня не оглядываясь, молча кивнул.

— Берем?

Веня снова кивнул. Я вынул руки из карманов куртки. Лицо Вени мне не нравилось. Оно было холодным и решительным.

— Пошли, — Веня взял меня за руку и потянул к машине.

Я вырвал руку и шагнул назад.

— Куда пошли? — довольно грубо спросил я.

— Домой.

— А тебе не кажется, что это мое личное дело? Куда хочу туда и пойду.

— Ты лучше на себя посмотри, — Веня брезгливо улыбнулся. — Вся физиономия в синяках, куртку порвал да еще пьяный в дребезину.

— Это тоже мое личное дело.

— Зато у меня не личное.

— А какое?

— Служебное.

— Вот и иди, служи. Я тебя не задерживаю.

Разговаривая, мы цеплялись руками друг за друга, причем Веня старался схватить меня поудобнее, а я освободиться от захвата. Веня наступил в лужу и выругался.

— Веня, отстань по-хорошему! — не унимался я.

— Не могу. У меня приказ доставить тебя домой.

— Не ерунди. Чей приказ?

— Хотя бы твоей жены.

Факт, что моя жена уже командует милицией, нисколько меня не удивил. За последние дни произошло столько разных событий, что даже если бы я узнал, что Светлану Шарковскую вдруг назначили премьер-министром, я не удивился бы и этому.

— Не пойду.

— Мы тебя уже четыре часа ищем! — перешел на крик Веня. — Кто на проспекте драку устроил?

— Не я!..

— Слушай ты, идиот, это была банда Угрюмого. Ее наши и фээсбэшники уже полгода искали, к операции неделю готовились. А ты, значит, просто решил кулаками помахать?

Трое Вениных сослуживцев осторожно, явно избегая резких движений, окружили меня с трех сторон. Мое бегство исключалось напрочь. От усталости и изрядного количества выпитого я еле-еле стоял на ногах.

Я довольно смутно помню, как меня втолкнули в машину и после минутной и езды и еще менее короткой стычки в подъезде дома, погрузли в лифт. На лестничной площадке я решил дать последний бой и, наверное, именно поэтому открыл дверь головой. Попыток вырваться на свободу я уже не предпринимал. Я едва переставлял ноги. Все повторные проблемы Вени по моему этапированию в квартиру могли заключаться разве что в том, что бы перетащить мое бесчувственное тело через порог.

Дверь захлопнулась.

— Только попробуй выйти! — грозно сказал снаружи Веня.

Я вытер пот и огляделся по сторонам. В коридоре было тихо и только из кухни доносились какие-то звуки, напоминающие ворчание закипающего чайника.

Я прошел дальше и заглянул в зал. Рая стояла у окна и смотрела на улицу. Я взглянул на часы. У меня оставалось еще три минуты для того, что бы уговорить жену остаться.

Я вытащил сигареты и чиркнул спичкой. Рая оглянулась. По-моему она собиралась мне что-то сказать, и не думаю что нечто приятное. Но как только ее взгляд скользнул по моему лицу и одежде, Рая в ужасе прикрыла рот ладошкой. Весь горячечный монолог, который она наверняка долго и обстоятельно обдумывала и который совершенно точно начинался с вычитанного в романе «Я уже устала от тебя…», моментально вылетел у нее из головы. Единственная фраза, которую смогла вымолвить Рая, да и то полушепотом, была:

— Идиот ты мой, где тебя черти носили?

Я гордо усмехнулся и направился в ванну. Рая остановила меня в коридоре. Она быстро подбежала ко мне сзади и рывком развернула к себе. Мы долго и молча смотрели друг другу в глаза. Потом я отвернулся…

— Поздравь меня, — Рая горько улыбнулась. — Сегодня, наконец, я стала женщиной.

— Мне казалось, что ты ей стала еще полгода назад, — попытался пошутить я.

— Ах, дурак!..

— Никакой я не дурак. Пожалуйста, дай мне умыться.

— Конечно ты дурак! Ты — гордый дурак. Зачем ты убежал?

Я попытался освободиться, но маленькие ладошки крепко держали меня за лацканы куртки. Отвернуться я тоже не мог. Рая тянулась ко мне лицом и жадно ловила мой взгляд.

— Ты знаешь, я, наверное, только сегодня поняла, что того счастья, о котором мы мечтаем в детстве, просто нет. Я не могу пока решить хорошо это или плохо, но мне грустно. Я потеряла мечту и из девочки превратилась в женщину… Знаешь, почему я хотела уйти от тебя? Ты думаешь из-за Светки? Нет! Наверное, я просто хотела сохранить свою мечту… Как детскую игрушку, как желание чуда. Теперь во мне что-то сломалось, что-то детское… И его больше нет. Чудес тоже нет. Я твоя жена и я остаюсь с тобой. И знаешь, что самое удивительное? Мне кажется, что именно сейчас я понимаю тебя значительно больше и лучше, чем когда была глупой девчонкой и только мечтала понять тебя. Когда ты сбежал, ты, словно оттолкнул меня и… И прижал к себе еще крепче. Странно, да? Пожалуйста, не смейся, но я подумала, что ты решил…

Рая замолчала. Неожиданно в ее глазах блеснули радостные искорки.