Страница 4 из 12
А она сказала, что собралась прочь и больше не будет тут жить.
— Но я знаю, что вы убили Хеймира, моего воспитателя, и никому из людей я не должна отплатить хуже, чем вам. И по той причине я не буду воздавать вам злом, что долго жила вместе с вами. Но сейчас я хочу сказать, что каждый день, что предстоит вам, будет для вас хуже предыдущего, а последний — самым худшим, и на этом мы расстанемся.
Затем отправилась она своей дорогой к кораблям, и её радушно там приняли. Им выдалась хорошая погода.
Тем самым вечером, когда люди готовили постели, Рагнар сказал, что хочет, чтобы они с Кракой спали вместе.
Она ответила, что это невозможно:
— Я хочу, чтобы ты сыграл со мной свадьбу, когда придёшь в своё государство, и мне кажется, это будет почётом как для меня, так и для тебя и для наших наследников, если таковые у нас будут.
Он удовлетворил её просьбу. Путешествие их прошло хорошо. Вот Рагнар вернулся в свою страну, в его честь устроили великолепный пир, и радостно пили как за него, так и за его свадьбу. В первый вечер, когда они легли в одну постель, Рагнар хотел исполнить супружеский долг со своей женой, но она попросила не делать этого, ибо впоследствии что-то случится, если её не послушать. Рагнар сказал, что он не верит в это, и что старик и старуха не были предвидящими. Он спросил, как долго так должно быть. Тогда она сказала:
Но хотя она и сказала так, Рагнар не принял этого во внимание и поступил по-своему.
7. О сыновьях Рагнара
Вот прошло время, и жили они вместе в радости и большой любви. Крака же занемогла, разрешилась от бремени и родила мальчика. Его окропили водой, дали ему имя и назвали Иваром. И оказался этот мальчик бескостным — там, где должна быть кость, находился словно бы хрящ. И когда он был молод, то был такого высокого роста, что не имелось ему ровни. Он был красивейшим из всех людей и столь мудрым, что не знали, есть ли больший мудрец, чем он. Судьба даровала им и других детей. Второго их сына звали Бьёрн, третьего — Хвитсерк, четвёртого — Рёгнвальд. Все они были великие мужи и очень храбрые, и когда они смогли заниматься чем-либо, то изучили всякого рода искусства. Куда бы они ни отправлялись, Ивар приказывал носить себя на носилках, потому что не мог ходить, и должен был он советовать им, что делать.
Эйрик и Агнар, сыновья Рагнара, стали теперь столь могучими, что едва ли нашлась бы им ровня. Каждое лето они снаряжали боевые суда и своими походами очень прославились.
Однажды Ивар беседовал со своими братьями, Хвитсерком и Бьёрном, и спросил, как долго будет продолжаться, что они сидят дома и не ищут себе никакой славы. А они ответили, что в этом, как и во всём другом, последуют его совету.
— Ныне я хочу, — сказал Ивар, — чтобы мы попросили дать нам корабли и людей, которые будут хорошо снаряжены, и затем я хочу, чтобы мы завоевали себе денег и славы, если удастся.
Посоветовавшись между собой, они сказали Рагнару, что хотят, чтобы он дал им корабли вместе с людьми, которые были бы опытны в грабежах и хорошо подготовлены ко всему. И он сделал так, как они просили. Когда же это войско было готово, они отправились из своей страны. Где бы они ни бились, преимущество оказывалось на их стороне, и теперь было у них много людей и денег. И вот Ивар сказал, что хочет, чтобы они направились туда, где встретят превосходящие силы, и так испытали свою доблесть. А они спросили, знает ли он, где ожидать такого.
Тогда он назвал место, что называется Хвитабёр, а там свершались жертвоприношения:
— И многие пытались его завоевать, и никто не победил, — и Рагнар ходил туда и был вынужден отступить, ничего не добившись.
— Так ли велико это войско, — сказали они, — и такое ли отважное, и есть ли там другие трудности?
Ивар говорит, что там живёт очень много людей и совершается множество жертвоприношений, и из тех, кто приходил туда, никто не выстоял. Тогда они ответили, что Ивар должен решать, направиться ли туда или нет. А он сказал, что предпочёл бы испытать, большую ли силу имеет их отвага или жертвоприношения местных жителей.
8. Сыновья Рагнара завоёвывают Хвитабёр
Вот они направились туда и, придя в ту страну, приготовились выйти на сушу. И они сочли нужным, чтобы часть войска охраняла корабли. Рёгнвальд же, их брат, был тогда молод, и они решили, что его нельзя подвергать столь великой опасности, в которой, как им думалось, они окажутся, и велели, чтобы он с частью войска охранял корабли. А прежде чем они отошли от кораблей, Ивар рассказал, что у горожан есть две скотины, тёлки, и потому люди отступают, что не могут устоять против их рёва и их тролльской природы.
Тогда Ивар сказал:
— Держитесь как можно лучше, даже если вас обуяет страх, ибо вреда вам не будет.
Вот построили они своё войско. Когда они приблизились к городу, те, кто жил в этом месте, заметили их и решили выпустить тёлок, в которых верили. Когда же тёлок выпустили, те быстро побежали и громко замычали. Ивар, которого принесли туда на щите, увидел это и приказал дать ему лук, что и было сделано. Он выстрелил в этих злобных тёлок, и обе они погибли, и так закончилась схватка, что внушала людям наибольший страх.
Тут Рёгнвальд у кораблей обратился с речью и сказал своему войску, что счастливы люди, у которых есть такая забава, как у его братьев.
— И ведут они ни к чему другому, как к тому, чтобы я остался позади, а они одни получат почёт. Сейчас мы сойдём на берег со всеми людьми.
Так они и сделали. Когда же они догнали войско, Рёгнвальд ринулся в бой, и кончилось тем, что он пал. Братья же ворвались в город, и снова началось сражение. В конце концов горожане обратились в бегство, а они преследовали бегущих.
Когда они повернули обратно к городу, Бьёрн сказал вису:
Вернувшись в город, они захватили всё движимое имущество, а каждый дом в том городе сожгли, и разрушили все городские стены. И затем они направили свои корабли прочь.
9. Открывается происхождение Аслауг
Эйстейном звали конунга, который правил Швецией. Он был женат и имел дочь. Её звали Ингибьёрг. Она была очень красивая. Конунг Эйстейн был могущественный, злобный и всё же умный, и было у него много людей. Он жил в Уппсале. Он был ревностный язычник, и в то время в Уппсале совершалось столь много жертвоприношений, как нигде в Северных Странах. Они очень верили в одну корову, которую называли Сибилья. Ей очень поклонялись, и никто не мог противостоять её мычанию. И поэтому конунг привык, когда ожидалась вражеская армия, чтобы эта самая корова шла перед полками, и столь великая мощь дьявола содействовала ей, что недруги его сходили с ума, когда слышали её, и бились сами с собой, потеряв осторожность[8]. И Швеция не платила дани по той причине, что никто не смел сражаться против столь превосходящих сил.
7
Расшифровка: Издавали мы клич в Гнипафьорде, скажу вам по правде, наши мечи били больше, чем их. Каждый мог, кто хотел, пред Хвитабёром людей убивать, свои не щадили парни клинки.
8
Эта боевая корова напоминает не только монстров из предыдущей главы, но также корову конунга Эгвальда (Круг земной. Сага об Олаве Трюггвасоне. Гл. 64): «Эгвальд был очень воинственный конунг и поклонялся всего больше одной корове, которую брал с собой, куда бы ни ходил в поход. Он считал полезным всегда пить её молоко».
И хотя эти коровы использовались лишь в обороне земель, мне они ещё напоминают коня в ритуале ашвамедха, за ним следовало войско царя и подчиняло всех, кто проживал на землях, через которые проходил конь. Потом его приносили в жертву и элементы этого обряда находят и в Скандинавии, в жертвоприношении коня при коронации. У кельтов в описаниях подобных обрядов говорится о лошади или быке.
Следование за конём при избрании правителя встречается в сказании о Пржемысле в Хронике Козьмы Пражского, а в предании об утверждении власти Аттилы согласно Приску и Иордану говорится о следовании за быком или коровой. В греческом мифе Кадм тоже обрёл своё царство следуя за коровой.
Возможно в данных сагах тоже переосмыслен этот древней царский ритуал. [Комментарий Александра Рогожина.]