Страница 26 из 32
- А что дает?
- Уже не знаю. Раньше думал так же, как ты.
- А теперь? - спрашиваю я немеющими от смущения губами и взгляд отвожу.
Ох, а хризантемы-то в ленте замялись! Мы одновременно тянемся поправить белые лепестки, и я случайно касаюсь руки ронина -- смуглой, со свежей царапиной на тыльной стороне ладони. И перестаю существовать, а вместе со мной весь остальной мир. Гаснет Солнце, останавливается Земля, улетает в космос Луна... Блин!
Домой... э, в смысле, в родовое гнездо я возвращаюсь с телом дядюшки в шикарном гробу, в компании смирных и вежливых до крайности "быков" и в полностью растрепанных чувствах. И вот, что это было? У нас с ронином что такое сейчас произошло? Но спросить мне не у кого, так как Рё, пока я отвечала на телефонный звонок, непостижимым образом исчез. Совсем, как те огромные девятихвостые лисы, которые в изобилии водятся на склонах его любимой горы. Стоило только взгляд отвести -- и нет его. Впрочем, кредитку он мне не вернул, а значит, будет ему на что поужинать и переночевать.
- Что он себе там за новую одежду купил? - спрашивает Мелкий. - Брат Рё звонил, сказал - тебе не понравилось. Обещал, что завтра он будет одет правильно.
Брат Рё, значит? Так-так! Значит, Мелкому он звонит, а мне -- нет? У, проглотина ненасытная!
- Еще один красный спортивный костюм, - ворчу я и злюсь, злюсь -- и на себя, и на Рё, и на весь свет. И особенно, на Боко, который так и норовит лизнуть в коленку.
- Пшел вот, сучий сын!
Пёс обиженно отворачивается спиной и так тяжело вздыхает, что находящиеся поблизости братья неодобрительно качают головами. Ну и пусть!
Затем на меня налетает ками с веером и начинает чихвостить за то, что я не взяла с собой его амулеты.
"Ты голову взять с собой не забыла, нет? Только посмотри, что вокруг делается. Яо просто сбесились! Жить расхотелось?"
За своими душевными терзаниями я и не заметила возросшей мистической активности. А ведь Сяомэй прав. Что-то я совсем расклеилась.
Тем временем гроб торжественно устанавливают на подворье, буквально по колено заваленном цветами. Завтра цветов будет еще больше, завтра сюда явятся все кланники, кроме тех, кто в реанимации и за границей. Ли, когда из больницы выйдет, будет очень жалеть. Ничего, я ему видео пришлю.
Короче, движняк продолжается до самой ночи. Телефоны звонят, народ туда-сюда бегает, и только запах благовоний да белые фонари напоминают, что у нас тут все-таки похороны, а не сватовство.
Апофеозом становится звонок от главы "Драконов" - от Томоэ нашего разлюбезного.
- Тебе, гнида, чего надо? - спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не послать его в любимых выражениях Сяомэя. Есть у него парочка смачных словечек...
- Как грубо, Ямада, как грубо, - фыркает он. - А я так хотел тебя поблагодарить за всё, что ты сделала для Кохея.
- За то, что вытащила из-под пуль твоего наемника, надеюсь?
- Именно! Теперь никому не надо доказывать, что мой чокнутый братец окончательно снюхался с "трилистниками". Такое облегчение.
- Поздравляю. У тебя всё?
- Почти, - мурлыкает Макино-старший. - Сделай-ка еще одно одолжение?
- Самой удавиться на шелковой простыне? - спрашиваю. - Не дождешься.
- Нуууу... Могла бы просто сбежать и избавить меня от необходимости тебя убивать.
Какое поразительное великодушие. Прямо сама доброта и гуманизм в одном флаконе.
- Вот как? А суперубийцу ты уже отозвал? - демонстрирую я свою осведомленность. И тут же наношу контрудар. - Я стану главой клана и Мастером горы. Ты же этого боишься?
Томоэ молчит, осмысливает мои слова, а потом заявляет:
- В таком случае, Ямада Рин, прощай. Ты - милашка и сиськи у тебя клевые, но жить я тебе не позволю. Вообще-то...
- Так. В жопу пошел, - говорю я и отключаюсь. И переношу его номер в черный список. И швыряю телефон в Боко.
Мелкий ловит его на лету и возвращает в целости.
- Шла бы ты спать, а? Я сейчас всех разгоню, тихо будет.
К нему присоединяется упившийся, но выспавшийся, а потому окончательно протрезвевший уже Красавчик:
- Давай, ребенок, полночь на дворе. Вот хлебни, - и протягивает мне булькающую фляжку.
Делаю большой глоток, потом еще, а третий мне не дают сделать. Отбирают выпивку и совместными усилиями заталкивают в мою же детскую комнату.
Дяде, в то время молодому 45-летнему мужику, маленькая девочка в доме не особо была нужна, поэтому большую часть времени я жила в квартире у Красавчика. Но комнату за мной застолбили сразу.
Обычное девчоночье обиталище -- с зеркалом, пуфиком и полным шкафом шмотья. Окно в сад выходит, кровать удобная, постель свежестью пахнет. А заснуть не могу. Верчусь-кручусь с боку на бок. Не идет сон, не может пробиться через баррикады из планов на завтра, страхов всё испортить, мыслей о Рё, паршивых предчувствий, угроз Томоэ, которые пустыми не назовешь. И будоражащих воспоминаний о том прикосновении. И как следствие нестерпимого желания позвонить Рё и спросить... О чем я его спрошу? Ох!
В следующую секунду через стену влетает Сяомэй.
- Ты задолбала уже! - кричит он и со всего маху -- шлеп мне на лоб амулет. - Спи, зараза!
Спл-л-лю...
(4) иерархия свойственная китайским триадам
"489" - "мастер горы", иначе - лидер клана;
"438" - означает "управитель", их бывает несколько, в том числе командир личной охраны, церемониймейстер (фактически временные заместители лидера;
"432" - "соломенные сандалии" (то есть связной между различными подразделениями клана)
"426" - "красный шест" (то есть командир боевиков или исполнитель силовых решений);
"415" - "веер из белой бумаги" (то есть финансовый советник или администратор);
"49" -- рядовой член клана.
День шестой
Утром никаких ранних побудок при помощи полиции, никаких телефонных звонков, только ласковые увещевания Красавчика, окончательно вошедшего в роль престарелого папочки.
- Просыпайся, ребенок, открывай скорее глазки.
- Тан, ты решил досрочно впасть в старческий маразм? - спрашиваю без малейшего энтузиазма. Что-то подсказывает мне, стоит выползти из-под одеяла, как неприятности не заставят себя ждать.
Тан тоже похожее чует, а потому говорит:
- У тебя сегодня будет тяжелый день. Пусть хоть начнется он приятно. Помнишь, как я тебе пятки щекотал по утрам?
Да уж, было дело. Прежде чем окончательно разбудить, Красавчик с прибаутками дергал меня за пальцы, я хихикала, потом сворачивалась клубочком под одеялом и дремала еще пять сладких-пресладких минуток.
И я снова делаю это -- закапываюсь в одеяло и немного наслаждаюсь теплом и покоем. Аж целых четыре минуты 17 секунд.
Так начинается этот длинный и странный день.
Не зря я оставила на посту Церемониймейстера нашего деятельного брата Иккея. Он уже все организовал: цветы в нужном количестве расставлены, алтари открыты, благовония благоухают, священник ритмично стучит палочкой по барабанчику, братва с помытыми шеями построена по ранжиру, а покойник открыт взорам. И даже Боко накормлен, вычесан и отдаленно напоминает нормальную собаку.
Все сегодня в черных костюмах, в том числе и Красавчик, и лишь я в белом традиционном халате с белой же повязкой на лбу. И куча народу вокруг только и делают, что пырятся на меня во все глаза.
- Не обращай внимая, - говорит Юто. - Весь клан, почитай, собрался, а большинство парней тебя живьем никогда не видели.
- Любуются, чо, - радуется Красавчик.
А Мелкий ничего не говорит. Он молчит и зыркает по сторонам. И правильно делает.
В доме и на подворье толпа, но в основном высшее и среднее звено руководства, снаружи сорок девятые ошиваются. Следующим... слоем идут полицейские кордоны. Для легавых наше скорбное мероприятие -- происшествие чрезвычайное, они, должно быть, все силы мобилизовали. Детектив Дайити свою машину с мигалкой поставил прямехонько напротив наших ворот, прислонился к капоту и демонстративно руки на груди сложил. Типа, он бдит и всё-всё видит. Красивый такой, глаз не отвести. Форменная рубашка сидит как влитая на широких плечах. Вот ведь наказание какое эти красавчики!