Страница 2 из 16
– Добрый день, – старейшина улыбнулся незнакомцу, – я – Белов, старейшина Бражинска, кто вы и кого ищете?
– Будь здоров, старейшина, – парень невольно улыбнулся в ответ. – Я десятник Зырята из Сулара, приехал по поручению совета старейшин.
– Проходи в сторожку, – Белов направился к сторожке, – а люди твои могут в гостевом доме отдохнуть. Ждан, проводи гостей в дом, выставь угощение, да осторожнее.
В сторожку Зырята вошёл не один, с двумя подручниками, Белов предложил гостям горячего отвара из трав, жареное мясо, соленья. За стол уселись пятеро – трое гостей с одной стороны, и напротив он сам с Киселём, одним из самых толковых дружинников, с простецкой физиономией Иванушки-дурачка. Дружинники, переглянувшись, есть ничего не стали, начали разговор с вопросов, которые озвучивал Зырята, видимо, как самый молодой.
– Ты, Белов, откуда родом, какого рода-племени будешь?
– Племени я славянского, а род мой далеко отсюда, можно считать, один я в роду остался. Попал в эти края случайно, но уходить не собираюсь, места понравились, да и люди кругом добрые, – Белов улыбался, но за руками гостя следил, вдруг все проблемы тот вздумает решить по-сталински, нет человека, нет проблем. – Тебе какое дело, Зырята, о моей родне, невесту привёз, что ли?
– Такое мне дело, – Зырята надвинулся на него, привстав с лавки, – что велено уходить тебе, чужак, туда, откуда появился. И чем скорее, тем лучше. А чтобы ты не заблудился, я тебя провожу.
– Тебе велено, ты и уходи, – Белов улыбнулся ещё шире, фиксируя внимание на руках Зыряты, – у меня здесь дом, хозяйство. Нет, не пойду никуда.
– Не пойдёшь сам, силком отправим, – Зырята положил руку на рукоятку своего топора, лежащего на лавке, – не нужен ты нам здесь, убирайся, пришлый.
Белов решил попытаться избежать открытого столкновения; возможно, булгар устроят какие-либо уступки. Он никогда не забывал, что худой мир лучше доброй ссоры, при вооружённом столкновении с тридцатью дружинниками наверняка будут жертвы. Никого из своих ребят он не хотел потерять. Уходить из этих мест тоже не собирался по двум причинам, оставалась надежда на возвращение дома в родной мир, да и жалко было бросать имущество и постройки, труд четырёх лет. Хотя на Урале, по большому счёту, построить мастерские было значительно практичнее. Возможно, когда-нибудь Белов и переберётся на Урал, но только не сейчас.
– Объясни, в чём дело, Зырята, – Белов разыграл недоумение простоватого старика, каким он выглядел в глазах молодого десятника, – живём мы тихо, никого не трогаем, торгуем своим железом, кому мы помешали?
– Тихо живёте? – Зырята убрал руку с топора, но продолжал «накручивать» себя, очевидно, рассчитывая на физическое устранение бражинца. – А зачем захватили два города?
– Так они сами на нас напали, – старейшина развёл руками, – если нельзя, пусть живут отдельно, мы не против. А чьё разрешение надо было, чтобы города захватить, ты скажи, вдругоряд знать буду.
– Ты отказываешься от городов? – опешил булгарин, никогда не встречавшийся с подобными решениями.
– Конечно, – кивнул Белов, – нельзя, так нельзя, нешто я не понимаю. Только пусть не трогают нас, мы и не будем захватывать никого. Так насчёт разрешения как? Объясни мне, я человек тут новый, порядки плохо знаю.
– Чтобы два города объединились, надо разрешение булгарских старейшин получить, а они никогда этого не разрешат, слишком сильные станете, – Зырята прервался и вспомнил свою цель. – Если ты города отдаёшь, возвращай всех вьюношей и девиц обратно.
– Отчего же не вернуть, – сыщик предвидел такой поворот разговора, – заплатят выкуп и верну.
– Какой ещё выкуп, – закипел Зырята, считавший, что напугал и раздавил Белова окончательно, – булгарских жителей в Булгарии пленять нельзя.
– Я и не пленял. Родичи этих подростков на меня нападали, я их пленил, по Правде их должны выкупить, так? – Он посмотрел на всех троих дружинников, дождался их кивка, и продолжил: – Я всех пленников вернул без выкупа, в залог подростков. Причём за подростков давал ещё товар, ножи и котелки. Когда мне вернут мои товары, да за каждого подростка заплатят по пять гривен, как Правда говорит, тогда и верну их домой. Ты согласен, что это справедливо?
– Да, – с некоторой заминкой произнёс Зырята, явно ожидавший подвоха.
– Вот и всё, сейчас бражки выпьем и в баню, – потирал руки Белов, всем видом показывая, что переговоры окончены, все вопросы решены.
– Погоди, – Зырята вспоминал все инструкции, полученные у старейшин, – ты должен сам уехать отсюда. Это главное условие всех старейшин.
– Я не хочу, земля эта не булгарская, мне здесь нравится, останусь здесь, хорошо? – Белов подмигнул Зыряте. – Старосты твои здесь распоряжаться не могут, вот так. Ну, всё, пошли в баню, я хочу париться.
– Ты уберёшься отсюда и прямо сейчас… – Вспыливший десятник схватил рукоятку топора и попытался размахнуться, вставая с лавки. Оба его дружинника, сидевшие по бокам, начали подниматься, подхватывая свои топоры.
Бывший мент, давно этого ожидавший, толкнул стол на десятника, отчего тот потерял на секунду равновесие, оперся на столешницу руками, подпрыгнул и пробил правой ногой вертушку в голову Зыряты. Тот выронил топор, всё, нокдаун. Кисель уже скручивал своего противника, а третий дружинник пытался ударить топором Белова, ставшего к нему спиной вполоборота, да ещё с правой ногой, закинутой на стол. Но, на свою беду, привык дружинник размахивать топором в чистом поле, да силушку свою в честном бою показывать.
А комната, где сидели гости, была с низким потолком и не больше двух метров в ширину, такую сторожку и отапливать легко, и построили быстро. Вот и зацепился булгарин своим топориком за стену, потом за потолок, потеряв скорость и силу удара. Мелочь, меньше секунды, но этого хватило, чтобы Белов в обратном движении ногой толкнул его в грудь и шагнул навстречу отшатнувшемуся дружиннику. Бедняга опять попытался замахнуться топором, но бражинец уже блокировал его руку в сгибе, а затем провёл классический «рычаг руки наружу» с отвлекающим ударом в пах коленом и челюсть рукой. Старейшина быстро положил противника на пол и скрутил руки, вставил кляп. Кисель уже связывал десятника, управившись со своим противником. После этого осторожно приоткрыл дверь, посмотрел на гостевой дом, в котором его бойцы угощали дружину Зыряты. Ждан, стоявший у дверей гостевого дома, заметил кивок Белова и закричал:
– Всё, командиры договорились, можно нести брагу.
По этому крику бражинские дружинники вышли из гостевого дома, якобы за брагой, и быстро закрыли двери, приперев снаружи приготовленной жердью. Троих пришлых булгар, стоявших у лошадей, пытались скрутить набросившиеся дружинники. Получалось плохо, с непривычки, хоть и обученным, подросткам справиться с тремя крепкими бойцами сразу не удалось, но помогло подкрепление из гостевого дома. Двое, отлучавшихся по нужде чужаков бросились к дверям, размахивая топорами, их пришлось уложить выстрелами из револьвера Белову. Он же сам и скрутил раненых, опасаясь за своих ребят.
Запертые дружинники тем временем высадили три окна и собрались вылезать через них, но были остановлены ударами дубинок. Пока они в сутолоке разбирались, как отбиться и что делать, Белов подошёл к двери гостевого дома и громко крикнул:
– Зырята ваш живой, никто вам вреда не причинит, сидите спокойно. Тех, кто полезет в окна, будем бить из самострелов, пеняйте на себя.
Никто его, естественно, не послушал, из трёх окон одновременно выпрыгнули дружинники, потом ещё и ещё. Поднялась стрельба, результатом которой стали двое убитых и семеро раненых булгарских воинов. После выстрелов из окон больше не прыгали. Дружинники Белова осторожно перенесли раненых подальше от дома и перевязали. Затем стали переносить в тёплую сторожку, где оклемался Зырята. Белов присел возле него, освободил от кляпа.
– Десятник, прикажи своим людям сдаться, целее будут, я вас не трону.
– Зато я тебя трону, не пройдёт и ночи, очень хорошо трону, – злобно пообещал Зырята.