Страница 15 из 16
Тот, чувствуя себя беспомощным слепцом и безмозглым идиотом, рискнул довериться инстинктам хищника и мысленно отпустил его, подтолкнув пожеланием удачной охоты. Ирбис сорвался с места в грациозно красивом беге, за три прыжка достиг центра поляны и набросился, казалось бы, на пустое место. После первого удара лапой прямо из воздуха выпал окровавленный угр, придавленный упавшей на него лошадью. Барс продолжал крутиться на месте, работая передними лапами, после трёх ударов по раненому отпрыгнул в сторону и остановился, словно налетел на прозрачную преграду. Белов уже подбегал к этому месту, но не стал рисковать, каждая секунда грозила исчезновением второго угра, как оказалось, способного остановить даже барса в прыжке. Он вытащил оба револьвера и открыл огонь по месту на поляне, куда пытался прыгнуть ирбис. Он методично обстреливал пространство, стремясь прострелить воздух через каждые полметра, в надежде зацепить невидимого врага. Ирбис от выстрелов отскочил в сторону, ожидая своего часа.
Пули уходили в пустоту, барабаны револьверов пустели, Белов начал рычать от злости, предчувствуя промах, когда услышал удар пули в тело. Почти сразу из воздуха выпал на землю угр, шаман, а барс набросился на него, вцепившись зубами в тело ещё живого врага. Белов сделал два шага к зверю, потом передумал и присел рядом, занявшись снаряжением револьверов. Барс скоро прекратил терзать второго угра, убедился в его смерти и вернулся к своему союзнику, потом уселся рядом, вылизывая шерсть. Так они сидели четверть часа, остывая от напряжения быстрой схватки, пока не стали слышны крики подбегавших дружинников.
«Спасибо, – мысленно поблагодарил ирбиса уралец, – иди к себе, я позову тебя, увидимся, берегись других людей».
Подоспевшие дружинники и выселковские жители опознали в убитых шамана угров-охотников с новым учеником. Того самого шамана, предыдущего помощника которого Белов убил больше года назад. Почему шаман решил отомстить старейшине Бражинска таким оригинальным методом, да ещё в Выселках, увы, уже не узнать. Чтобы не портить ощущение удачного розыска, Белов выплатил стоимость украденных животных потерпевшим из своих средств.
Даже такой, не совсем удачный, результат розыска произвёл на аборигенов сильное впечатление. Узнав, что уральцы обсуждают победу своего старейшины над сильным шаманом, Белов подсунул им версию, что разрушил колдовство шамана святой водой из бражинского храма и круговым крестиком, с молитвой на устах. Предприимчивый Сурон написал согласованное со старейшиной выступление, которое многократно произнесли в храме уральские священники. А выселковцы до первого снега за свои средства отстроили в посёлке храм, стремясь обезопасить себя от подобных воров навсегда.
Белов посоветовал дополнительно укрепить частокол вокруг Выселков, когда направился к вождю убитых угров, Топору. Несмотря на явную вину шамана и его ученика, старейшина не мог быть уверенным в решении Топора. Не зря говорят, что своя рубашка ближе к телу, свой шаман мог оказаться важней выгодной торговли с уральцами и доброго соседства. Отправлялся на встречу с уграми-охотниками Белов с тяжёлым сердцем. Личное появление убийцы шамана угры могли воспринять глубоким оскорблением. На берегу Камы возвращения «похоронной» делегации остался ждать Сысой с двумя десятками дружинников, готовых через три дня идти на выручку Белова, Ждана и старосты Выселков. Закончить военный конфликт можно было лишь быстрым уничтожением всего рода охотников. Иного выхода не было, партизанской войны с уграми уральцы могли не выдержать.
Кроме пары мертвецов уральцы везли подарки в размере виры за двойное убийство, хотя разговор Белов начал с намёков о вире от угров. За то, что их родичи воровали в Выселках и были пойманы на месте преступления. За убийство вора в таком случае виру не требовали. Кроме того, отставной сыщик перечислил украденный скот и кур, указав, что данный ущерб уральцам не возмещён. Закончил свою речь он неожиданно для угров.
– Велика вина ваших родичей, опозоривших нашу дружбу, – сыщик взглянул на осунувшееся лицо Топора, тот явно подсчитывал, во что обойдётся примирение с уральцами. Честный вождь не пытался оспорить выводы Белова, доверяя ему, – однако между друзьями и соседями не должно быть подсчёта убытков, как на торгу. Недоверие принесёт нам больше вреда, нежели какая-то вира за обиду. Возможно, этого и добивался покойный шаман, пытаясь поссорить наши роды. Уральцы не требуют никакой виры за обиду ваших родичей, – продолжил сыщик, – мы передаём вам убитых для достойного погребения и надеемся, что крепкий лёд нашей дружбы не разобьёт камень, брошенный шаманом.
Когда до угров дошёл смысл фразы, Топор пригласил гостей на обед, направив нескольких воинов на места стоянок покойного шамана. Дальнейшее происходило достаточно мирно, только спали уральцы в гостевом чуме поочерёдно – всё-таки боязно, вдруг у шамана остался родич, желающий мести.
Утро вождь продолжил добрым пиром, к обеду сделав подарок уральцам. Посланные воины принесли из разных становищ шамана почти половину украденных кур. На этой ноте Белову оставалось только подарить часть привезённых подарков, уже не как виру за убитых угров, а «от щедрот души», для укрепления дружбы. Ночевать уральцы не остались, стремясь успокоить нервничавшего Сысоя с дружиной. Встреча с ними произошла уже в сумерках, но уральцы без обсуждения потратили полночи, добираясь в Выселки. Опасения возможного нападения никого не оставляли.
По пути сыщику вспомнились слова Сысоя, что покойный шаман часто бывал в гостях у шамана рода синей выдры, следовательно, и с их стороны возможны подобные неприятности. Не желая повторения таких мистических случаев, Белов добрался до Соли-Камской. Там договорился с атаманами ватажников, Остапом и Гулей, чтобы они за зиму выгнали род синей выдры от Прииска на север, за реку Чёрную, это около тридцати километров. За такую службу пообещал расплатиться ружьями, после долгой торговли сошлись на пяти ружьях для ватаги, распределять их будут атаманы. Они же должны поклясться, что ружья не будут стрелять по уральцам никогда. В планах старейшины была дальнейшая работа с ватагой, вытеснение рода синей выдры стало пробным шаром.
В будущем он планировал основать пару городов за Уралом, где устроить запасную базу уральцев. Насколько Белов знал, за Урал не добирались даже монголы, а если добирались, то небольшими силами, без тотального уничтожения аборигенов. А русские доберутся за Урал только в шестнадцатом веке, через несколько веков; за эти годы техническая цивилизация, основы которой закладывал Белов, или исчезнет, или станет сильной и защитит себя от врагов.
В Соли-Камской он прогулялся по лесу, пытаясь применить испытанные возле Выселков навыки, и довольно скоро обнаружил горных козлов, которых не было в лесах Бражинска. За ними удалось почувствовать рысь с выводком, пару куниц и росомаху. Снежных барсов возле Соли-Камской не было, распугали и выбили охотники. К своему снежному барсу Белов заехал на обратном пути, почти сразу почувствовал его энергию в лесу и позвал к себе. Снежок, как он назвал своего лесного друга, добрался до него за пару минут, как кошка потёрся головой о ноги, принял от человека почёсывание за ушами. Зверь выглядел хорошо, явно не голодал при обилии животных в местных лесах.
Гигантские выдры, ики, тоже пообщались с Беловым, даже поймали ему полутораметрового осетра, отказаться не хватило наглости. Уралец отдарился кусками сахара из свежего урожая сахарной свеклы.
Посадки сахарной свеклы этим летом увеличили до двух гектаров, сахара должно хватить не только бражинцам, тонны три кускового сахара за зиму накопятся для продажи. Как ни странно, аборигены восприняли «сладкий камень» моментально, все купцы закупали его в любом предложенном количестве, в три раза дороже себестоимости. Окунь объяснил, что тростниковый сахар, привозимый из южных стран, хуже по качеству и в пять раз дороже уральского сахара. С каждым годом уральцы расширяли посадки сахарной свёклы, сахар становился основным источником дохода для Бражинска.