Страница 18 из 38
Критикуя «монистов», создателей самостоятельных доктрин, по свидетельству П. Сорокина, он говорил: «Удивительно однобоки эти люди». Он был далек от прямолинейности в обобщениях и не хотел себя загонять в определенные рамки всякой монистической методологии, хотя иногда при исследовании конкретных социальных процессов придерживался определенного момента, доминирующего фактора. Так, в работе «Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства» он использует гипотезу роста населения, но в других работах этот фактор для него не стал важнейшим. Его методологический принцип состоял в обобщении на основе изучения многочисленных фактов и факторов общественного процесса. Этому способствовало непременное сочетание в его творчестве эмпирического и теоретического.
Как отмечают исследователи, взгляды Ковалевского на проблему факторов общественного развития подвергались изменениям. Плюрализм Ковалевского утвердился позже, тогда как в ранних работах проявлялся незначительно, о чем говорилось выше. Однако эволюцию Ковалевского, как пишет П. Сорокин, надо видеть не как переход от монизма к плюрализму, а как переход от скрытого плюрализма к плюрализму декларативному и явному, переход от субстанционального понятия факторов к методологическому конструированию последних, где фактор ставится в простую функциональную связь нескольких рядов и таким образом становится чисто методологической независимой переменной.
Ковалевский вместо теории факторов создал впоследствии теорию функциональной связи общественных явлений, которую реализовал в многочисленных работах.
Третьим моментом социологической системы Ковалевского является генетическая социология. Концепция генетической социологии связана с идеей прогресса, с идеей социологического историзма, которая имеет в своей основе позитивистские традиции. Ковалевский всегда был верен позитивистской методологии, и он никогда ей не изменял. Концепция генетической социологии непосредственно вытекает из определения им предмета социологии, которую он считал наукой, имеющей своей целью установление законов и тенденций общественного развития. «Генетической социологией, – писал он, – называют ту часть науки об обществе, его организации и поступательном ходе, которая занимается вопросом о происхождении общественной жизни и общественных институтов, каковы: семья, собственность, религия, государство, нравственность и право…» Генетическая социология, по мнению Ковалевского, должна заниматься изучением законов эволюции на основе прочного фундамента конкретных фактов, в частности добытых этнографией. Она включает в себя сравнительно-исторический метод и ставит своей задачей исследование происхождения и развития различных институтов, их символического окружения у различных народов. Актуализация сравнительно-исторического метода обеспечивает раскрытие их типологического единства, общности, т. е. закономерности. Общественное развитие, развитие институтов, ведет к постепенному углублению сферы солидарности во взаимодействии между народами, социальными группами и т. д. Здесь Ковалевский расходился с марксистской социально-исторической концепцией, утверждавшей о неизбежности обострения социальных противоречий и о необходимости их насильственной ликвидации. Кстати, это было одной из основных причин отхода Ковалевского от Маркса, с которым он был лично знаком и поддерживал переписку. В целом он высоко ценил научное значение теории марксизма в области теоретической политэкономии и истории хозяйства, и в исследовании этих сфер, считал он, роль этой теории незаменима.
Генетическая социология Ковалевского, основанием которой служила этнография, была направлена на изучение эволюции социальных институтов в этническом «облике», в частности в России. «Вопросы генетической социологии, науки о происхождении общественных институтов, – писал он, – имеют особый интерес для русских, ввиду чрезвычайно богатого этнографического материала…» Таким образом, она включает в себя сочетание этнографических и социологических методов и представляет своеобразный вид социокультурной антропологии, направления, которому в последние годы уделяется большое внимание в нашей стране.
Е. В. Де Роберти (де Кастро де ла Серуа) (1843–1915)
Русский философ и социолог, которого современники называли «пламенным позитивистом», был к тому же сторонником «почетного компромисса» всех школ позитивизма. Сам он последовательно прошел все стадии эволюции социологического позитивизма, начиная с О. Конта до новейших в те времена форм – энергетизма, махизма и т. п. Де Роберти выступал с позиций «социального психизма», напоминающего в своих исходных посылках социологизм Э. Дюркгейма. Резко негативно относился к неокантианству и частично марксизму, посвятив анализу социологии К. Маркса специальную статью. Его основные сочинения: «Политико-экономические этюды» (1869), «Наша социология» (1873), «Социология» (1889), «Прошедшее философии: опыт социологического исследования общих законов развития философской мысли» в 2 томах (1886), «Новая постановка основных вопросов социологии» (1909), «Неопозитивная школа и новые течения в современной социологии» (1912), «Современное состояние социологии» (1913), «Социология и психология» (1914), «К оценке основных предпосылок социологической теории Карла Маркса» (1917) и др.
Де Роберти был воспитанником Александровского лицея, по окончании которого продолжил обучение в ряде зарубежных университетов. Он известен как один из основателей русской социологии, идеи которого подвергались критике со стороны других ее пионеров, в частности П. Лаврова. Кроме того, известность ему принесла и деятельность организаторского толка: вместе со своим другом М. Ковалевским Де Роберти принимал участие в создании Русской высшей школы общественных наук в Париже и первой отечественной социологической кафедры в Психоневрологическом институте, в которых он читал курсы. После цензурных запретов (глава Святейшего Синода К. Победоносцев потребовал двойной цензуры, светской и духовной, для сочинений Де Роберти) он надолго перебрался в Париж, где стал членом местного общества социологии, активно сотрудничал в позитивистских журналах. Де Роберти принимал участие в первых пяти всемирных конгрессах социологии, много печатался по проблемам современной философии, этики и социологии на французском языке. Работы Де Роберти внимательно рецензировались в русской печати, некоторые переводились – «Новая постановка основных вопросов социологии» (1909), «Понятия и законы вселенной» (1914). К сожалению, наиболее интересная работа «Социология действия» (1908), демонстрирующая его близость к идеям Э. Дюркгейма, так и не была переведена. По своим политическим взглядам Де Роберти – кадет умеренного толка. Самодержавный деспотизм он расценивал как варварство, предлагая самодержавию вместиться в жесткие конституционные рамки.
Общественная жизнь (или «надорганическое» явление), по Де Роберти, есть особое проявление мировой энергии – «социальный психизм», который конкретизируется в огромном многообразии психических взаимодействий людей; среди них наиболее важными являются «социальные действия», придающие системность, организованность и законосообразность «надорганическому». Истинное знание этих характеристик – путь к успешному предвидению и рациональным социальным реформам, блокирующим стихийные процессы. Основным социологическим законом Де Роберти считал эволюционно-функциональную зависимость четырех обширных видов «надорганического»:
• знания как исходной функции социального опыта;
• мировоззрения (философии, религии) как функции знания;
• искусства как функции мировоззрения и практической деятельности (экономики, политики, технологии и т. п.);
• как функции всех ранее перечисленных видов.
В свете этих зависимостей философ ставил множество конкретных вопросов – о технике, творчестве, любви, свободе, личности и т. п. «Социальный психизм» пронизывает все его теоретические построения, с позиций этого принципа Де Роберти настойчиво защищал социологический монизм идеалистического толка. В последние годы он стал сводить общую социологию к этике на том основании, что этические нормы универсальны и обнаруживаются во всех общественных отношениях. Всегда и повсюду переход от морального к социальному выступает как переход от равного к равному и законы их развития совпадают, констатировал он, поскольку любые общественные явления, начиная с трудовых, хозяйственных и далее – государственных, политических, научных, эстетических, семейно-бытовых имеют нормативную структуру, простейшей (и одновременно наиважнейшей) моделью которых выступает действие людей, выполняющих требование моральной нормы. Взгляды Де Роберти оказали большое влияние на представителей российского неопозитивизма (П. Сорокин, А. Звоницкая); кстати, сам он является автором этого термина.