Страница 21 из 29
— Как связь? — спросил голос Фелли.
Голос раздался прямо над ухом, но девушки рядом не было.
— Превосходно.
— Это хорошо, — холодно ответила она.
Фейс-скоуп был соединён с чешуйками Фелли. Благодаря им скоуп на лице Лейфона заменял собственное зрение, а так же позволял передавать другие виды информации. При попытке смотреть невооруженным взглядом загрязнители бы просто выжгли ему глаза, а если бы он был в очках, налипший песок сделал бы их бесполезными.
Изображение в скоупе сменилось, теперь Лейфон видел то, что на самом деле перед ним. Отличить от того, что он только что видел своими глазами, было невозможно.
— Ну что ж, всё готово.
На портупее висел дайт, который ему дал Харли. Дайт необычный. Довольно длинный плоский кусок железа, плавно сужающийся от рукоятки к острию. И в этом куске красовались три отверстия.
Адамантовый дайт… Изобретателя которого рядом не было.
Напоследок Лейфон повесил на портупею ещё четыре предоставленных ему дайта.
— Лэндроллер к твоим услугам, — заговорил Кариан, всё это время лишь молча наблюдавший, и указал на стоящий неподалёку агрегат.
Это средство передвижения далёкого прошлого давно утратило свою изначальную полезность. Конструкция была интересной: относительно большой корпус, но всего два колеса. Чёрная обшивка поблескивала даже в тусклом свете.
Резиновые колёса уже не годятся для пустынной земли. Далеко на них уехать нельзя, а на близкие расстояния, как правило, незачем. В транспортных средствах стали использоваться механические ноги — очевидное решение. Однако колёса позволяли развить гораздо большую скорость, и потому в каждом городе всегда стояло наготове несколько таких машин для спасательных работ.
Но у той, что стояла рядом с Карианом, коляски для спасаемых пассажиров уже отцепили.
Лейфон сел на лэндроллер и включил зажигание. Из-под машины донёсся низкий гул, лэндроллер завёлся. Кариан и его спутники перешли в другое помещение с панелью управления, открылись внешние ворота. Лейфон выехал наружу, и лифт стал опускать его на землю. Подул сильный ветер, а потом Лейфон со всех сторон увидел неторопливо шагающие ноги города. Лифт медленно спускался, а Лейфон, не отрываясь, смотрел на видневшуюся вдалеке гору. Там ждал гряземонстр.
Дорога займёт день… Началось долгое и одинокое путешествие.
* * *
Перед этим, в палате.
— Где я? — раздался растерянный голос, отвлекший Лейфона от рассматривания вазы.
Вопрос задала Нина, которая должна была сейчас спать — из неё вытащили иголки и накрыли одеялом. Через окно палаты падал угасающий луч заката. Свет и тень делили помещение на два мира. Койка Нины была залита алым светом, всё остальное поглотил полумрак.
Лейфон включил свет. Яркий свет отразился от белоснежных стен, залил палату, разогнал тьму. Ослеплённая Нина прищурилась и через некоторое время разглядела Лейфона.
— В больнице.
— В больнице?
По-видимому, ясность мысли возвращалась к ней медленнее, чем зрение.
— Что-нибудь помнишь?
— Нет… — медленно покачала головой Нина, глядя в белый потолок. Потом тихо вздохнула.
Воздух слегка вибрировал от тихих шагов медсестёр, больных и посетителей по ту сторону двери. Лейфон снова посмотрел на вазу. В ней стояли принесённые Шарнидом цветы.
— Значит, я вырубилась.
— Переусердствовала с внутренней кэй, — ответил Лейфон с безразличным видом, и ему показалось, что в палате стало немного душно.
Он не хотел, чтобы Нина всё поняла, но она поняла — медленно, шаг за шагом… И убежать от этого понимания невозможно.
— Ты всё видел? — тут же спросила она.
Лейфон смотрел на вазу, ему казалось, что он чувствует на себе пронзительный взгляд, — но боковым зрением увидел, что девушка смотрит в окрашенное красным закатом окно.
— Нет.
— Дура я. Смешно, правда?
— Неправда.
— Да мне самой смешно.
Лейфон почувствовал, как она шевельнулась под одеялом.
— Я дура…
— Я так не считаю.
— Почему? — со злостью в голосе спросила она.
Ещё в голосе послышался плач, но проверять Лейфон не стал. Может и так… Он не хотел смотреть на вглядывающуюся в закат Нину.
— Может, это прозвучит жестоко, но я считаю, что некоторые вещи можно понять только на пороге смерти. И помочь в этом никто не в силах.
— И я, значит, поняла?
В словах было презрение к себе, но Лейфон кивнул.
— От следующего боя придётся отказаться.
— Ясно.
Видимо, она уже догадалась.
— Лишь время зря потратила… да?
— Зря?
— Я хотела стать сильной, чтобы победить. Выходит, что зря?
— Из-за пропуска одного учебного боя ты считаешь себя побеждённой?
— Да нет же!
Она попыталась подняться, лицо исказила гримаса боли. Организм так ослаб, что она не могла даже сидеть, и девушка рухнула обратно на подушку.
— Но я хочу победить. Хочу стать сильной. Если я даже здесь не смогу продвинуться, о настоящем турнире и речи быть не может.
— Ты права.
— Значит, всё зря?
Она не смотрела на Лейфона и, казалось, съёжилась под одеялом.
— Сначала я просто хотела принять посильное участие в следующем военном турнире, — прошептала она, не поворачиваясь к нему. — Но потом захотела немного большего. Из-за твоей силы. Когда я увидела твою силу впервые, мне стало страшно. Я засомневалась, человек ли ты. А потом поняла, что всё-таки человек — и захотела большего. Не просто участвовать, а вести к победе. Безо всяких на то оснований я решила, что семнадцатый взвод стал сильнее. Давай, смейся.
Лейфон не мог смеяться, и лишь молча покачал головой.
— Но мы проиграли. Конечно проиграли — и хорошо, что проиграли. Тот бой подтвердил, что я ошиблась. Но после этого я зашла в тупик. Что же надо сделать, чтобы победить?
Взвод должен стать сильным. Ответ прост, но Лейфон промолчал. Он более-менее понимал, о чём думала Нина. Если про Шарнида трудно было сказать, безразличен он или нет, Фелли была откровенно безразлична к делу команды. Более того, она открыто заявила, что не станет использовать свою настоящую силу. Она ненавидела собственный психокинез.
А сила команды проявляется именно в командной работе. Сила отдельного члена команды бесполезна, если ей не на что опереться. Прошлый бой это показал.
— Я подумала, что сама должна стать сильной. Пусть не смогу драться с тобой плечом к плечу, но хотя бы не буду обузой, думала я. И я…
И она стала всё больше времени уделять собственной тренировке? Одно это показывало, как высоко она оценила силу Лейфона.
— Но даже это, похоже, оказалось напрасным, — произнесла Нина, и атмосфера стала какой-то тяжёлой.
— Ты замечаешь нарушения в своём кэй-дыхании? — прервали тишину слова Лейфона.
— Хм?
— Кэй-дыхание. В последний момент тебе, наверное, было очень тяжело.
— А, да… — растерянно ответила она, сбитая с толку внезапной сменой темы.
— В кэй-дыхании появились сбои — вот это и правда зря. Они не могли не появиться, ведь с помощью внутренней кэй ты пыталась обмануть собственную усталость. Это всё равно, что сбить дыхание во время физических упражнений. А вот если использовать кэй-дыхание постоянно, кэй-артерия начинает вырабатывать кэй больше обычного. Кэй-артерию разрабатывают не так, как увеличивают объём лёгких. В итоге ты научишься жить повседневной жизнью на кэй-дыхании, не применяя при этом ни внутреннюю, ни внешнюю кэй.
— Лейфон…
— Очень непросто постоянно жить на кэй-дыхании и не придавать своей кэй реальную форму, но если научишься, то одно это повысит как выработку кэй, так и чувствительность к ней. Ты сможешь пользоваться кэй как собственной нервной системой. Кэй-дыхание — основа работы с кэй.
Кэй-дыхание — основа работы с кэй. Это объяснялось в учебнике Военного Искусства, в разделе для начинающих. Но там не объяснялось другое. О том, что надо жить на кэй-дыхании, нигде написано не было.