Страница 126 из 126
— Спасибо, мой император. О вашем согласии я немедленно извещу совет кланов.
— И всё же, госпожа матриарх, я вызвал вас к себе не за тем. Я хотел бы услышать от вас планы клана Лерой на ближайшие солы, а также перспективные планы. Чем вы планируете заниматься?
— Клан Лерой планирует наладить в империи сеть каналов по продаже элитной натуральной сельскохозяйственной продукции. Также мы продолжим заниматься предоставлением всем заинтересованным лицам услуг профессиональных телохранителей. О выходе на рынок милитари-услуг мы, признаться, не думали, но раз сам император ничего не имеет против — мы обязательно рассмотрим и эту возможность, хотя произойдёт это крайне нескоро. На ближайшее время все наши усилия будут направлены на освоение продовольственного рынка. Лерой — аграрный клан, мой император.
— А что вы думаете по поводу разрыва контракта с империей? По поводу вашего анклава?
— Разрыв контракта очень печален, мой император. Мне жаль, что империя поступила так низко, фактически с самого начала не планируя выполнять взятые на себя обязательства. Но мы ничего не будем предпринимать против империи, так как клан Лерой — законопослушный клан. Мы будем жить так же, как жили десятки тысяч сол до этого, однако причинённые клану убытки империя, разумеется, обязана будет компенсировать — так гласит имперское законодательство, а мы, как я уже говорила, предельно законопослушный клан. Да, чуть не забыла — уже через несколько ло в вашу канцелярию поступит счёт за оказание услуг по обучению имперских солдат и пилотов. Оплата начислена за последний месяц — пересчитывать стоимость услуг по обучению с самого начала мы посчитали неправильным, ведь империя в счёт обучения принимала участие в строительстве анклава.
— А если империя откажется платить?
— Мы не будем учить. Клан не обязан обучать имперскую армию бесплатно, оканийским законодательством это не предусмотрено, а договор вами аннулирован.
— Хорошо, госпожа матриарх. Имперская канцелярия рассмотрит возможность оплаты за обучение имперских людей.
— Рассматривайте, мой император. Только прошу не затягивать — если до конца месяца оплата за оказанные услуги не будет переведена на счёт клана, имперские курсанты отправятся домой, на Окану. Повторно возвращать их в анклав империя будет уже за собственные деньги.
— Что ещё вы хотели бы мне сказать?
— Ничего, мой император. Это вы вызвали меня к себе и хотели получить ответы на свои вопросы, клану Лерой от императора не нужно ничего. Мы мирный и законопослушный клан и строго исполняем имперские законы.
— Вы что, сговорились с Камэни? Они тоже убеждали меня, что мирные и законопослушные!
— Клан Камэни — исключительно мирный и законопослушный клан. Иначе и быть не может, ведь они — наши союзники…
Дежурство в операторском отделе научно-исследовательского института Камэни, в лабораториях которого располагался медицинский бокс с телом тана Рура, проходило на редкость буднично и рутинно — все операции были расписаны по дангам и выполнялись в положенном объёме с необходимым и предсказуемым результатом. На отдельном мониторе, куда выводилась информация о состоянии лежащего в боксе пациента, тоже не происходило ничего из ряда вон выдающегося — те же графики и цифры, что и на протяжении последних десятков ло. Не хуже, но и не лучше — организм по-прежнему то ли боролся с неведомой болезнью, то ли сражался с непонятной мутацией. А, возможно, наоборот — непонятно как и непонятно для чего мутировал… Правда, в последние несколько ло наблюдалась повышенная активность отдельных частей головного мозга пациента, но и в этом тоже не было ничего необычного — их характер и степень возбуждения, сопровождающаяся почти незаметными подрагиваниями ресниц и лёгкой дрожью, иногда пробегающей по телу, говорили, что пациенту снятся сны — мозг человека продолжал жить своей жизнью. Возможно, сейчас человек находился в другом, иллюзорном мире, что-то там делал, за что-то переживал, куда-то напряжённо всматривался — под закрытыми веками дрожали, поворачиваясь, глазные яблоки… Все эти незначительные изменения, характерные для любого спящего и видящего сны человека, легко можно было обнаружить на экране монитора, куда вместе с информацией о состоянии организма пациента выводилось также предельно чёткое голографическое изображение его тела. Оператор изредка посматривал на это изображение, но, убедившись, что ничего серьёзного в боксе не происходит, продолжал наблюдение за другими опытами и процедурами, во множестве проводящимися в институте. Однако очередной взгляд, брошенный им на монитор, уловил в изображении человека в нём какое-то странное отличие — в чём-то тело пациента отличалось от виденного им ранее. Оператор посмотрел внимательнее, однако никаких отличий не нашёл — то же лежащее неподвижно тело, что и ло, и два, и кун назад… Ни фигура, ни лицо не изменились — те же пропорции, те тугие жгуты мышц по всему телу, то же серьёзное, даже строгое выражение лица с упрямо опущенными уголками губ… Уже собираясь перевести взгляд на другой монитор, оператор понял, за что зацепился его взгляд — у пациента изменились пальцы. Вернее, пальцы остались неизменными, но вот вместо ногтей они заканчивались длинными, почти в полпальца, слегка изогнутыми и острыми, как иглы, серовато-жёлтыми когтями…