Трижды судьба

Теперь Торн, конечно, понял, что совершил непростительную ошибку, когда вошел в пещеру, не разведя предварительно костра у входа. Тогда он мог бы, по крайней мере, воспользоваться своей пращой.

При спуске со скалы Торну не удалось обнаружить ни малейшего признака присутствия этих зверей. Ему нужно было непременно еще раз обыскать эту пещеру, чтобы убедиться, не создал ли Торн-3 здесь каких-либо запасов еды или оружия. В первую очередь пищи, поскольку вечерняя охота с Даркингтоном не принесла успеха.

Торн раздумывал, придет ли сюда Даркингтон помочь ему. Едва ли на это можно рассчитывать — ведь маленький, энергичный парень только к вечеру вернется с охоты. А там надвигается темная ночь, станет ли рисковать охотник своей жизнью и спускаться по склону, чтобы помочь человеку, которого считает полусумасшедшим.

Торн много рассказывал ему об альтернативных мирах, в которых цивилизации не уничтожены. Даркингтон всю эту информацию рассматривал как «сны», и Торн в конце концов смирился с таким положением, ибо не хотел легкомысленно разрушить в нем остатки доверия.

Кроме того, Даркингтон сам был немного сумасшедшим. Долгие годы одиночества не прошли для него бесследно, и за это время он приобрел привычки, которые не так легко изживаются. Хотя он постоянно мечтал о товарище, но когда такой товарищ неожиданно появился, он понял, что такое обстоятельство означает для него большие изменения в образе жизни.

Что-то вонзилось в левый бок Торна. Его правая рука все еще сжимала нож, а левая тем временем ощупывала раненое место. Он нащупал маленький странный предмет, сопровождавший его в путешествиях в различные миры.

Он в сердцах оттолкнул предмет в сторону. Уже достаточно потрачено времени на попытки иметь для себя представление о назначении этой штуки. Она была такой же бесполезной, как, например, развалины небоскребов там, наверху.

Он слышал, как предмет покатился по полу и остался лежать в маленьком углублении.

Очевидно, сидевшие у входа в пещеру собаки тоже услышали звук: они начали рычать и фыркать, будто переговариваясь между собой.

Торн готов поклясться, что среди этого множества звуков прозвучало несколько человеческих слов. Мысль, что он охраняется в этой пещере стаей кошек и собак, была очень неприятной.

Вдруг Торну показалось, будто кто-то тихо называет его по имени.

Торн скорчил гримасу, конечно, такие представления могли существовать только в его воображении. Но призыв, где звучало его имя, стал интенсивнее и проник в самое сознание.

Кто может судить, какие мысли приходят в голову человеку, который зажат в тиски, исключающие всякий выход?

Торн попытался убедить себя, что все это результат нервного перенапряжения и продукт воображения. Может быть, непосредственная опасность могла помочь снова переместиться в другое тело? Но это, разумеется, не обязательное условие, даже, скорее, невероятное.

Он мельком подумал о том, что до сих пор каждое подобное перемещение переносило его во все более худшие миры. Теперь он на самом дне, из этой ситуации ему вряд ли вырваться, если никто не придет на помощь извне.

Он не пожелал бы никому другому оказаться в такой ситуации, но, конечно, он ухватился бы за любой шанс к спасению, если бы подобный ему представился.

И опять ему показалось: какой-то голос, будто сквозь сон, позвал его по имени.

Он хотел знать, какая судьба постигла остальных Торнов. Торн-3 в Мире-2? Кто погиб во время обмена или кого Слуги Народа в последний момент оставили в живых?

Торн-2 в Мире-1? Торн-1 в Мире-3? Такой пасьянс — неразумная игра богов, лишенных рассудка.

И тем не менее он имеет дело с сумасшедшей Вселенной. Разве все его научные исследования не подтверждают этот вывод?

Лозунг темного средневековья, значит, правильный: есть змеи, подгрызающие корни Мирового Игдраэшла!

В течение трех дней Торн познакомился с тремя различными мирами, и ни один из этих миров не был совершенным.

Мир-3 — поле руин — результат субтронной войны.

Мир-2 стал ареной безответственных тиранов и угнетателей людей, всем сердцем мечтавших о свободе.

Мир-1 был своего рода утопией совершенных людей, лишенных настоящих духовных ценностей, и существовал исключительно благодаря благоприятным обстоятельствам.

Три различных мира. Торн вздохнул.

Эта последняя мысль, наверное, вызвала в нем силы, о существовании которых он даже не подозревал. Его мысли вдруг приобрели беспредельную силу. Будто он в один миг научился обслуживать какие-то незнакомые ему машины.

От входа в пещеру донесся тихий шум. Он пробудил его, напомнив ему о его труднейшем положении. Шум скорее походил на звук шагов и стук когтей по каменному полу. Торн напряженно прислушался, но шум не повторился. Он невольно крепче сжал рукоятку ножа. Может, это животные решились перейти в нападение? Если бы в этой проклятой темноте можно было что-то различить…

Вспыхнуло желтое пламя — вдруг неожиданно разгорелся костер; языки пламени скользнули по стенам тесной пещеры.

Отблески света упали на собаку и кошку, сидевших рядышком в проходе и, вероятно, приготовившихся к нападению.

Они, как вкопанные, уставились на огонь. Собака, скуля, отбежала на несколько метров, а кошка зашипела на огонь.

Словно выполняя приказ Торна, огонь расширялся, заставив отступить кошку. Поначалу она оставляла свою позицию медленно, с неохотой, но затем вынуждена была сдаться. Она повернулась и заспешила к выходу, откуда доносилось рычание и фырканье остальных зверей.

Торн подумал о дневном свете, пламя, будто компенсируя солнечные лучи, стало ярче. Торн медленно протиснулся по проходу: путь к выходу он преодолел намного легче.

Проход стал выше и шире. Торн, почти добравшись до начала пещеры, услышал стук камней.

Пламя тем временем приобрело белый цвет и находилось в центре пещеры.

Торн немного наклонился вперед.

В это мгновение пламя погасло, а в руке у него внезапно оказался маленький серый предмет, который он потерял несколько минут назад.

Теперь Торн не чувствовал себя чужим, непонятным существом. Этот маленький предмет воспринимался Торном как его личная собственность, частица его самого: Торн подчинялся ему, как мускулы подчиняются нервной системе. Торн обретал свое второе тело.

От сознания возможности обладать такой огромной властью у него закружилась голова. Все расплывалось перед глазами: правда, такое состояние длилось всего лишь мгновение. Этот маленький предмет в руке вселял неистощимую силу.

Торн почувствовал себя Творцом.

Теперь в его власти было совершать любые поступки: он мог куда угодно идти, создавать любые приборы, мог изменить мир, впрочем, он мог его даже уничтожить.

А потом пришел страх.

Он испугался, что эта вещь необыкновенно точно следовала за его основной, первостепенной мыслью; могла определить и мысли второстепенные. Ни один человек ведь не в состоянии долго контролировать свои мысли. Некоторые люди случайно, но думали о смерти, о катастрофах, даже о самоубийстве.

Маленький серый предмет становился вдруг неожиданно опасным.

Что же Торну предпринять?

В конце концов, и у этой штуки должны быть определенные границы возможностей. Очевидно, эта вещь следит за ходом его мыслей. Он не должен совершать поступков, непонятных ему, как, положим, переделывать конструкцию субтронной машины.

Или?..

Торн впервые попытался немного привести в порядок свои мысли, одолевавшие его со всех сторон.

Его духовная сущность, по-видимому, совершенно изменилась. Подсознание стало вдруг чем-то более реальным, а не непроницаемым серым экраном. Теперь он в состоянии достигнуть мира мыслей других Торнов.

Он почувствовал, как один из этих других Торнов возложил на него определенную задачу.

Это неожиданное задание потрясло его, и Торн даже вздрогнул.

Он бросил последний взгляд на Мир-3 — на покрытые снегом и льдом равнины и холмы с причудливыми обломанными вершинами деревьев.