Страница 52 из 67
Я засунула в рот кусок пиццы и уселась на диван.
– Начнем с куплетов, они в целом хороши, – сказал Том. Боб кивнул, соскочил со своего кресла и пригласил Диму в аквариум. Мне стало страшно. Я, как зачарованная, с куском пиццы во рту смотрела, как Дима натянул наушники, поставил перед собой распечатку текста и сказал в микрофон:
– Я готов…
Эта вакханалия длилась несколько часов, под конец я угадайте, что сделала? Верно. Уснула. Разбудил меня громкий возглас одного из ребят, я распахнула глаза, сделала вид, что так все и должно быть: кусок пиццы во рту, холодный кофе, я немного помятая. Ох, как я была на себя зла: ну нельзя же так! И для чего я тогда выряжалась все утро? Пиджак измят, кофточку сжевала подмышка, а про юбку я вообще думать даже боюсь. Нет, это просто издевательство какое-то. Чего я отрубилась-то, как маленькая? И Брэдли, молодец, конечно, хоть бы разбудил. Засранец. Видел же, что женщина храпит, значит, заснула в такой момент ответственный! Позор-то какой, господи!
– Врубай, Том, – услышала я.
Мы что, сейчас песню услышим?! Я была не готова. Совершенно не готова! Но Том включил запись. Музыка. Электронный синтезатор. Димин сэмпл. Все осталось прежним, но вот голос… Я не узнавала его. Судя по лицу Димы – он тоже не узнал себя.
Тот магический посыл, который я слышала каждый раз, когда прослушивала «Roberto» – я додумывала сама, потому что в треке его не было. А теперь это звучало. В тончайших, ненавязчивых гитарных сэмплах, изящно встроенных Томом в основу песни. Эти сэмплы своим волшебным звуком пронизывали всю песню, заставляли звучать ее так, что щемило сердце. Когда я услышала Димин голос, уверенный, великолепно сведенный с музыкой, я опять не смогла сдержать слез. Та обреченность, которую так хотел услышать Вася, остро зазвучала в конце куплета, а потом обреченность оборвалась гитарной вставкой, и громыхнул припев. Боб усилил мощь голоса, раздвоив его и сделав эхо в конце строчек. Вся мощь чувств, вложенных Димой в запись песни, была в сто раз увеличена с помощью эффектов, и вот – я уже рыдаю в голос, спрятав лицо в ладонях, а «Roberto» звучит из студийных колонок, а Брэдли хлопает в ладоши, обнимаются со счастливым Димой, кто-то победно вскидывает кулак.
Куда подевалось то видео с жалобным стоном над синтезатором?
Теперь «Roberto» – это мощный трек, произведение искусства, восхитительная запись!
Удивительно, но после записи Дима чувствовал себя на подъеме. Едва мы приехали домой, как он засел за синтезатор, сообщив, что я могу забыть о его присутствии. Забыть пришлось надолго, так как он работал над мелодиями для разных песен: Васька ночью скинул тексты и теперь работа за Димой.
Я же наконец-то добралась до электронной почты и разобрала все письма, которыми меня засыпали ребята из центра. Это действительно были разные планы, сценарии, концепты. Я с удовольствием рассматривала зарисовки, картинки и документы, но не понимала, какое отношение имею ко всему этому. Что это за план-макеты? Что за бесконечные файлы с одинаковым названием «Бриф» и цифрой рядом? Что все это означает? Графические картинки, прикрепленные к письмам, мне нравились абсолютно все, но это не были Димины снимки, это были какие-то люди с разными выражениями лица, в разных одеждах и позах. Никаких пояснений не прилагалось. Наверное, это стандартные документы, и я обязана в них разбираться, но, позвольте… я не понимаю.
Я долго ковырялась в документах, пока наконец не догадалась позвонить Ваське. Учитывая, что на часах было начало восьмого вечера, то у Васьки уже полседьмого утра, он проснулся и, скорее всего, в рабочем состоянии. Я скинула ему письма и попросила со мной связаться в скайпе. А через пару секунд последовал видеозвонок.
– Привет, Ника!
– Привет, Васька. Ты получил от меня бумаги?
– Как я понимаю, некогда объяснять, но разобраться надо?
– Да, без тебя тут никак.
– Думаю, вместе справимся. Давай начнем с писем ребят из производственного отдела. Это три первых письма, тут говорится о видео. Итак, смотри, концепты сценариев, насколько я понимаю. Есть несколько зарисовок, из которых нужно выбрать интересный сюжет. Тут есть приписка, что раскадровка текста – вопрос креативщиков и будет is determined in the process, то есть, как я понимаю, все будет делаться живьем. Никаких постановочных кадров, только то, что придет в голову режиссеру во время работы. Так?
– Видимо, мне кажется, тут все так делается. Я-то думала, нам пришлют несколько коробок с разрисованными листочками, на которых будут позы и выражения, которые мы отберем для клипа, а потом снимем.
– Наверное, так и будет, но не сразу. Никто же не знает, как Дима выглядит в кадре.
Об этом я не подумала.
– И что ты предлагаешь? – спросила я.
– Ммм… дай я дочитаю… А ты как относишься к тем сценариям, что предложены? Третий, по-моему, весьма неплох. Называется «Crush».
– Я тоже о нем думала, но… Слегка как-то депрессивно? Нарезать в капусту все, залить огнем, льдом и отчаянием? Смотри, тут рухнувший самолет, какие-то зеркальные лабиринты, преисподняя…
– А песню мы такую и написали, во всяком случае, с таким ощущением. Это же все больно, страшно и неприятно. Я думаю, подать такую песню через такие видеоряды и нужно. Сильно выглядеть должно, если, конечно, со спецэффектами не опозориться.
– А вдруг? Может, лучше возле окошка с томным лицом спеть?
– Ника, так даже в Советские годы делать перестали.
– Твоя правда, – вздохнула я.
Два оставшихся сценария, которые прислали производственники, мы не одобрили. Один был на манер фэнтези – Дима в образе дракона летает и похищает прекрасных девственниц, пока не видит прекрасного парня, которого цепляет. Этот парень разрушает все фэнтезийное мироустройство, дракон становится хорошим, и они вместе летят навстречу рассвету, оставляя позади себя разрушенные города и села. Ерунда. Второй сценарий был «у окошка», где Дима должен был страдать три с половиной минуты у окна, за которым лил дождь, со вставками прогулки на природе, по городу, трассам и каким-то крышам, где на лицо будет хлестать дождь, над головой летать вороны, а где-то мелькать то ли мужской, то ли женский зад. В общем, «Crush» был из предложенных самым лучшим. Не отрываясь от Васьки, я в одно ухо спела Диме три идеи, и он, не поднимая пальцев от клавиш, согласно кивнул на «Crush».
Следующий блок вопросов состоял из графика съемок и прочих атрибутов.
– Я думаю, Ника, это как раз раскадровки. Но, опять-таки, никто не знает, как Дима выглядит в кадре. Вполне возможно, ему не подходят эти ракурсы и потребуются другие. Тут дело будут делать фотографы.
– Зачем же тогда нам отправили эти фото?
Я рассматривала фотографии. Полуобнаженные мужчины, по одному и несколько на кадрах, в трусах, без них, в майках, натянутых до паха, с поворотами головы в разные стороны и так далее. Все они были прекрасны, но ни на одном кадре я не видела Диму. Таким, каким знаю его.
– Думаю, для атмосферы, это, наверное, то, что мы должны выбрать. В каком стиле будут фото. Смотри, их можно разделить на несколько видов – готика, позитив при плохой погоде и… я бы называл эти три последних фото явным нарциссизмом.
С последней трактовкой Васьки я была согласна. У парня на последних трех фото взгляд был устремлен только на его тело, преимущественно, на те его участки, где округлые мышцы напряжены и смазаны капельками пота. А сколько любви было в этом взгляде! Эротично!
– И чего делать с атмосферой?
Васька, недолго думая, объявил:
– А ничего не сделаешь, в принципе, тут все однотипно. Когда будут кадры, будет видно, что получилось лучше. Так же, как и с видео. Не думаешь?
– Тогда я письменно дам ответ только по сюжету клипа, да? А по поводу всех этих концептов скажу, что определиться не можем, так как сами понятия не имеем, что будет лучше выглядеть в кадре. Достаточно обоснованно или некорректно?