По зову сердца

Она качнулась в его сторону, словно тоже почувствовала сексуальное притяжение. Ее взгляд опустился, медленно скользнул по его телу и снова поднялся на его лицо. Ее губы были слегка приоткрыты, в глубине глаз все еще теплились искры былой страсти.

Неожиданно Фиона отстранилась и схватилась за дверную ручку.

– Получать удовольствие? – Она покачала головой. – Не думаю, что это возможно. В моей жизни остается еще слишком много неясностей, и я сейчас могу думать лишь о том, как навести в ней порядок.

С этими словами она открыла дверь и пошла назад к дому. Генри растерянно смотрел ей вслед.

Фиона не могла вернуться на вечеринку, когда в ее душе бушевал ураган эмоций. Она не ожидала, что ее короткий разговор с Томом Карлсоном приведет к стычке с мужем. Том увидел ее сегодня днем в клинике и пригласил на свидание. Она ему отказала. Ее жизнь и без того была слишком сложной. Ей хотелось спокойствия, поэтому она поставила на поднос два стакана мятного чая со льдом и тарелку с креветками в кляре и пошла наверх в комнату дедушки Леона. Он страдал от болезни Альцгеймера, и за ним было необходимо круглосуточно присматривать.

Его ночная сиделка, миловидная брюнетка лет тридцати пяти, читала книгу в комнате, смежной с его спальней. Услышав шаги, она подняла глаза на Фиону и отложила книгу в сторону.

– Добрый вечер, миссис Рейно. Мистер Леон любуется звездами с балкона.

Балкон застеклили, чтобы дедушка не попытался спуститься вниз, как уже было однажды.

– Можете сходить на вечеринку, пока я навещаю дедушку, – сказала Фиона.

– Спасибо. В таком случае я пойду перекушу. Я вернусь через полчаса, если вы не против.

– Не торопитесь. Расслабьтесь и поешьте как следует.

Фиона любила дедушку Леона и старалась почаще его навещать, понимая, что у них остается все меньше времени. Болезнь дедушки прогрессирует, а Фиона скоро перестанет быть членом семьи Рейно. При этой мысли ее сердце болезненно сжалось.

Выйдя на балкон, она поставила поднос на кованый столик:

– Дедушка Леон, я принесла тебе перекусить.

Пожилой мужчина с густыми седыми волосами повернулся:

– Мои внуки больше не зовут меня на вечеринки. Наверное, они боятся, что я скажу что-нибудь не то.

– Мы все очень тебя любим. Мы просто не хотим, чтобы ты испытывал смущение. Мне жаль, что ты больше не можешь веселиться вместе со всеми.

– Ты не виновата в том, что моя память меня подводит. Я знаю, что мальчики просто пытаются защитить мою гордость и оградить меня от лишних переживаний. – Наколов на вилку креветку, он с благодарностью посмотрел на Фиону: – Отличная еда. Обычно на вечеринках подают бестолковые маленькие канапе.

– Сегодня они тоже есть, но я знаю твои предпочтения и принесла тебе то, что ты любишь.

– И я благодарен тебе за это. Вкусовые ощущения – это единственное, что меня пока еще не подводит, – улыбнулся он, поглощая креветки одну за другой. – Ты всегда была внимательной девочкой. Мне будет тебя не хватать.

Внутри у нее все упало. Что он имеет в виду? Не мог же он догадаться о том, что они с Генри собираются развестись.

– Дедушка Леон, я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Он постучал пальцем себе по виску.

– Когда болезнь полностью завладеет моим разумом. Даже когда он затуманивается, я ощущаю чувство потери. Они здесь. – Он похлопал себя ладонью по груди. – Люди, которые мне дороги. Но я часто не могу вспомнить, кто кем мне приходится.

Фиона не знала, что на это ответить, поэтому просто взяла его руку и крепко сжала.

– Я люблю тебя, дедушка Леон, и никогда тебя не забуду.

– Я тоже тебя люблю, моя дорогая сестренка.

К ее глазам подступили слезы, и она часто заморгала, чтобы их сдержать. Ей уже не следовало удивляться тому, что он принял ее за другого человека, но она все равно всякий раз испытывала небольшое потрясение.

– Тебе принести добавки, дедушка?

– Добавки? – Он тупо посмотрел на нее, затем перевел взгляд на свою пустую тарелку. – Что повар приготовил сегодня на ужин?

Фиона на мгновение пришла в замешательство, но затем поняла, что его спокойствие важнее, чем фактические подробности.

– В сегодняшнем меню есть твои любимые блюда.

Улыбнувшись, он протянул ей тарелку:

– Раз так, неси. А на десерт у нас торт со взбитыми сливками?

– Конечно.

– Его тоже неси.

Вспомнит ли он, что она уже была у него, когда она вернется с едой? В любом случае она постарается вести себя непринужденно и наслаждаться драгоценными минутами общения с ним.

Захотят ли родные Генри ее видеть, когда узнают об их разрыве? Если да, то сможет ли она сохранять самообладание, когда будет сюда приходить? Поначалу боль будет сильной, а затем?

Нет, она может думать о будущем. С того дня, когда она узнала о своей плохой наследственности, она запрещала себе строить планы на годы вперед из страха, что никакого будущего у нее нет. После ее сегодняшнего визита к доктору этот страх усилился.

Глава 3

Проголодавшись, Генри открыл дверцу огромного холодильника. Было три часа ночи, но ждать до рассвета он не мог. Еда на вечеринке была очень вкусной, но организму спортсмена нужна калорийная пища, а не легкие закуски. Во время игрового сезона физическая нагрузка будет запредельной, и ему необходимо набраться сил.

Достав картонную коробку с яйцами, он положил ее на рабочую поверхность из гранита. Его мысли снова вернулись к благотворительному вечеру. Все прошло более чем удачно. Фионе удалось собрать сумму, которой хватит на строительство нового здания приюта. Его жена справилась со своей задачей, и он очень ею гордился. Несмотря на все их разногласия, он по-прежнему ею восхищался. Когда прибыла бригада уборщиков, он практически силой ее увел. Она хотела лично убедиться, что они сделают все как надо, но он сказал, что их проконтролирует кто-нибудь из домашнего персонала.

Когда они с Фионой вернулись к себе домой, она, разумеется, сразу ушла в свою комнату. В последнее время это вошло у нее в привычку.

Открыв шкафчик, Генри достал сковороду, налил в нее немного оливкового масла, поставил ее на плиту и включил конфорку. Когда масло зашипело, он разбил на сковороду два яйца.

Ему нравилось готовить для себя и для Фионы. Они много времени проводили на кухне. Именно по этой причине они потратили так много времени на ее обстановку. Они вместе ходили по дорогим антикварным магазинам во Французском квартале в поисках красивой мебели и предметов интерьера. Одним из таких предметов были большие настенные часы с замысловатым орнаментом на корпусе. Он напоминал им обоим об Ирландии, одной из первых стран, которую они посетили вместе. Интерьер кухни не был выдержан в едином стиле, но предметы прекрасно дополняли друг друга, создавая единое гармоничное пространство.

Вздохнув, Генри выключил конфорку и переложил яичницу на тарелку. Достав из ящика вилку, он взял тарелку, перешел в столовую и сел во главе длинного стола из вишневого дерева, купленного специально для того, чтобы собираться за ним всей семьей. Над буфетом, в котором Фиона хранила начищенное до блеска столовое серебро, висело зеркало в позолоченной раме.

Они с Фионой вместе занимались обустройством своего гнездышка, но, когда они расстанутся, ему придется покинуть этот дом и вернуться в особняк на озере Понтчартрейн. Он любил своих братьев, но его дом был теперь здесь, в сердце Нового Орлеана.

Сидеть в одиночку за большим столом было невыносимо, поэтому он поднялся, взял тарелку с остатками яичницы и подошел к окну.

Его в очередной раз поразил контраст между историческими и современными зданиями. Новый Орлеан был словно мостом между мирами и культурами. Сквозь пелену облаков, затянувшую предрассветное небо, едва проглядывала луна. Генри вырос в Техасе, но ему нравился Новый Орлеан с его частыми переменами погоды. Этот город, ставший ему новым домом, подходил ему по духу.