Клык леопарда

Рутилий кивнул, и его собеседник развел руками в жесте разочарования.

– Теперь тебе понятно, каким авторитетом он пользуется? Даже самые тупые бандиты сообразили, что легенда о могучем Обдуроне им только на пользу.

– Но почему «Обдурон»? Почему он называет себя «безжалостным»?

Канин невесело улыбнулся:

– О, это он не сам придумал! Это имя ему дали горожане, когда стал понятен его нрав, после тех первых случаев, когда его подручные напали на заставу или на отряд солдат. Как я только что тебе рассказал, он их убил, всех до единого. Никаких зверств или изощренных пыток, но и никакой пощады. Он оставил в живых лишь несколько человек, которых увел с собой в лес, предположительно для того, чтобы принести их в жертву своей богине. И одного человека, которого он отправил ко мне – донести до нас весть о его победе.

Скавр нахмурился:

– Отправил именно к тебе?

Префект мрачно усмехнулся, и его лицо сделалось печальным.

– О да, именно ко мне. Похоже, он возжелал увидеть меня мертвым. Он насмехается надо мной в каждом новом послании, что мы от него получаем. Тот, кого он оставил в живых, находит меня и сообщает в самых омерзительных подробностях, что случится со мной, когда я попаду к Обдурону в плен. Этот мерзавец запугивает несчастных тем, что, если они не передадут мне в точности его слова – а он об этом узнает, – их постигнет та же страшная участь, что уготована мне. Он приказывает им сообщать мне эти угрозы публично, а не наедине, чтобы их услышали как можно больше людей.

– Из чего следует, что у него есть надежный источник в твоем окружении, не так ли?

Квинт опустил глаза и какое-то мгновение разглядывал свои сапоги.

– Да, эта мысль тоже приходила мне в голову. Кто бы он ни был, этот человек или сильно предан ему, или ужасно его боится. Может, это кто-то, у кого взяли в заложники члена семьи, и теперь Обдурон играет на его чувствах. Не забывай, что каждый день через Тунгрорум проезжают десятки путников, следуя по главной дороге из Букового леса к переправе через Мозу. Любой из них может оказаться человеком Обдурона, которого тот отправил исполнить угрозу в адрес кого-то из моего окружения, кому он угрожает.

Префект прислонился к стене и устало покачал головой:

– У большинства моих людей в городе живут семьи, и каждый из них может стать объектом запугивания и принуждения со стороны столь безжалостного человека, как Обдурон. Так что любой может стать его шпионом, пусть и не добровольным. Единственное решение, какое я вижу, – поймать этого самого Обдурона и, как заведено исстари, отрубить ему голову. Причем сделать это так, чтобы не показывать игральные кости прежде, чем они упадут на стол.

Трибун встал и снова подошел к карте.

– Так как я командир единственного отряда, который имеет боевой опыт и потому способен помочь тебе, думаю, что нам стоит придумать, как ограничить свободу действий этой шайки. Ты сказал, что в последние месяцы был вынужден буквально отбиваться от них, а твои поиски их логова пока не дали результатов. Думаю, у моих двух когорт – а это почти полторы тысячи человек – больше шансов найти разбойников, чем у твоих тридцати воинов.

Канин указал на лесной массив, занимавший внушительную южную часть карты.

– Единственное место, где им можно навязать бой, – вот здесь. Но будь осторожен, трибун. Владения Ардуины снискали себе славу опасного места для новичков, особенно в это время года. Сейчас хоть и весна, но зима может вернуться в леса в любую секунду.

Префект машинально потрогал амулет на правом запястье, и, заметив этот жест, его собеседник одобрительно кивнул.

– Вижу, ты веришь в Непобедимого Митру. Я был бы благодарен возможности рядом с тобой вознести ему молитву, разумеется, если в городе есть его храм. Так что не переживай, друг. Я не ступлю ногой в этот бескрайний глухой лес, не посоветовавшись с тобой. Ну а теперь пойду посмотрю, как там движется строительство казарм. – Скавр взял свой плащ и собрался выйти, но на пороге обернулся. – Кстати, ты упомянул, что тебя прислали сюда из Бонны. Ты родом из тех мест?

Канин покачал головой и указал на карте Тунгрорум.

– Нет, трибун, я местный. Я родился и вырос в этом городе. По делам имперской службы я на несколько лет покидал Тунгрорум, но как только мне представилась возможность вернуться в родной город, я сразу же за нее ухватился. Хотя, оглядываясь назад, я понимаю, что знай я, во что вляпаюсь, мое решение было бы иным.

Скавр сочувственно кивнул:

– Никогда не нужно возвращаться, верно?

Префект медленно покачал головой:

– Нет, трибун, ошибкой было не мое возвращение. Моя ошибка в другом: я ожидал вернуться в город, который когда-то покинул.

Конный отряд разделился и поскакал вдоль дорожных обочин на запад. На мягкой земле копыта лошадей издавали глухой стук. Взяв на изготовку копья и щиты, всадники какое-то время двигались вперед, навстречу мраку, не ведая, с чем могут столкнуться в любой момент. Напряжение нарастало с каждой секундой.

Марк Трибул Корв уже решил было, что они упустили разбойников и те бесследно растворились в тумане, когда зоркий всадник, скакавший справа от дороги, указал в сторону полей и что-то крикнул своему декуриону. Прищурившись, Марк различил в тумане повозку с зерном, а рядом с ней несколько человек. Они толкали ее сзади, пытаясь высвободить увязшее в густой грязи колесо.

Опустив острие копья, Марк направил Упрямца в сторону разбойников. Конь не нуждался в понукании – увидев рядом с мордой смертельное железное жало, он пустился галопом по глинистой земле, взбивая на скаку копытами комья грязи.

Увидев, что на них устремился из тумана конный отряд, грабители на миг оторопели, а затем развернулись и бросились врассыпную. Увы, их попытки спастись сильно затрудняла липкая грязь, чем и воспользовались всадники. Выбрав себе жертву, Трибул догнал бегущего и вонзил холодное железное острие ему в поясницу. Бандит со стоном полетел на землю. Марк же, рывком выдернув копье, бросился вдогонку за другим разбойником.

В следующий миг где-то рядом раздалось лошадиное ржание и глухой стук упавшего на землю тела, а следом победный рев и сдавленный, булькающий стон. Трибул тотчас бросился в ту сторону, откуда донеслись эти звуки, и едва не напоролся на окровавленный меч бритоголового бандита, выскочившего на него из завесы тумана. Противник уже успел замахнуться, целясь в длинную лошадиную морду, но Марк опередил его, ударив копьем. Обливаясь кровью и схватившись обеими руками за лицо, грабитель рухнул в грязь.

Вцепившись в загривок разъяренного скакуна, чтобы удержаться в седле, Марк Трибул рысью пустил его вперед, мимо трех повозок с зерном и тел убитых и умирающих разбойников. В голове короткого обоза он увидел в плотном кольце всадников кучку из десятка бандитов. Нацелив на пленников копья, солдаты под командованием декуриона Сила были готовы в любой момент пронзить их всех до одного. Заметив Марка, декурион подъехал к нему и тихо, чтобы его никто не услышал, сказал:

– В целом неплохо. Мы потеряли всего одного человека, раненого. Я приказал положить его в повозку, и если он останется жив, твоя женщина сможет проявить на нем свои чудеса исцеления. Что, по-твоему, нам делать с этими головорезами? Прикончить их на месте или отвезти в Тунгрорум?

Марк поморщился:

– В первую очередь – самое важное, я бы так сказал. Сначала нужно узнать, что они сделали с обозниками и куда собирались вывезти зерно. Возможно, что еще одна шайка где-то рядом и ждет их возвращения. В таком случае…

– Можно заодно уничтожить все их змеиное гнездо. Неплохая идея.

Сил повернулся к своим людям и отдал приказ своему помощнику.

– Двойная оплата! Разоружите этих негодяев, и пусть они встанут на колени в ряд возле этой повозки. Связать им руки за спиной и ноги в коленях. – Он спешился, и Марк последовал его примеру. – Надеюсь, ты понимаешь, что заставить их говорить будет непросто?