Медный лоб

Плотной длинной кипой их сложили во дворе, перед стеной с камнеметами. К краям крепко накрепко привязали веревки, а другие концы веревок - к каменным шарам, что ждали своего часа рядом с камнеметами.

Я выглянул из-за стены. Разбойничий лагерь спал, но в темноте по-прежнему, курились дымки костров, тлели огоньки не загашенных углей. За моей спиной потихоньку собиралась монастырская дружина.

- Твои готовы?

Настоятель со своим неизменным посохом стоял рядом.

- Готовы.

Я решил подстраховаться.

- Лучника сюда.

Мне кажется, не только меня интересовало, чем все это закончится.

- Заряжай!

Камнеметы, что стояли в двух шагах от стены взвели. Двое монахов, из тех, что покрепче, уложили каменные шары в ложку метателя. Подтянутая веревками материя во дворе шевельнулась, приподнялась, словно змея перед броском на добычу. Я похлопал по круглому боку ближний камень.

- Долетят?

- Долетят. Не беспокойся, - уверенно сказал Энгель-Суфат.

- Тогда не будем откладывать...

Скрипнули зацепы, рычаги камнеметов щелкнули и два этих одновременных щелчка возвестили о том, что камни отправились вперед. Через мгновение за ними, разворачиваясь в воздухе, понеслось полотнище... Костры внизу пропали, загороженные им. Настоятель, наблюдавший за тем как сотканное за бог знает какую уйму времени дорогое полотно летит неизвестно куда, и неизвестно зачем, горестно вздохнул. Ему, разумеется, хотелось избавиться от разбойников, но жаль было переводить на это такой хороший товар, да и гарантий я ему никаких не дал....

Я похлопал его по плечу. Терпение. От него сейчас требовалось терпение, впрочем, как и от меня самого.

Камни долетели, и полотно опустилось, накрыв собой большую часть лагеря. Я начал считать про себя. Раз, два, три... Лагерь по-прежнему заливала темнота. Неужели не получилось?

- Лучник...

Лучник, что стоял рядом со мной с луком и зажженной стрелой наготове, напрягся, готовый послать её, чтоб поджечь наш подарок врагам, но обошлось. Сперва в одном, потом в другом, а потом как-то разом все полотнище, накрывшее чужой лагерь вспыхнуло. Яркое пламя разбежалось во все стороны, превращая лагерь в ад. Сразу стало видно, как под горящим полотном дергаются человеческие фигурки, стараясь выбраться из огня.

- Стрелы!

Все тридцать человек, что прятались за зубцами, подняли луки. Тетивы тренькнули, опуская на волю тридцать смертей. Раз за разом, пока тулы не освободились, тренькали луки, обрывая чьи- то жизни в лагере за крепостной стеной. Там что-то трещало, кричали люди. В бушующем пламени метались тени.

Пока местные стреляли, я смотрел на пожарище. Отчего-то оно напомнило мне город, залитый огнями рекламы. Я грустно улыбнулся. Хороша реклама... Увижу ли еще?

- Вперед!

Ворота заскрипели, распахиваясь навстречу пламени, и дружина, молча, злобными волками, бросилась вперед.

Темнота, перемешанная со страхом, стала нашими союзниками.

Пятеро последних бежали безоружными, хотя основная надежда у меня была именно на них. Каждый из избранных как мог осторожно и аккуратно тащил по два ведра горючей смеси. Огнеметы тут еще не изобрели, а значит, приходилось применять смекалку. Там где огня окажется недостаточно, они добавят.

В полминуты мы добежали до границы пламени. Запах керосина тут висел такой плотный, что казалось еще чуть и сам воздух вспыхнет обжигающим пламенем.

Огонь тут уже разгулялся. От огненной смеси горело все - дерево, мешки, палатки, люди... На этом фоне бестолково метались какие-то тени. Паника - она паника и есть.

"А ты хитрый!" - прозвучало у меня в голове с явно уважительной интонацией.

"Нашлось время на нас?"

"Нашлось", - ничуть не смущаясь моей язвительности ответил Бог.

"Чем глядеть просто так, помог бы лучше...".

"Ничего, ничего... Вы и сами недурно справляетесь".

Но разговора дальше не получилось. Молчавшие до этого мгновения замковые дружинники заорали и принялись рубить врагов.

Погубить всех не вышло, так оно и было понятно, что не получится, но сейчас перед нами стоял не воинский отряд, сплоченный дисциплиной и страхом перед командиром, а просто толпа испуганных людей. Огня ведь боятся не только звери, а тем более если пламя вокруг и выхода из него не видно.

А сейчас главное - успеть! Разгромить их испуганных, беспомощных, ничего не понимающих...

Но первые минуты ошеломления во вражеском лагере прошли. Люди поняли, что на кону стоит жизнь и приготовились защищать её.

Там достаточно быстро стали появляться личности начавшие организовывать испуганную толпу. Вот эти были мне особенно интересны. Мне пришлось поработать снайпером. Братия рубила мечущихся разбойников, а я гасил намечавшиеся очаги сопротивления. Вот кто-то черный на фоне огня размахивает мечом, выкрикивает команды, выправляя положения. К ногтю его! Один выстрел - готов. На следующего я потратил целых две пульки, но оно того стоило...

В те места, куда не успевал прибежать я, в те, где начинали сопротивляться, я посылал метателей ведер. Невидимая в свете пожара наша посылка влетала туда, где разбойники думали о чем- то еще, кроме спасения собственных жизней. Смесь загоралась еще в воздухе, и двух огненных плевков хватило, чтоб там заорали:

- Дракон! Они привели дракона!

Рядом заревел Парликап, добавляя вражьим крикам правдоподобности. Не хуже дракона ревел!

Его меч взлетал и падал вниз, круша доспехи и тела. Треск, рев пламени, куски тел, горящее дерево.

Чуть в стороне от общего пожара, там, где ярко полыхал какой-то уж очень затейливый шатер, копошилось несколько силуэтов. Я может быть и внимания на них не обратил бы, то там заржали кони. Кто-то тут хотел не драки, а спасения.

- Лошади! - крикнул я Парликапу. - Лошадей берем!

За побоищем наверняка наблюдал настоятель, однако его доброе отношение к нам я лучше прямо сейчас променяю на несколько лошадей. От нас уже мало что зависело. Битву мы, можно сказать, уже выиграли - враги бежали, и никто не помышлял о сопротивлении, потому мы рванули туда, предоставив храмовой дружине возможность самой отличиться на глазах своего начальства и добить остатки осаждавших.

Трое бросились нам на встречу, а несколько верховых рванули в темноту. Стрелять я побоялся - не хватало еще подранить лошадь, так, что приходилось надеяться только на собственную меткость да на палку в руках.

Словно прыгун с шестом я разбежался, мысля перепрыгнуть через этот жалкий заслон - сколь немного времени мы на него бы не потратили, а беглецы могли бы уйти - но деревяшка в руках меня подвела. Когда я вознесся вверх, она переломилась, уронив меня прямо на тех, с мечами. Кто-то из придавленных попытался оцарапать меня сталью, но я внимания на это не обратил. Едва коснувшись земли, словно городошную палку швырнул в темноту обломок, оставшийся в моей руке.

Там словно почуяли, пригнулись, но одного я таки сшиб. Он упал в костер, из которого его достал подоспевший Энгель-Суфат.

Пока жертва безвольной тушкой висела в руке рыцаря, он оглядел её и присвистнул от удовольствия.

Добыча оказалась знатной. Скорее всего, нам попался один из баронов - уж больно богатой была одежка у негодяя. Думаю, что настоятель сможет кое-что вытрясти из него для себя, ну а мы под это дело сможем что-нибудь вытрясти из настоятеля - не пешком же нам идти. Принцессы пешком не ходят и ежедневно хотят кушать. Тут я заметил рядом возок и лошадку в оглоблях. Она трясла головой, явно не одобряя происходящего. Правильная, нормальная лошадь. Значит, без просьб с разговорами обойдемся...

Разгром получился полный и окончательный. Из ворот, поняв, что страшнее того, что случилось, уже ничего не предвидится, повылезали монахи. Кто-то оказывал первую помощь своим, но большая часть, по-моему, мародерствовала.

Воняло гарью, воняло дымом. Даже запаху горелого мяса тут нашлось место. Вокруг лежали трупы, оружие, несгоревшие остатки материи саванами укрывали мертвых.