Страница 12 из 16
- Всего лишь заброшенный храм. Он разрушается, поэтому местные в него не ходят. Да и наши башибузуки надолго заходить внутрь не рискуют, чтобы не получить камнем по голове. Так что у нас есть некоторое время.
Миронов продолжал пристально рассматривать сыщика, потом вдруг вкрадчиво произнёс:
- А знаете, Аннет ведь замуж вышла!
- Я знаю, - бесцветно ответил Штольман.
В этот момент ему как никогда остро захотелось взять Петра Иваныча за лацканы и потрясти так, чтобы зубы застучали. Он не забыл ещё, как Миронов поиздевался над ним, сообщая о сватовстве князя. В результате этого недоразумения Яков так себя измучил, что шагнул под пулю Разумовского, мечтая свести счёты с жизнью.
Взгляд Миронова тем временем упал на обручальное кольцо:
- Да ведь и вы, я смотрю, не свободны.
- Не свободен, - сухо ответил Штольман. Разъяснения на этот счёт он давать не собирался.
А Миронов вдруг раскрыл ему свои объятия. Яков оглянуться не успел, как старый бездельник уже тискал его плечи:
- Яков Платоныч, дорогой! Как же я рад!
- Взаимно, Пётр Иваныч, взаимно, - пробурчал Штольман, чувствуя, что гнев против воли испаряется.
Была у старого повесы эта черта – на него невозможно было долго сердиться. Кажется, неотразимое обаяние и непосредственность Аня унаследовала не от родителей, а от любимого дядюшки. Ладно, за это простим, пожалуй!
Сыщик сел и извлёк из сапога два метательных ножа.
- Петр Иваныч, вы же у нас в этом деле мастер?
Миронов оценил оружие, взвесил его в руке:
- Отлично! Это увеличивает наши шансы.
- А они у нас были? – заинтересованно прищурился Штольман.
Петр Иваныч всегда полон сюрпризов. Часто эти сюрпризы оказываются плодом его фантазии, но иногда бывают весьма полезны.
- Это уж без сомнения! – не без удовольствия ответил Миронов. – Я, знаете ли, время не терял.
Он повёл сыщика к выходу, над которым в шатком равновесии располагалась какая-то гнилая доска. Несколько тяжёлых камней лежали на доске. Длинная верёвка тянулась от всего этого сооружения.
- Как вам?
- Угрожающе.
- Первому, кто войдёт.
- А потом?
- Ваши ножи, разумеется. Я, знаете ли, в последний год в цирке выступал. Парад-алле! Выступление эскапистов уже было. Дальше на нашей арене - непревзойдённый метатель ножей дон Альварес! А потом – выступление цирковых силачей… Яков Платоныч, сойдёте вы за циркового силача? Аннет говорила, что вы бесподобно дерётесь на кулаках.
- Я бы лучше из револьвера, - усмехнулся Штольман. – Вернее будет.
Он ощутил прилив энергии, словно исходившей от этого человека, которого никто никогда не принимал всерьёз. Но в этот момент Петр Иваныч был похож не на Затонского пьяницу и бонвивана - он больше напоминал д’Артаньяна. С таким товарищем можно и рискнуть.
- Хорошо, - серьёзно сказал Миронов. – Тогда зазываем сюда нашего сторожа – он всегда снаружи пасётся, боится обвала. И дёргаем за верёвочку. Каков план?
- План хорош. А дальше?
- А дальше вооружаемся у него, чем можем, и занимаем оборону у входа, как царь Леонид у Фермопил. Пока они будут пытаться нас обойти, мы человека три положим. А там – как бог даст!
- Сколько их всего?
- Семеро было. Со вчерашнего дня шестеро. Один то ли уехал куда…
- …то ли это с ним мы на узкой дорожке повстречались, - закончил Штольман.
- О! – поднял палец Миронов с довольным видом. – Поживём ещё, Яков Платоныч!
- Поживём, Пётр Иваныч! – улыбнулся Штольман. – Нам помирать никак не рекомендуется.
«Если мы духами станем, страшно подумать, что с нами сделают!»
***
Бандиты появились на закате. Шли по тропе гуськом, никого не опасаясь. К тому времени охранник уже упокоился под грудой камней. Но сотрясение вызвало обвал в глубине пещеры, так что двое русских потеряли пути к отступлению и залегли у входа, найдя более-менее надёжные укрытия. Штольман несколько тревожно поглядывал на Матрейю, надеясь, что грядущий будда не вздумает обвалиться ему на голову прямо сейчас.
К его глубокому удовлетворению, в кармане у часового обнаружился штольмановский любимый «бульдог» - эту систему он предпочитал всем иным. Барабан был полон, оставалось только ждать.
У Петра Иваныча кроме ножей было в запасе ружьё охранника – кстати, весьма современная винтовка.
Первого бандита Миронов убрал бесшумно, метнув нож. К сожалению, остальные заметили его в тот момент, когда он поднялся из-за скалы, и тут же открыли стрельбу, прижав Петра Иваныча к земле и не давая голову поднять.
Штольман аккуратно влепил пулю в затылок тому из бандитов, кто находился к нему ближе всех. Теперь заметили и его. Но он дал секунду Миронову. Петр Иваныч прыгнул, перекатился и свалился в более надёжное укрытие.
По Якову вели плотный огонь. Он пробовал ответить, потом понял, что безрезультатно теряет пули. Нападающие надёжно скрывались за камнями. Какое-то время его поддерживал огнём Миронов, но патронов к винтовке у часового они нашли немного, так что выстрелы скоро затихли.
На какое-то время в ущелье воцарилась тишина. Один из бандитов рискнул высунуться из своего укрытия. Краешек чалмы был Штольману виден, но Яков Платоныч решил дождаться, пока цель станет более явной.
Откуда-то сверху ударил ружейный выстрел. Бандит в чалме вывалился из своего укрытия – пуля попала ему в затылок, выходное отверстие совершенно обезобразило лицо.
Итого, минус четыре. Кто стрелял? Карим? Что он здесь делает?
Кажется, бандиты начали осознавать, что остались в меньшинстве. Но у Миронова уже не было патронов, да и у Штольмана оставался лишь один, так что стрелять надо было наверняка.
У нападавших, видимо, сдали нервы. Они одновременно выскочили из-за скал и ринулись назад, беспорядочно паля в сторону пещерного храма. Штольман выстрелил в ответ, но, кажется, промахнулся. Зато из-за скал пальнули быстро и точно – два раза. Бандиты попадали, как подкошенные.
Кажется, один выстрел был револьверный. Интересно!
В темнеющем ущелье снова наступила тишина. Никто из бандитов не шевелился. Яков Платонович поднялся из своего укрытия и бросил гневно:
- Карим! Я что делать сказал?
- Не сердись, Штольман-мырза! – киргиз появился на тропе с сокрушённым видом, разводя руками. – Анна-апай волновался.
Ну, разумеется! Анна-апай волновался! Это всё объясняет! Не родился ещё тот мужчина, который мог бы это спокойно перенести. Штольман внезапно ощутил жгучее желание приставить к Ане вместо этого олуха дуэнью. Настоящую испанскую дуэнью. Какую-нибудь кошмарную старуху с волосами в носу, нюхающую табак. На которую не подействует умоляющий взгляд бездонных синих глазищ.
Тётю Липу! Хотя нет, тётя Липа тоже продержалась ровно сутки. А потом побежала в управление – докладывать, что Нюша поела, а заодно передавать руководящие указания Штольману.
Он уже видел, что вслед за Каримом показалась знакомая синяя с коричневым «амазонка».
- Анна Викторовна! Ну, вы здесь зачем? – со стоном выдохнул сыщик.
- Аннет? – раздалось за спиной.
- Дядя!
Встрече родственников он не мешал, отошёл в сторону. Собрал оружие у павших бандитов. Карим, завладев винтовкой, цокал, охал и закатывал глаза. Его арсенал полнился и совершенствовался с каждым приключением.
Потом Штольман почувствовал, что она идёт к нему. Спиной ощутил, но не оборачивался, всё ещё сердясь.
- Яков Платоныч!
Он не переменил позы.
- Яков Платоныч!
Маленькая, но крепкая рука взяла его за предплечье, разворачивая к себе.
- Яков Платоныч, вам должно быть стыдно! – убеждённо сказала Анна.
- Чтоо??? – от негодования у сыщика дыхание спёрло.
- Вы меня оставили в неведении, а сами… - кажется, она чуть не плакала. – Да как вы могли! Вас же чуть не убили!
- Анна Викторовна, я не обязан докладывать обо всех своих планах, - жестко сказал Штольман, стремясь как можно скорее закрыть тему.