Меч истины

Эй, ты, как тебя там, Бог Справедливости? Ты лучше всех знаешь Визария, ты видишь, что у него на сердце. Неужели ты допустишь, чтобы он погиб? Если так, то какой же ты Бог?

Ладно, ты меня не слышишь и не знаешь. Эта дубина Визарий не пожелал посвятить меня, чтоб ему… Но я сам могу приглядеть за тем, чтобы он остался жив. Он не будет спать? Отлично! Я ведь тоже не сплю. У него всегда хватало сил, чтобы справиться со мной. А ещё я сейчас выпью. Плевать, что деньги последние! Заработает ещё, оглобля длиннорукая…

Утро застало меня на столе. И все неровности стола отпечатались на морде. Кажется, я всё-таки заснул. Ничего: голова шумит, во рту будто табун пасся – всё в порядке! Можно идти на поединок. Интересно, кто-нибудь из Мечей выходил на бой в таком состоянии? Или я буду первым?

Ноги держали меня твёрже, чем хотелось бы. А голова внезапно стала лёгкой и пустой. Я шёл к форуму и не чувствовал, когда меня толкали, и не слышал гула собирающейся толпы.

Так, у статуи Марса вкопали столб. А рядом навалена громадная куча камней. Ребята, не хочу вас разочаровывать, но Визарий не будет мишенью! Потому что здесь я, самозваный Меч Истины. Сейчас вам будет весело, обещаю!

А потом вдруг моя смерть стала бессмысленной…

Он ещё держался на ногах только потому, что те, кто его избил, не хотели тащить тело. Следы побоев были хорошо видны. Они разорвали рубашку, чтобы всем было ясно: Визарий не сможет сражаться. И ни за что не удержит Меч Истины сломанной правой рукой.

Квириний, как ты позволил?!

Легат стоял на возвышении в своём алом плаще и пластинчатом доспехе - он сверкал на солнце нестерпимо для моих усталых глаз. Я зажмурился и потряс головой, потому что не смог разглядеть лицо. Потом открыл глаза и увидел: Квириний смотрит всё так же непонятно.

Он смотрел, как Визария привязывают к столбу. Меч Истины едва поморщился, когда ему заломили назад сломанную руку. Его глаза были спокойны и пусты. Я понял, что он уже мёртв. Принимать смерть нужно с достоинством. Визарий умел это делать. Но не успел научить меня…

- Квириний, как тебе это зрелище? Приятно казнить друга, спасшего тебе жизнь?

Они не смогли бы остановить меня – даже если б хотели!

- Возмездие должно свершиться, так ты сказал? Ладно! Но как ты позволил… почему ты сделал ЭТО?

И в этот миг я понял, ЗАЧЕМ!

Бог Мечей, пребудь со мной в этот миг, потому что я должен спасти невинного!

- Квириний Грат, Алый всадник, легат Новиодума! Во имя Справедливости! Тебя обвиняю я в сговоре с врагами Империи. Это твоя фибула была в кошельке кочевника. Это тебя слушают и почитают они. Этот тебе была нужнее всех смерть наместника. И ТЕБЕ БЫЛО НУЖНО, чтобы не сражался Визарий! Я, Лугий, Меч Истины, вызываю тебя!

Кажется, я должен был смотреть на свой меч и искать знамения. Или буравить взглядом Квириния, которого мне предстояло убить. Но я смотрел на Визария. И видел, как он жарко и сбивчиво говорит мне глазами о том, что… - мне было внятно каждое слово!

Легат отстегнул свой плащ и сошёл с возвышения. Он был спокоен.

- Ты умрёшь, галл. Мне будет жаль.

И я понимал, что он прав. У него доспех и выпуклый щит. Он выше меня на голову, и руки его длиннее моих. Но со мной правда. А за моей спиной Визарий, уверенный в том, что я не ошибаюсь.

Зачем я столько пил в эту ночь? Квириний сразу стал теснить меня, а я чувствовал, что ноги едва слушаются. Мне не хватало веса. Мне не хватало устойчивости. Мне не хватало навыка, наконец. Квириний Грат заработал свою сноровку за двадцать лет сражений – что я мог противопоставить ему! Он гонял меня, как малолетку, я уворачивался, уповая на быстроту ног, потому что не мог достать его мечом. Его щит всегда оказывался передо мной, и нужно было снова отскакивать, а сверху из-за щита вдруг вылетала жалящая спата, целя в горло.

Голова была лёгкой и тяжёлой одновременно. Лёгкой, потому что её не посещали мысли, и страх остался позади. Я ловил отблеск летящего меча и ускользал от него, позволяя телу самому решать, как это сделать. Тяжёлой, потому что временами земля начинала уходить из-под ног, чтобы внезапно вновь оказаться под пятками в совсем неподходящем месте.

Я следил за его мечом, поэтому поздно заметил умбон щита, летящий мне в лоб. Ещё успел отшатнуться, но даже скользящий удар этой махины опрокинул меня навзничь. Стукнувшись о мостовую, я на миг забыл, как дышать. А когда снова вспомнил, надо мной возвышался легат. Он отбросил свой щит, и теперь держал спату обеими руками. На лице было выражение безжалостной решимости:

- Мне жаль тебя, галл.

Когда его меч устремился вниз, чтобы пригвоздить меня, я нашарил свой и косо ткнул под железный набрюшник, прикрывающий пах. И спата полетела дальше – куда-то мимо меня.

Я ещё слышал его падение – грузное, с протяжным стоном. Я ещё слышал слитный выдох замершей толпы. Но тело уже не повиновалось мне. Ноги внезапно свело резкой болью, а потом что-то острое вошло в живот, так что я согнулся пополам. Какая-то сила разогнула меня и швырнула навзничь… это было очень больно… кажется, я кричал…

Я очнулся, ощущая носом камни. У меня большой нос, лежать плашмя не очень удобно. Я был жив. Сколько я здесь лежу?

Они всё ещё молчали, глядя на меня, как на призрак. Да, это я – арфист и бездельник Лугий! Вы меня не узнали?

И никто не додумался освободить Визария, хотя его невиновность была доказана. Я сделал это сам. Когда я перехватил ножом верёвки, он рухнул на меня всей тяжестью, хрипло шепча прямо в ухо:

- Дурак ты, дурак!

Или это было объятие?

*

В нашем владении ещё оставалась двуколка и хромая кобыла. Все деньги я пропил. С Новиодумом предстояло прощаться, пока не опомнились солдаты, которых я лишил полководца. И пока не узнали гунны, ведь лишь сговор с Квиринием удерживал их по ту сторону границы. Поэтому я нахлёстывал кобылу без жалости.

Визарий громоздился рядом. Он тоже был разноцветный: серый от боли, пегий от синяков. Ему бы полежать. За его руку я не беспокоился: не первый раз накладываю лубки, через месяц будет как новая. Волновало меня другое:

- Когда ты понял, что это Квириний? Ты это хотел мне сказать на форуме?

Он морщится – повозку ощутимо тряхнуло.

- Когда они начали меня уродовать, не раньше, - вздыхает, и морда грустная. – Видишь ли, меня сбивало с толку то, что было двенадцать лет назад. Ведь я уже сражался, чтобы доказать его невиновность. И считал Квириния другом…

Да, это хуже всего, если вдуматься.

- Но почему? Я не понимаю, Визарий, для чего он это сделал? Полководец Великого Рима – и вдруг…

Визарий снова морщится, на этот раз просто потому, что противно:

- Это как раз можно понять. Помнишь, он сказал: «Гунны сделали меня тем, что я есть!» Сначала легатом. Потом наместником. А дальше – кто знает! Цезарь был полководцем, Траян, Диоклетиан. Чем хуже звучит: «Император Квириний Грат!» Человек, остановивший гуннов. А ступеньками к вершинам власти, увы, всегда служат люди…