Пустой мир. Сестры

— Какие люди! Давненько ты у меня не появлялась! — мягкий елейный голос сразу заставил напрячься. В этот раз почему-то Колн лично пришел с ней торговаться, что само по себе не могло не вызывать опасений.

Внешне этот торговец выглядел даже мило. Невысокого роста толстячок всегда с идеально чистым и гладко выбритым лицом, в белоснежном манжете и всегда зализанной прической. Опасения такой человек просто не мог вызывать, но в действительности, это был один из тех немногих людей в Тортуке, с которым боялись ссориться даже Горци. Обширные связи и знакомства Колна позволяли ему делать все, что только его душе угодно, не опасаясь ни наказания, ни возмездия. А подброшенные на центральные площади головы тех, кто все-таки решил с ним поссориться, были лишним тому подтверждением.

— Все как-то дела не позволяли, — пожала Волчок плечами. Лично разговаривать с Колном она не любила, этот человек уже пару раз давал ей понять, что знает, кто она на самом деле такая. И ему нужно сделать всего лишь один звонок, чтобы ее отрезанная голова украсила чью-то стену с трофеями. Не делал он этого лишь потому, что живая была гораздо интереснее, чем мертвая.

— Как всегда, в делах, не так ли? — растянулся в довольной улыбке Колн. — Труженица ты наша. Слышала последние новости? У работорговцев побег, рабы разбежались как тараканы, сейчас по всем кварталам их ловят. И ты ко мне приходишь с трофейным вооружением, взятым непонятно откуда, в то время как наши любители торговать живой человечинкой уже жалуются, что потеряли на наших добропорядочных улочках несколько человек. Волчок, ну скажи мне, простому торговцу, что я сейчас должен думать?

— Что все это случайность, — с самым невинным видом пожала плечами Волчок. — Колн, ты же меня знаешь, я же живого человека и пальцем не трону. Даже такого плохого дядечку, как работорговец… — она улыбнулась максимально мило, стараясь изобразить из себя само олицетворение добродетели.

— Вот потому я тебя и спрашиваю, — улыбка сползла с лица Колна. — Потому что это были люди Горлодера, а с этим психом я не хочу связываться, потому что у него логика отсутствует даже в зачаточном состоянии. Ни законы, ни договоренности для него не значат ничего. И это значит, что я перед ним гол как сокол. Представь, что будет, если этот маньяк пронюхает, будто я торгую оружием, снятым с его людей? Я, конечно, готов на многое, но все же уменя нет желания смотреть, как он наматывает себе на руку мои кишки. Так что отвечай, откуда стволы?

— А тебе не все равно? — Волчок напряглась, чувствуя, что разговор идет совсем не так, как обычно. Колн не был настроен ни на дружелюбный разговор, ни на вообще какую-либо торговлю. Прибытие Горлодера напрягло всех, даже тех, кто к нему никакого отношения не имел. У его банды вполне хватило бы сил если не взять весь Тортук штурмом, то учинить в его пригородах такую бойню, что помнить о ней будут еще несколько поколений. И Колн боялся этого, поскольку Горлодеру действительно было все равно, как и кто сможет потом ему отомстить, этот псих был рад любой драке.

— Не все равно! — рявкнул Колн и стукнул кулачком по столу. — Как ты думаешь, если я сейчас пробью номера этих стволов, они совпадут с теми, что Горлодер выставил как пропавшие? И знаешь, сколько он обещал за тех, кто помогает беглым рабам или поднял руку на его людей?

— Много? — как бы без особого интереса поинтересовалась Волчок, сделав Колну глазки, но тот ответил все тем же холодным взглядом.

— Достаточно, что даже я задумался, а не сдать ли тебя прямо сейчас с рук на руки людям Горлодера и получить эту весьма кругленькую сумму, — прошипел он сквозь зубы так серьезно, что Волчок бессознательно потянулась к рукоятке пистолета в кобуре на поясе. Только торговец, разгоняя собравшееся напряжение, моментально усмехнулся. — Хотя ты меня знаешь, я же тебя и пальцем не трону. Во всяком случае, пока ты будешь такой же послушной девочкой, как и обычно.

Он попытался взять ее пальцами за подбородок, но Волчок отклонилась назад, и его рука схватила только пустой воздух.

— А теперь к делу, — Волчок тоже сменила тон на деловой. — Чего ты хочешь, раз сам ко мне пришел? В трусы залезть не дам, предупреждаю сразу.

— А жаль, я бы не против, — лицо Колна на секунду скривила похотливая улыбка, но он быстро снова взял себя под контроль. — Я не знаю, чего ты хочешь, но сам не хочу никаких проблем с Горлодером. Поэтому это все, — он окинул взглядом разложенный товар, — мои люди отнесут ему, скажут, сняли с трупа одного придурка, который пытался мне их продать. А ты отсюда уйдешь так же тихо и спокойно, как и пришла. Договорились?

— Нет, не договорились, — покачала головой Волчок. — Хочешь меня по миру пустить? Сколько ты мне дашь за все это?

— Твою жизнь я тебе дам за это! — скривился в ухмылке перекупщик. — Гарантию дам, что ты выйдешь отсюда целой и свободной, а не связанной прямиком к Горлодеру, — он сделал многозначительную паузу, — Попытаешься выйти отсюда с товаром, я все-таки решу, что вознаграждение за твою милую головку достаточное, чтобы забыть о нашей тесной дружбе. Попытаешься достать свою пушку, мои охранники отреагируют. Попытаешься сбыть товар другому торговцу, он, не задумываясь, сдаст тебя работорговцам. Так что тебе очень повезло, что ты сразу ко мне пришла.

Волчок возмущенно выдохнула, но пока что, как ни крути, он кругом оказался прав, а вот она сама крупно ошиблась, решив, что работорговцы не имеют такого серьезного влияния в Тортуке. Горлодер одним своим присутствием всех поставил на уши, если даже Колн начал вести себя подобным образом.

— И да, — снова скривившись в усмешке, словно вспомнив о чем-то, напомнил Колн, — будешь мне еще должна… Скажем, за то, что я никому не сообщу, что ты во все это ввязалась.

— Колн, ты совсем? — Волчок даже привстала, все еще не веря, что этот торговец, отличавшийся на фоне остальных честностью, и с которым у них были далеко не самые плохие отношения, мог вести себя подобным образом. И именно в этот момент она услышала слишком хорошо знакомый щелчок снимаемого с предохранителя оружия и гудящий звук направляющего канала рельсовой винтовки.

— Не думай, что мне это очень приятно, — спокойным и холодным тоном произнес торговец, глядя прямо ей в глаза, — только я, как и все остальные, очень хочу жить. Мое существование здесь меня вполне устраивает, и появление психа, решившего посмотреть какого цвета мои кишки, меня совершенно не устраивает.

— Понятно… — протянула Волчок, снова усаживаясь на свое место. — Все-таки гнида ты порядочная…

— Сочту за комплимент, — торговец даже отвесил что-то вроде шутовского поклона. — Охрана тебя проводит. И помни еще одно. Этого разговора…

— Не было, — завершила повисшую в воздухе фразу Волчок, когда в комнату вошло двое вооруженных охранников, жестом показавших ей подниматься.

— О том, как должок отрабатывать, я сообщу отдельно, — еще раз улыбнулся Колн, и наемница почувствовала себя так, словно ее хлыстом огрели, но отвечать не стала, только молча кивнула.

Больше здесь делать было нечего, охранники не жестко, но уверенно подталкивая в спину, вывели ее наружу, оставшись с внутренней стороны гермозатвора, громко лязгнувшего у нее за спиной. Выругавшись сквозь зубы, Волчок поправила сползающие лямки уже пустого рюкзака и неторопливо направилась обратно в город, проклиная и себя, и столь неудачно сложившийся день.

Вот почему не стоит иметь хоть какие-то дела с работорговцами. Эти парни словно генерируют вокруг себя проблемную атмосферу, когда одна неприятность буквально наползает на другую. И любой, кто в это сунется, сразу получит только гору забот, от которых и избавляться толком не получается. Против воли Волчок подумала, что вообще не стоило влезать во все это, не было бы тогда никаких проблем, а теперь оказалась выброшенной на улицу, да еще и с долгами. Как восстанавливать отношения с Колном, еще надо представить, а деньги нужны были прямо сейчас. Небольшой аварийный запас на подобный случай у нее имелся, но теперь у нее еще раненая на руках.