Пустой мир. Сестры

— Так, а вот с этого места поподробнее, — Волчок буквально излучала любопытство, — и, кстати, начни с того места, откуда у тебя навыки владения оружием, как ты сама сказала. Это, наверное, самое интересно и важное.

— Тарратос, городской спецназ, — честно признала Рейвен, больше желая посмотреть на то, как ее собеседница отреагирует, — три года внутренних операций и… одна операция за внешним периметром. Проваленная… — последнее слово выдавила далеко не сразу, но все-таки решившись рассказать правду. Ведь, в конце концов, она действительно была обязана жизнью этой девчонке, как бы там дальше не повернулось.

— Вот это новости! — восхищенно протянула Волчок, даже забыв про свой паек. — Городская! Далеко же тебя занесло! А чего ж ты тогда в плену у работорговцев делаешь? Да еще и спецназ… Как ты к ним умудрилась попасть?

— Долгая история, — попыталась отмахнуться Рейвен, но Волчок ее сразу же остановила, назидательно ткнув вилкой в ее сторону.

— У нас времени предостаточно и торопиться некуда, — уверенно добавила она, для большего веса своих слов еще раз ткнув вилкой в сторону Рейвен, — и бояться тут нечего, об этом месте знают только два человека, я и его хозяин, который сейчас, по счастью, находится очень далеко отсюда. И маловероятно, что вернется. Если конвой задерживается уже на неделю, то это значит только то, что на него напали. А если не вернется и еще через пару дней, то ставлю на кон свою правую ногу, что не вернется уже никогда. Так что пока по-тихому тут обживаюсь. А ты давай, рассказывай…

Рейвен уже второй раз пересказывала ту же самую историю о засаде и предательстве, но, в отличие от прошлых ее слушателей, Волчок оказалась довольно беспокойной персоной, лишний раз подтверждая свое прозвище. Никак не могла спокойно усидеть на одном месте, куда-то отходила, возвращалась, отвлекалась, переспрашивала, заставляя вспоминать все до мелочей, несколько раз теряла нить повествования, и все приходилось начинать сначала. Таким образом, совсем медленно продвигаясь, Волчок все же вникла в суть рассказа и разочарованно покачала головой.

— Нет, я знала, что в Тарратосе не самый блеск, но чтобы все настолько плохо, даже не подозревала, — вынесла она в итоге собственный вердикт, — своих кидать последнее дело, это тебе кто угодно скажет. А еще с работорговцами дружбу водить… это просто ни в какие рамки. Хотя ты сама что чувствуешь?

— Меня предали, — покачала головой Рейвен, — и бросили умирать. Что я вообще должна чувствовать? Пристрелить мне хочется того, кто это сделал.

— Это наш подход, — кивнула Волчок, — кровь за кровь, как говорится. Слушай, если ты городской спецназ, тогда понятно, как сбежать смогла. Странно только, что они тебя сразу не пристрелили, у Горлодера с вашим братом обычно разговор короткий. Так что даже удивительно, почему ты жива. Наверное, совсем уже крышей поехал…

— Ты его знаешь? — сразу напряглась Рейвен, почувствовав угрозу, но Волчок поспешила развеять все ее сомнения.

— Лично нет. Если бы я его знала лично, то вряд ли он мог бы тогда самостоятельно дышать, — сказала девушка, зачем-то опустив руку к висевшему на поясе ножу. — Не люблю я их братию, ой как не люблю. Кажется, я это уже говорила. Ну что, Рейвен, будем считать, что я тебе сейчас поверила, хорошо у тебя история складывается.

— Может, тогда ты о себе что-нибудь скажешь? — поинтересовалась Рейвен. — Конечно, я тебе безумно благодарна за все, что ты сделала, но кроме твоего имени я ведь так толком о тебе ничего не знаю.

— Имеешь право, — согласилась Волчок, кивнув головой. — Слушай…

Волчок была вольной наемницей. В отличие от наемников, состоящих в крупных гильдиях или организациях, она не была связана ни уставами, ни общими договорами, но все же подчинялась общепринятым правилам наемников. Как наемник, она могла обратиться в любое представительство наемнических гильдий за помощью или в поисках работы, но здесь, конечно, ничего подобного не было, и она сейчас занималась мелкими подработками, связанными, в основном, с заказами на охрану или встречу караванов, двигающихся через поселок. Работы было немного, платили не очень хорошо, но на жизнь пока хватало. Каким именно ветром ее занесло в такую глушь, она особенно не распространялась, сказав только, что были проблемы, из-за которых на некоторое время пришлось залечь на дно, потеряв при этом старые контракты и работу. Пришлось в спешном порядке менять место, но деньги кончились. Местная работа приносила достаточно денег, чтобы поддерживать свою жизнь на сносном уровне, но никак не хватало, чтобы накопить достаточную сумму и снова подняться в дорогу, двигаясь дальше в поисках лучшей жизни.

— Знаешь, ты могла бы составить мне компанию, — сказала Волчок в завершение, — ну… пока не отработаешь снарягу, лекарства и еду, которую я на тебя потратила. С заказами сейчас совсем глухо, но у меня на черный день немного отложено, так что пока плаваем.

— В наемники пойти? — протянула Рейвен, задумавшись. В принципе, в Тарратос она возвращаться не собиралась, как из-за омерзения, которое в ней этот город вызывал с недавних пор, так и из-за того, что появись она там, некоторые высокие чиновники тут же объявили бы цену за ее голову. А с ее навыками солдата не стоит и пытаться устроить мирную жизнь, осев в каком-нибудь мелком поселке. Все равно Рейвен ничего не умела, кроме как воевать, это было ее призвание с самого рождения. Так что оставалось всего лишь два варианта: либо идти грабить на большую дорогу, либо — в наемники. Становиться таким же, как Горлодер, она не собиралась, так что вариант оставался только один.

— А что, тоже нормальная профессия, — пожала Волчок плечами. — Тебе, как ни крути, делать в пустошах нечего, ни пахать, ни сеять ты не умеешь, а дома после всего этого тебя наверняка ждут с «распростертыми объятиями», — она усмехнулась, и Рейвен невольно подумала, что та будто ее мысли читает.

— Я подумаю, — честно кивнула девушка, — не хочу так сразу решать на всю жизнь вперед. И слишком много всего накатилось за последнее время…

— Да конечно, думай, — кивнула Волчок. — Торопиться тебе точно некуда.

Наемница посидела с ней еще некоторое время, после чего снова надела защитное снаряжение и сказала, что ей надо отлучиться, попросив ничего не трогать и к оружию не прикасаться. С собой забрала только трофеи, снятые с тел работорговцев, и ушла, закрыв подвал и оставив Рейвен взаперти.

На самом деле, с ее стороны это было довольно щедрым знаком доверия, хотя Рейвен, измотанная до крайней степени, сейчас угрозы для жизни не представляла и вряд ли была в состоянии чем-то навредить.

Оставшись одна, она сразу же растянулась в разложенном для нее спальнике и погрузилась в долгий беспокойный сон без запоминающихся сновидений. Только какие-то дергающиеся обрывки, образы и мечущиеся в темноте тени.

***

Волчок сама особенно не понимала, зачем спасла эту девчонку, оказавшуюся еще большей загадкой, чем можно было подумать с первого раза. И зачем врала ей, рассказывая про себя. Конечно, она была наемницей, но все было не так радужно, как она преподнесла. Здесь она не просто переживала период застоя в своей финансовой жизни, а скрывалась от преследователей, готовых выложить за ее голову весьма серьезную сумму.

Два года назад группа вольных наемников, в состав которой входила Волчок, взялась за один очень прибыльный, но почему-то очень простой заказ, позарившись на легкие и быстрые деньги, обещанные им за несколько часов работы. В итоге все перевернулось с ног на голову, довольно простой контракт превратился в настоящую бойню, а цель, которую они должны были вывести живой, была убита едва ли не в самом начале. Выжить умудрилась только она одна, и то чудом, но вскоре позавидовала погибшим.

На нее объявили охоту две крупные группировки: та, чей заказ провалился, и та, на кого напали, чтобы этот самый заказ выполнить. Обе стороны даже не пытались пойти на компромисс, сразу выставив довольно крупную сумму за ее голову. Гильдии предпочли не вмешиваться в войну группировок из-за одного единственного вольного наемника, ввязавшегося во все это по собственной глупости, и оставили Волчок наедине со всеми проблемами. Так что ей пришлось бросить все и бежать в такую глушь, куда длинные руки группировок не могли дотянуться. Только жить теперь приходилось, постоянно оглядываясь за спину в ожидании охотников за головами.