Страница 28 из 43
— Деолинды?
Мунда кивает. Должно быть, именно тогда Бартоломеу в единственный раз ушел из дома. Ушел из дома, ушел из ее жизни, ушел из мира.
— С тех пор я не хотела, чтобы он ко мне прикасался.
— Вы говорили с ним об этом?
— Нет, мне и так все было ясно.
— Но он мог просто мечтать о Деолинде и при этом ничего…
— Женщина всегда угадает. Жена почувствует. Мать поймет.
— За это вы и хотите его убить?
Она кивает и повторяет: «Да, за это». Годами она искала дополнительные улики кровосмесительной измены. Но в глубине души не хотела никаких доказательств. Боялась, что уверенность в его вине лишит ее желания наказывать. Предпочитала не стирать окончательно пыль сомнений.
— Временами я думаю, что уже не стоит убивать его. Он разучился жить.
— Ваш муж просто болен.
— Эта болезнь не случайна. Я ее заказала.
— Снова о колдовстве. И вы туда же, дона Мунда?
— Вы, доктор, тоже колдун. Только боитесь взяться за дело как следует.
— Я вот что вам скажу: если хотите его убить, воспользуйтесь собственными средствами.
— Может, муж и прав, что я колдунья. Например, вас я предсказала…
— Меня?
— Мне приснилось, что вы приехали. И привезли снадобье. Смертельное снадобье…
Врач обеими руками отталкивает от себя воздух, отвергая не просто мысль, а нечто большее. Смерть? Все было задумано наоборот: он принес с собой Жизнь, исцеление, смерть Смерти.
— А теперь, доктор, извините, но мне надо идти. Задерните, пожалуйста, занавески.
Темнота — одежда дома и саван для зеркал. В солнечном свете жилище Одиноку выглядит почти непристойно.
— Я пошла. Вы не подождете меня здесь?
— Куда вы?
— Я же сказала, к реке. Ненадолго.
— Я подожду.
— Вот наплачусь вволю, вернусь, расскажу вам еще чего-нибудь про Деолинду. И покажу кое-что.
— Что?
— Другие ее фотографии.
Глава четырнадцатая
— Дона Мунда приходила, — сообщает медсестра, встречая португальского врача в дверях медпункта. Так мало событий происходит в поселке, что любой пустяк приобретает космические масштабы. Надувая щеки от радости, что есть о чем рассказать, сестра добавляет подробностей:
— Только что ушла. Оставила вам вот эту записку.
Прочитав несколько слов, нацарапанных на листочке, врач меняется в лице и срывает с себя только что накинутый на плечи халат.
— Куда она пошла?
— Домой, прямо домой. Взяла коробку с уколами и пошла домой.
— Коробку шприцев?
— Сказала, что вы ей велели забрать это и отнести к себе домой.
Врач выбегает на улицу. Не будь он так взволнован, заметил бы, какая лунная выдалась ночь. Лунный свет заливает пустые улицы поселка, как морской прилив. «Лунная пора», — говорят местные, будто лунный свет это такой фрукт по сезону.
В этот раз доктору чистейший лунный свет пригодился только, чтобы ускорить шаг. Надо спешить, нельзя допустить преступления. Он врывается в дом Одиноку и застает жену у изголовья распростертого на кровати мужа.
— Что вы с ним сделали?
— Не я с ним, а он со мной. Видите, что я нашла у него в ящике?
Она показывает фотографию юной красавицы, мулатки. Портрет сделан на церемонии по случаю окончания курса: на девчушке длинная черная мантия, с которой так не вяжется радостная полудетская улыбка.
— Это она! — утверждает Мунда.
Это она: юная любовница, как раз из тех, о которых старик давно мечтал. Врач рассматривает фотографию и вспоминает детей-солдат: одна и та же печальная участь ожидает малолетних наемников и девочек-проституток.
— Я всегда подозревала, доктор, всегда. Когда Деолинда пожаловалась, я приняла его сторону. Но не потому что верила ему, а из страха узнать правду.
Бартоломеу корчится и стонет, чуть не падая с кровати. Врач садится рядом с ним, выслушивает, выстукивает, оценивает жизненные показатели.
— Вы сделали мужу укол?
— Не помню, доктор.
Дыхание старика на мгновение прерывается, он замирает, но потом начинает метаться с новой силой.
— Выйдите. Я хочу остаться один на один со своим мужем.
— Не знаю, дона Мунда. Мне ведь надо следить за его состоянием. Это мой долг.
— Нет у него никакого состояния. Посмотрите на шприц: я к нему не притрагивалась. Никакого укола я ему не делала.
Врач недоверчиво разглядывает пузырек на свет. И даже после этого опасения его не покидают.