Москва – Сатурн

В общем, я убежала в спортзал, где мы с ребятами до ужина играли сначала в баскетбол, а потом в волейбол. Постепенно к нам присоединились и взрослые, так что сложились полноценные команды, как положено. Моё недовольство школьными занятиями постепенно рассеялось. Как ни крути, всё же лучше посещать занятия на космическом корабле, чем в надоевшей школе.

После ужина я предупредила родителей, где меня можно будет найти. Забежала в каюту за Сеней, покормила его. А потом мы вместе удобно устроились на прозрачном полу обзорной площадки, усевшись на предусмотрительно захваченный с собой плед.

Земля была уже почти не видна, превратилась из голубого с белым шарика всего лишь в крупную синюю точку. Мы приближались к Марсу. Я довольно долго искала его на фоне более ярких звёзд, пока не нашла крохотную тусклую красную звёздочку. Скоро я буду ходить по её поверхности!

Я поставила Сеню рядом с собой и мы долго в тишине смотрели на далёкие звёзды. Приглушённое освещение настраивало на лирический лад, на площадке кроме нас никого не было, и я стала рассказывать о своей жизни, о том, как проводила раньше каникулы. Где бывала, что видела. Не знаю, насколько внимательно Сеня слушал мой рассказ, но время от времени начинал моргать глазками в разной последовательности. Его кора по-прежнему оставалась горячей и, как мне показалось, влажной. Как же обидно ощущать себя полностью беспомощной, когда хочется помочь, но не знаешь как! Нет универсального лекарства для всех существ в галактике. То, что является лекарством для одного вида, может стать ядом для другого. Это я, как экзобиолог, отлично понимала. Так что даже не пыталась скормить Сене человеческие лекарства, хотя ничего не стоило подмешать их в воду с минералами, которой я кормила Сумунгуса. Я лишь промокнула платочком кору и взяла его на руки, слегка покачивая, как младенца. Незаметно для себя даже стала напевать колыбельную, которую мне в детстве пела бабушка.

А потом Сеня вздрогнул и зажмурил глаза. А уже через секунду снова их открыл – только зрачки задрал кверху, будто потолок рассматривал. У меня в голове вдруг возник чёткий образ тропического леса. Деревья с толстыми стволами, свисающие до земли лианы, высокие кусты с острыми листьями и огромные цветы с разноцветными бутонами. Всё было бы более-менее естественным и понятным, если бы не синий цвет деревьев. И не оранжевое небо, проглядывающее вверху сквозь их крону.

Я прислонилась к стене, испуганно уставившись на Сумунгуса. Он начал мелко вибрировать в руках, а видение высоких синих деревьев вдруг вышло за пределы моего сознания. Обзорная площадка превратилась в предлесье, а деревья и кусты не только стали объёмными и абсолютно реальными – они вышли даже за пределы площадки! Во всяком случае, прозрачная стена-перегородка пропала, теперь со всех сторон меня окружали деревья. Могучие внизу, с далеко выдающимися корнями, далее стволы становились тоньше, вздымаясь высоко вверх. Редкие лучи небольшого красного солнца пробивались вниз сквозь кроны деревьев, окрашивая лес в футуристические тона. Ещё два жёлтых солнца поменьше словно пытались догнать первое, делая картинку абсолютно фантастической. Ветви исполинских деревьев слегка покачивались, подчиняясь дуновению ветра. В этом лесу была своя труднопостижимая гармония.

Я восторженно оглядывалась по сторонам, жалея, что не прихватила с собой аппаратуру, способную записать первую на моей памяти масштабную Сенину иллюзию. Созерцание величественного леса при полном отсутствии звуков завораживало.

Внезапно с неба, раздвигая и ломая стволы, опустился тяжёлый неуклюжий космический корабль. Из него вывалились рослые, крепко сбитые инопланетяне, отдалённо напоминающие людей, с устрашающего вида приспособлениями в руках.

С отвратительными гримасами на лицах, они начали валить деревья, вырезая из них и складывая отдельно участки примерно в полметра высотой. Теперь понятно, как получаются «полена». Во все стороны летели щепки и опилки. Потом один из великанов приблизился, страшная одноглазая рожа уставилась прямо на меня. «На Сеню, – поправила я себя, чувствуя, как мурашки бегут по спине. – Это его воспоминания». Инопланетянин зарычал, а потом провёл скрежещущим инструментом чуть повыше головы. Острая боль пронзила моё тело, как будто я сама на миг стала Сеней. Потом инопланетянин примерился и повёл инструмент куда-то ниже моего поля зрения, туда, где могли бы быть мои ноги. В глазах всё начало меркнуть, видение леса растворялось в воздухе. Я медленно сползла на пол. Голова раскалывалась. Глаза Сумунгуса были плотно закрыты, он перестал дрожать. «Потерял сознание!» – догадалась я.

Я подхватила Сеню на руки и вынесла его с обзорной площадки.

Я долго не могла прийти в себя от увиденного. Сенины воспоминания были такими яркими – я как будто побывала в этом странном лесу. Сидя в каюте в кресле и держа Сеню на руках, я рассказала его историю родителям. Мама, расчувствовавшись, протирала платочком уголки глаз, а отец посерьёзнел и стукнул кулаком по кровати.

– Я составлю письмо и разошлю копии в Министерство иностранных дел, Академию наук и Международную Ассоциацию космонавтов. Кто-то должен помочь Сумунгусу! Нужно выяснить, где находится его родная планета, а потом организовать туда экспедицию!

– Правильно, папа! – поддержала я, внутренне замирая от такой возможности. – Я буду участвовать в такой экспедиции!

– Нет, тебя вряд ли возьмут, – отмахнулся отец. – Пусть этим занимаются профессионалы.

– К тому же, это очень опасно! – встряла мама.

– Да! – подтвердил отец. – Надо всё разведать, выяснить, кто терроризирует планету Сумунгусов. А потом обеспечить её защиту! Найти преступников и отдать их в галактический трибунал!

– Папа, в галактике нет единого трибунала, – тихо напомнила я. – Как нет и единого свода законов.

– Это так, но есть очень могущественные цивилизации, с которыми никто не захочет ссориться. Можем обратиться к ним. Здесь же явно идёт речь об обычных браконьерах-контрабандистах, пользующихся своей безнаказанностью. Придумали себе прибыльный бизнес за счёт Сумунгусов. Сбывают их потом через таких торговцев как тот, с Альдебарана. А потом их истязают и заставляют развлекать гостей иллюзиями. Я подниму все свои связи. Нельзя оставлять такое варварство безнаказанным – у меня даже подходящего слова нет, чтобы это назвать.

– Геноцид это называется, – грустно сказала мама.

– И работорговля! – добавила я.

– Мы так это не оставим, обещаю вам! – горячо заверил отец. – Пойду, пройдусь по кораблю, адреналин надо сжечь, – сказал он. – Заодно наведаюсь в библиотеку, поищу в базе данных, были ли уже подобные случаи в истории космонавтики.

– Лучше Свинкса спросить, – сказала я.

– Этого скандалиста?

– Он ещё и ходячая энциклопедия по истории космоса.

– Тогда спрошу и его тоже. Нам любая помощь будет полезна! – согласился отец.

Ночью я долго не могла уснуть – всё думала, думала. О том, как много в галактике несправедливости. Почему сильные всегда стремятся обидеть слабых? Почему наглые и беспринципные стремятся жить за счёт других, унижая и эксплуатируя? Когда-то маленькой я считала, что в мире все такие добрые, как мои родители. Школа тоже не разуверила меня в этом – у нас замечательные ребята и учителя. А вот чем больше я узнавала о человеческой истории, да и об истории других звёздных миров – становилось понятно, сколько горя и страданий выпадает на долю более слабых. Вот Сенина раса – ведь никому не мешает! Живут себе в лесу, растут потихоньку. Постепенно их цивилизация развила уникальные телепатические способности. И надо же, кто-то их нашёл. А они, доверчивые, открылись, показав врождённые таланты. Само собой, чей-то изворотливый ум понял, что на них можно заработать. А сколько живых существ при этом придётся загубить, скольким поломать судьбы – их не волнует.

Вот обязательно полечу в экспедицию, сделаю всё, чтобы она состоялась! Если надо, жизнь этому посвящу!