Сильнее всех преград

- Парни, – окликнул он, – на минутку.

Те обалдело уставились на него, но потом Терри наконец выговорил:

- Чего тебе, Малфой?

- Хотите помочь заточённым? Это ведь по вашей части.

Они переглянулись, а потом молча кивнули на дверь в ближайший пустой класс. Когда все возможные защитные заклятия были наложены, Драко рассказал когтевранцам, где спрятаны первокурсники, стараясь не обращать внимания на их изумлённые лица и попытки прервать его потоком встречных вопросов.

- Спасите их как угодно, их никто не охраняет, – он еле сдерживал волнение; перед глазами так и стояло искажённое страхом личико девочки с Пуффендуя. – Я прослежу, чтобы никто не смог туда пройти, пока вы будете там. К сожалению, сам я не могу принять участие в освобождении; вы должны понимать, почему.

- Нет, Малфой, не понимаем, – покачал головой Корнер. – Что с тобой вдруг стряслось?

Терри перебил его:

- Ладно, мне всё ясно. Когда можно приступать?

- Думаю, прямо сейчас. Вдвоём справитесь?

- За кого ты нас принимаешь!

Уже к часу ночи наказанные первокурсники были освобождены: Майкл с Терри увели своих, Дафна с Блейзом – гриффиндорцев, а Драко, руку которого нипочём не хотела отпускать та самая девчушка по имени Несси Кауфман, пришлось наведаться в сторону кухонь, где даже ночью стоял такой аромат, что он невольно начал отсчитывать часы до завтрака.

- Ну всё, – он остановился напротив встроенных прямо в стену бочек, догадываясь, что именно здесь вход в гостиную Пуффендуя, – только не шумите и, пожалуйста, не рассказывайте никому, иначе нам всем попадёт. Спокойной ночи!

Кто-то из мальчиков постучал по нужной бочке, и все гурьбой полезли в открывшийся проход. Все, кроме Несси.

- Как тебя зовут? – тихо спросила она, глядя на Драко снизу вверх.

- Несси, иди спать.

- Как тебя зовут? – настойчиво повторила она, теребя его за левый рукав, отчего ткань натянулась, ощутимо задев метку. В глазах девочки, ещё совсем недавно наполненных слезами, светилась такая благодарность, что он смутился.

- Драко Малфой, – через силу выдавил он; почему-то сейчас ему казалось, что его имя, запятнанное плохой репутацией Пожирателя смерти, звучит как ругательство. Но вдруг он вспомнил, как его произносит Астория – мягко, ласково, вкладывая в эти звуки всю свою любовь – и его разом отпустило напряжение.

- Дра-ко Мал-фой... – по слогам повторила Несси, поднеся пальцы к губам, и в тусклом свете настенного бра он увидел её тонкие, в синяках, запястья. Сердце сжалось. Слава Мерлину, им удалось вообще их освободить, ведь хуже всего (по крайней мере, для него) было это давящее осознание своей беспомощности. Не этих малышей-полукровок, а именно своей, потому что он знал, что с ними будет, потому что он сам заковывал их в кандалы и понимал, что если после всего этого им не поможет, то огромные, полные ужаса глаза девочки будут сниться ему до самой смерти.

Несси постучала палочкой по второй бочке снизу, и у той сразу приветливо распахнулась крышка. Пуффендуйка уже наполовину пролезла внутрь, но, едва Драко сделал шаг в сторону лестницы, она, каким-то невероятным образом развернувшись в проёме, высунулась и тихо окликнула его:

- Спасибо, Драко.

Он лишь сдержанно улыбнулся и молниеносно бросился прочь, чтобы скорее остаться наедине со своими мыслями, наедине с этими незнакомыми, но такими яркими эмоциями. Осознание того, что он способен помочь, сделать что-то хорошее и даже вызвать у кого-то благодарность в свой адрес, ослепляло его, пробуждало какие-то спящие до этого момента душевные силы.

Всего лишь год назад он долго не мог привыкнуть к тому, что в нём вообще видят что-то хорошее. Это казалось нелепым, неправильным; он же Пожиратель смерти, сторонник Тёмного Лорда, будущий убийца... Астория вернула ему веру в себя. Хотя нет, не вернула. У него её никогда и не было. Она подарила ему эту веру. И в глазах маленькой Несси – он даже не запомнил, какого они были цвета – он увидел то же выражение, что видел в синих глазах Астории на протяжении многих месяцев: веру в него, в его силу, в его способность защитить.

С каждой минутой по пути в свою гостиную его всё больше поражала мысль, что ему вдруг доверилась маленькая девочка, которая совсем его не знала, которая за полгода учёбы в нынешнем недружелюбном Хогвартсе уже должна была себе уяснить: если перед тобой старшекурсник-слизеринец, то дело плохо. Но когда там, в этой камере пыток, он пообещал ей скорейшее освобождение, жутко противоречащее раздающимся щелчкам кандалов на её руках и ногах, она посмотрела на него так, словно он был воплощением всех её надежд на спасение. И в тот миг он понял: он не имеет права не оправдать этих надежд.

Его одновременно переполняли эйфория и это потрясающее чувство веры в себя, поэтому по приходу в комнату он был очень рад, что Блейз и Дафна ещё не спали, как раз обсуждая случившееся.

Они просидели почти до утра, греясь у самодельного огня, дружно ругая Кэрроу на чём свет стоит и предполагая, какие сейчас снятся сны освобождённым первокурсникам и снятся ли вообще. Когда пробило шесть, Драко ушёл в мужскую спальню, оставив Дафну с Блейзом уснувшими прямо на ковре под одной мантией.

====== 22. Эдельвейс ======

Неделю всё было тихо, первокурсников никто не трогал, а Кэрроу недоумевали, кто мог приложить руку к их вызволению. Драко и Блейз были вне подозрений, и всё вроде бы улеглось, но одно неожиданно солнечное мартовское утро началось неожиданно мрачно. Амикус выхватил Майкла Корнера прямо из-за стола Когтеврана, когда тот запивал чаем бутерброд, и за шиворот потащил к выходу. Время было раннее, поэтому за столом преподавателей не было никого, кто мог бы его остановить. Терри тоже хотел вскочить, но Блейз, сидящий через проход, удержал того за рукав мантии. Терри резко повернулся к нему:

- Какого чёрта, Забини? Откуда он узнал?

Блейз нахмурился.

- Ты, случаем, не думаешь на меня? – он проследил за взглядом когтевранца, сверлящего спину Драко. – Ты спятил. Малфой не при чём.

- С вами связываться – себе дороже!

- Это Миллисента, – сказала подошедшая Дафна, нервно теребя подол мантии. – Я только что из гостиной, там прекрасно слышно, как она в деталях расписывает соседкам свой разговор с Кэрроу. «Он меня похвалил, сказал, что я приношу пользу школе, обещал вознаграждение»! Противно...

- Но почему тогда она молчала целую неделю? – спросил Драко, подсаживаясь к остальным.

- Как я поняла, она пригрозила одной из наказанных – из ваших, Терри – Круциатусом и голодовкой, или чем там ещё. Вы же знаете, по школе уже слухи ходят о «жестокой диете от Милли-тролля».

- Вот зараза! – Бут ударил кулаком по столу.

- Она указала только на Майкла, – сокрушённо добавила Дафна, – Терри, пожалуйста, не лезь сейчас на рожон, не геройствуй. Только хуже будет, попадёт в итоге вам обоим...

- Да, подставили мы Корнера! – Блейз вдруг сам грохнул по столу так, что ребята с соседних скамеек обернулись.

- С другой стороны, хорошо, что она не выдала обоих, – заметил Драко.

- Ладно, мы ещё разберёмся, – грозно произнёс Терри и встал. – Ох, как же у меня руки чешутся набить морду этому Кэрроу...

Он отошёл к своим сокурсникам, а Драко, Блейз и Дафна, не сговариваясь, бросили завтрак и побрели на травологию.

На следующий день Астория и Джинни с самого обеда дежурили у больничного крыла.

Новость о том, что Кэрроу жестоко избил Майкла Корнера, быстро разнеслась по всем уголкам школы. Настороженные, испуганные за товарища не на шутку, шестикурсники Гриффиндора и Когтеврана еле высидели урок защиты от Тёмных искусств, не желая поднимать глаза на этого палача и видеть в них злорадное ликование. На большой перемене прорваться к Корнеру не удалось, а потом у них были свободные уроки, но на этот раз подругам было не до горы домашних заданий. Они простояли у дверей до самого вечера, терпеливо объясняя всем приходящим, что в палату нельзя. В восемь часов, когда на улице уже стояла непроглядная темнота, к больничному крылу примчались Блейз с Дафной.