Сильнее всех преград

- Ты что, – в голосе Джинни явно слышался ужас, – ты что, убил его?

- Нет, – выдохнул Гарри. Сердце, кажется, перестало биться совсем. – Я сильно его покалечил. Джинни... Я не хотел! – в его голосе слышалось глубокое раскаяние. Астория, услышав самое главное, медленно пошла дальше, пытаясь собрать мысли воедино. Когда она поворачивала за угол, то услышала, как подавленность в голосе Гарри сменилась решимостью, и он, думая, что кроме них с Джинни в коридоре никого нет, закричал:

- Я понял, что не хочу никого убивать! Никого, ты понимаешь? Ни Малфоя, ни Беллатрису, ни Волан-де-Морта! Я НЕ ХОЧУ!

Как Драко ни сопротивлялся заботам мадам Помфри, всё же он должен был признать, что она великий врач. Вовремя применённый экстракт бадьяна быстро залечивал следы ущерба, нанесённого заклятием Поттера.

- Останется пара шрамов, мистер Малфой, но думаю, это не страшно. Они украшают мужчину, ведь так? – подмигнула Драко мадам Помфри, осматривая вечером его грудь после повторного бадьянового компресса. – И всё же, как это вы умудрились?

- Упал с метлы, – ввернул Драко первое, что пришло в голову. Он надеялся, что заведующая больничным крылом не слишком пристально следит за составом команды Слизерина по квиддичу, в которой он по-прежнему числился ловцом, но не сыграл в этом году ни одного матча.

- На скалы что ли упали? – изумилась мадам Помфри. – Или на стадо ежей?

Драко засмеялся: после того, как Помфри по его убедительной просьбе не пустила в палату Пэнси, сотрясающую воздух бессмысленными восклицаниями, её забота стала ему на самом деле приятна, да к тому же головная боль вроде бы поутихла.

- На поле кактусов, – отшутился он и, плотнее прикрыв одеялом левую руку, взял со столика книгу, которую ему передал заботливый Блейз.

Книга оказалась сборником рекомендаций для тех, кому нечем заняться в больничной койке. Здесь были различные головоломки, задачи на сообразительность, кроссворды и даже анекдоты. Привыкнув к постоянной головной боли, Драко сейчас чувствовал себя словно не в своей тарелке, поэтому решил поразмышлять над задачками с целью потренировать мозг и отвлечься от гораздо более трудной головоломки под названием «Дамблдор».

Пока он конструировал различные логические цепочки, солнце неумолимо катилось за горизонт, освещая замок красно-оранжевым светом. Окна больничного крыла выходили на запад, и Драко, оторвавшись от книги, стал наблюдать за заходом небесного светила. Он задумался о природных явлениях, о смене дня и ночи и о том, что это не солнце всходит и заходит, а Земля вращается вокруг него. «Интересно, – подумал он, – а если вдруг произойдёт какая-нибудь катастрофа, если вселенная взорвётся и исчезнет, то что же будет тогда? Ничего? Так не может быть... Что-то всё равно будет. Не может же быть так, чтобы ничего не было».

Ничего представлялось ему чёрной дырой, у которой нет ни начала, ни конца. И жутко было представить, что всё вокруг исчезнет и бесследно поглотится этой дырой. Конец света... Почему так говорят? Почему именно света? Никто же не говорит «конец тьмы». Потому, наверное, что свет несёт в себе жизнь. Даже травинка не вырастет без солнца. Как жить в вечной темноте? Не чувствовать тепла, не различать свет и тень? Как жить, когда ты на тёмной стороне... когда ты Пожиратель смерти?

Астория прокралась в больничную палату, когда взошла луна. Драко был здесь один; он лежал на одной из центральных коек, положив руку на прикроватный столик. Астория бесшумно подошла, сняла мантию и села на краешек кровати. Пока она пробиралась сюда из гостиной, её глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что расслабленные пальцы Малфоя что-то держат. Аккуратно выудив книгу и положив себе на колени, она переместила руку спящего слизеринца на кровать и накрыла своей. Сейчас, пока он спал, Астория могла беспрепятственно наслаждаться этими осторожными прикосновениями.

- «Сборник для больных бездельников», – прочитала она шёпотом и, улыбнувшись, раскрыла книгу на первой попавшейся странице. Там был какой-то ребус в картинках. Астория хотела зажечь свет на конце палочки, но подумала, что это может разбудить Драко, и продолжала вглядываться в текст, пользуясь лишь призрачным лунным мерцанием. Прочитав и решив ребус почти до конца, она вдруг почувствовала, как прохладные пальцы непроизвольно сжимают её ладонь. Её сердце оглушительно забилось, и, отложив книгу в сторону, она посмотрела на Малфоя.

Он спал крепким сном, лёжа на боку. Его спокойное лицо выражало умиротворение. На нём не было тех глубоко врезавшихся страданий и отчаяния, какие привыкла видеть Астория в последние месяцы. На бледном лбу не было обычной складки задумчивости, исчезла сосредоточенность и напряжённость. На лицо падали светлые волосы, которые, растрепавшись, придавали ему непривычный, но такой милый вид. Астория, не удержавшись, провела по ним свободной рукой, пытаясь зачесать так, как обычно делал сам Драко. От этих новых прикосновений она вся затрепетала, еле сдерживаясь, чтобы не прижать его к себе. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках пульсировало. Драко, словно почувствовав это, приоткрыл глаза:

- Астория? – прошептал он и попытался повернуться.

Гриффиндорка видела, как при этом исказилось его лицо, но от звука своего имени, произнесённого с такой теплотой, к чувству жалости добавилось чувство нахлынувшего счастья. Она еле справлялась с таким набором эмоций и опустила голову, чтобы он не увидел непрошеных слёз. Она понимала, что ему было чертовски больно, но он старался этого не показывать.

- Спасибо тебе, – прохрипел он.

- Перестань, – она покачала головой. Драко всё же перевернулся на спину; его больничная рубашка при движении расстегнулась и открыла глазам Астории жуткие красные полосы.

- Драко... – потрясённо прошептала она, разглядывая порезы на видимых участках его тела.

Он поспешил запахнуть рубашку, но она не дала ему этого сделать. Содрогаясь от жалости и невыраженной ласки, она отстранила его руки и, нагнувшись, аккуратно коснулась губами одного из шрамов на его груди. Малфой застонал.

- Тебе больно? – испугалась она.

Он лишь помотал головой, не в силах ничего сказать. Никто никогда не целовал его так. Он почувствовал, как нарастает совершенно не уместное здесь возбуждение, и, сжав челюсть, заставил себя думать о чём-нибудь другом. О чём угодно. Но мозг не слушался его.

Он хотел её с того момента, когда она обезоружила его в коридоре седьмого этажа. Этим она задела его гордость. Подумать только, гриффиндорка с младшего курса выбила у него палочку! Первые дни он рисовал в своём воображении картины сладкой мести, но всё это исчезло, стёрлось перед тем чувством, которое теперь он испытывал к ней.

Астория тем временем продолжала, сама того не зная, разжигать в нём бешеное желание. Она ласково гладила его, прокладывая подушечками пальцев дорожку от шеи к солнечному сплетению и поднимаясь обратно. Драко судорожно вздохнул, а она, кинув быстрый взгляд на его затуманенные серые глаза, прикоснулась губами к самому глубокому порезу. Нежно проведя пальцем по груди Малфоя, она сразу почувствовала, как участилось его сердцебиение. Он резко рванулся вперёд.

- Астория... – прошептал он, обнимая её, – прошу, остановись. Я не выдержу. Ты сильно рискуешь, ведь мы тут одни.

- Я тебя не боюсь, – заявила она. – И, кстати, сейчас я сильнее тебя.

- Это ты так думаешь, – ухмыльнулся Драко, властно привлекая её к себе и накрывая губы жарким поцелуем. Силы неожиданно вернулись к нему. Всё вокруг перестало существовать для Астории; ощутив прикосновение его требовательных губ, она чуть не задохнулась от блаженства. Они не целовались после того, первого, раза, и она так долго ждала этого... Малфой всё понял и ещё крепче прижал её к себе.

Сердце Астории билось как ненормальное. Через несколько минут она с трудом отстранилась от Драко, пытаясь успокоиться, и спросила:

- Почему ты избегал меня всё это время? Что произошло?

Он, поедая её глазами, ответил без колебаний: