Росс Полдарк

Мужчина помоложе всю дорогу читал книгу, а тот, что постарше, придерживая рукой выцветшую пыльную занавеску из коричневого бархата, смотрел в окно.

Священник был худой, в строгом черном костюме из первосортного сукна и шелковых чулках. Волосы он зачесывал назад и убирал за уши. Лицо у него было вытянутое и серьезное, губы – тонкие.

Маленький клерк узнал священника, но никак не мог вспомнить его имени. Как и сам священник – имени сидевшего напротив него молодого мужчины. Временами он невольно задерживал взгляд на лице попутчика и его густых, ненапудренных волосах.

Когда до Труро оставалось не больше пятнадцати минут пути и лошади, поднимаясь на холм, перешли на шаг, молодой человек оторвался от книги и встретился глазами со священником.

– Простите, сэр, – сказал тот резким энергичным голосом. – Ваше лицо кажется мне знакомым, но я не могу припомнить, где мы с вами встречались. Не в Оксфорде?

Высокий молодой человек был строен и широк в плечах. Его щеку пересекал шрам. Одет он был в укороченный спереди двубортный сюртук, бежевый жилет и добротные бриджи в тон. Темные, с медным отливом волосы были зачесаны назад и перехвачены коричневой лентой.

– Вы, если я не ошибаюсь, преподобный доктор Холс? – вопросом на вопрос ответил он.

Маленький клерк не пропустил ни слова и многозначительно посмотрел на супругу. Доктор Холс, приходской священник Таурдрета, викарий Сент-Эрме, директор школы в Труро, почетный горожанин и бывший мэр, был важной персоной. Этим и объяснялись его манеры.

– Так вы меня знаете, – удовлетворенно заметил доктор Холс. – Вообще-то, у меня хорошая память на лица.

– У вас было много учеников.

– Ах вот оно что! Это все объясняет. В зрелые годы внешность меняется. Позвольте предположить, вы – Хоуки?

– Полдарк.

Священник, прищурившись, посмотрел на молодого человека.

– Фрэнсис? Я думал, что…

– Росс. Вы лучше помните моего кузена. Он продолжил обучение. Я же в свои тринадцать решил, что уже достаточно образован. Ошибочное решение.

– Росс Полдарк. Так-так. Вы изменились. Теперь припоминаю. Вы были непокорным учеником, – холодно усмехнувшись, сказал Холс. – Мне частенько приходилось вас пороть. А потом вы сбежали.

– Да, – согласился Полдарк и перевернул страницу. – Хорошего мало. В результате ваши лодыжки пострадали не меньше моего зада.

У священника слегка порозовели щеки, он секунду пристально смотрел на Росса, а потом снова повернулся к окну.

Маленький клерк слышал о Полдарках, и в особенности о Джошуа, рядом с которым, если верить слухам, лет двадцать – тридцать тому назад не могла чувствовать себя в безопасности ни одна симпатичная женщина, будь она замужем или нет. Росс, судя по всему, его сын. У этого молодого человека было запоминающееся лицо: выступающие скулы, широкий рот, крупные белые зубы, яркие серо-голубые глаза и тяжелые веки, придававшие многим представителям рода Полдарков обманчиво сонный вид.

Доктор Холс решил возобновить разговор:

– Я полагаю, у Фрэнсиса все хорошо? Он женат?

– Насколько мне известно, пока нет, сэр. Но я некоторое время провел в Америке.

– О господи! Какая фатальная ошибка – эта война. Я всегда был против того, чтобы мы в нее ввязывались. Вы были свидетелем боевых действий?

– Не только свидетелем. Я в них участвовал.

Экипаж наконец выехал на вершину холма, и возница ослабил поводья.

Доктор Холс сморщил острый нос.

– Вы – тори?

– Я – солдат.

– Что ж, солдаты не виноваты в нашем поражении. Англия без энтузиазма отнеслась к этой войне. У нас на троне никчемный старик. Он долго не продержится, а у принца другие взгляды.

Дорога в самой крутой части спуска была изрядно разбита. Экипаж подпрыгивал на ухабах и опасно раскачивался. Ребенок проснулся и заплакал. Когда они съехали с холма, мужчина, который сидел рядом с возницей, подул в рожок. Экипаж свернул на Сент-Остелл-стрит. Днем во вторник у магазинов почти не было народа. Два оборванных беспризорника, клянча медяки, пробежали за экипажем всю улицу, но отстали, когда возница заехал в грязную жижу на Сент-Клемент-стрит. Под громкий скрип и крики экипаж вписался в поворот под острым углом, проехал по узкому мосту через реку, затрясся на гранитной брусчатке, снова повернул и наконец остановился перед постоялым двором «Красный лев».

Пассажиры экипажа засуетились, преподобный доктор Холс сошел первым, сухо попрощался и, лавируя между лужами дождевой воды и конской мочи, быстро перешел на другую сторону узкой улочки. Полдарк поднялся, чтобы выйти из экипажа, и только в этот момент клерк впервые заметил, что Росс хромает.

– Позвольте вам помочь, сэр, – предложил он, опустив свой багаж.

Молодой человек поблагодарил, но отказался и воспользовался помощью форейтора.

Едва Росс сошел на землю, как заморосил редкий дождик; сюда, в низину между холмами, его загнал порывистый переменчивый ветер.

Росс огляделся по сторонам и втянул носом воздух. Все было таким родным и знакомым, как будто он уже подъехал к отчему дому. Вниз по узкой мощеной улице бежал ручеек бурлящей воды, приземистые дома стояли почти вплотную друг к другу. Из-за кружевных занавесок на эркерных окнах наблюдали за прибытием экипажа местные жители. Даже крики посыльных мальчишек звучали на иной, совсем не такой, как на чужбине, ноте.

В былые времена для Росса и его семьи Труро был «центром жизни». Порт и монетный двор, рынок и популярное место встреч для представителей высшего света. В последние годы город быстро разрастался, в лабиринте старых домов возникали новые особняки – зимние городские резиденции самых древних и влиятельных семейств Корнуолла. Да и новые аристократы, поднявшиеся из низов на волне промышленного развития – Лемоны, Треворты, Уорлегганы, – тоже успели оставить здесь свой след.

Необычный город. По возвращении Росс почувствовал это особенно остро. Обособленный и важный, Труро расположился между холмов на берегах многочисленных речушек. Этот небольшой городок был практически целиком окружен водой, и с остальным миром его связывали мосты, броды и камни для пешего перехода. Повсюду сплошные миазмы.

…И ни следа Джуда.

Росс захромал на постоялый двор.

– Меня должен был встретить слуга, – сказал он хозяину. – Пэйнтер. Джуд Пэйнтер из Нампары.

Хозяин близоруко прищурился.

– А, Джуд Пэйнтер. Да, сэр, мы его знаем. Но сегодня ваш слуга тут вроде бы не появлялся. Говорите, он должен был вас встретить? Эй, малец, ты же знаешь Пэйнтера? Сходи-ка глянь, может, он в конюшне. Если нет, то спроси, вдруг кто его видел.

Росс заказал стаканчик бренди, и, как раз когда напиток подали, вернулся отправленный на поиски Джуда мальчишка и сообщил, что мистера Пэйнтера на конюшне нет и сегодня его никто не видел.

– Странно, он получил вполне определенные указания. Впрочем, теперь это уже не важно. Скажите, можно у вас нанять верховую лошадь?

Хозяин постоялого двора потер длинный нос:

– Ну, вообще-то, у нас тут три дня назад оставили одну кобылку. На самом деле в счет долга. Не думаю, что кто-то будет против того, чтобы я ее одолжил. Если, конечно, вы представитесь.

– Я Полдарк. Племянник Чарльза Полдарка из Тренвита.

– О господи! Ну конечно же! Мистер Полдарк! И как я вас не узнал? Сейчас же прикажу седлать для вас эту кобылку.

– Погодите, спешить не стоит. Время еще есть. Подготовьте ее через час.

Выйдя с постоялого двора, Росс свернул на узкую Черч-лэйн, дошел до конца, повернул направо, прошел мимо школы, где столь бесславно закончилось его обучение, и остановился у двери с табличкой «Нат. Дж. Пирс. Нотариус и уполномоченный по удостоверению юридических действий». Полдарк несколько раз подергал за шнур колокольчика, после чего появилась прыщавая служанка и впустила его в дом.

– Мистер Пирс сегодня расхворался, – сказала она. – Пойду узнаю, примет ли он вас.

Служанка поднялась по деревянной лестнице на второй этаж и вскоре, свесившись через поеденные жучком перила, пригласила посетителя в гостиную.