Росс Полдарк

Сделав еще кое-какие мелкие приобретения, Полдарк перекинул свои покупки через седло и около часа дня уже вернулся домой, где обнаружил ожидавшую его Верити. В первую секунду Росс принял ее за Элизабет, и сердце у него чуть не выпрыгнуло из груди.

– Ты меня совсем позабыл, кузен, – сказала Верити. – И вот я здесь, жду тебя. Причем уже сорок с лишним минут.

Росс поцеловал Верити в щеку.

– Надо было прислать записку. Я ездил в Труро. Разве Джуд тебе не объяснил?

– Объяснил и даже предложил садовый стул. Но я испугалась, что он подо мной развалится, и не стала садиться. О Росс, во что превратился твой бедный дом!

Росс оглянулся. Вьюнок почти целиком увил оранжерею, отцвел и уже начинал подгнивать.

– Ничего, все поправимо.

– Мне так стыдно, что мы сюда не заезжали, – призналась Верити. – Что я не заезжала. Эти Пэйнтеры…

– У вас у самих было много дел.

– Да, правда. Вот только теперь, когда урожай собрали, появилось немного свободного времени. Но это не оправдание.

Росс посмотрел на кузину сверху вниз. Хотя бы она осталась прежней – все та же стройная фигурка, распущенные темные волосы и большой рот. Верити пришла из Тренвита без шляпы, в повседневном платье и небрежно наброшенном на плечи серо-голубом плаще.

Они направились в сторону конюшни.

– Я только что купил лошадь, – сообщил Росс. – Ты, наверное, ее уже видела. Старый Сквайр никуда не годится, а Рамут сослепу не замечает камней и рытвин.

– Расскажи мне о своем ранении, – попросила Верити. – Нога еще сильно болит? Когда это случилось?

– О, уже давно. На реке Джеймс. Ерунда.

Верити искоса глянула на кузена.

– Да, ты же у нас не из тех, кто демонстрирует свою боль.

– А вот и лошадка, – сказал Росс. – Заплатил за нее двадцать пять гиней. Как по-твоему, выгодная сделка?

– А разве она, – Верити запнулась, – разве она не хромая? Фрэнсис говорит, что… якобы у нее правая нога…

– Заживет быстрее моей. Эх, вот бы каждую рану можно было исцелить, просто сменив сапоги.

– А как ее зовут?

– Этого никто не знает. Специально тебя ждал, чтобы выбрать имя.

Верити откинула назад волосы и прищурила один глаз:

– Хм… Я бы назвала ее Смуглянка.

– Это почему?

– Вот из-за этой черной полосы. А еще, чтобы отдать дань ее новому хозяину.

Росс рассмеялся, расседлал Рамута и принялся чистить, а его кузина стояла, прислонившись спиной к двери конюшни, и болтала о всяких пустяках. Отец Верити часто сетовал на то, что дочери «не хватает изящества», то есть она не умеет вести светские беседы, которые в приличном обществе считаются хорошим тоном. А вот в компании Росса Верити всегда чувствовала себя легко и свободно.

Он пригласил ее остаться на обед, но она отказалась.

– Мне скоро нужно возвращаться. Отец уже не такой прыткий, и мне о многом приходится заботиться самой.

– И, я полагаю, ему это нравится. Но прежде чем попрощаться, давай прогуляемся к морю. Когда еще ты ко мне выберешься?

Верити не стала возражать, ей льстило, что Росс хочет еще немного побыть в ее обществе. Они шли, как в детстве, держась за руки, но из-за хромоты Росса идти так было неудобно, и вскоре он просто положил руку ей на плечо. Кратчайший путь к морю лежал через каменный вал и дальше вниз на Хэндрона-Бич, но в тот день они решили подняться на Долгое поле за домом и пойти по той тропинке, где гулял во сне Джошуа.

– Дорогой, сколько же придется потрудиться, чтобы привести тут все в порядок, – оглядываясь по сторонам, сказала Верити. – Тебе потребуется помощь.

– Ничего, вся зима впереди.

Верити испытующе посмотрела на кузена.

– Ты ведь не собираешься снова от нас уехать, Росс?

– Уехал бы, будь у меня деньги. И если бы нога не болела. А так – куда я поеду, хромой и без денег?

– Ты оставишь Джуда и Пруди?

– Они согласны поработать без жалованья. Подержу еще некоторое время, пока джин из них вместе с по́том не выйдет. А еще сегодня утром я нанял одного парнишку. Он искал работу. Его фамилия Картер. Знаешь такого?

– Картер? Один из сыновей Конни Картер из Грамблера?

– Думаю, он самый. Парень работал в шахте, но это оказалось ему не под силу. На глубине в шестьдесят саженей плохая вентиляция, пыль от взрывных работ не оседает. Говорит, что по утрам начал харкать черной мокротой. Вот и пришлось искать работу на свежем воздухе.

– Да, это наверняка он. Джим – старший сын Конни. Его отец умер совсем молодым.

– Я не могу позволить себе платить калекам, но этот парень вроде бы достаточно крепкий. Завтра в шесть приступает к работе.

Они остановились на краю скалы высотой в семьдесят – восемьдесят футов над уровнем моря. Слева скалы спускались в бухту Нампара-Коув, а потом снова поднимались, но уже круче, в сторону Сола. На востоке, возле Хэндрона-Бич, море было удивительно спокойным. Дымчато-серое, с вкраплениями фиолетовых и ярко-зеленых пятен, оно напоминало лоскутное покрывало. Волны, как змеи, скользили под этим покрывалом и становились заметными, только превращаясь в молочно-белую пену у самой кромки воды.

Вскоре должен был начаться отлив. Волны ускоряли свой бег под наползающими облаками.

Легкий бриз обдувал лицо Росса и с нежностью касался его волос. Накануне ночью он почти не спал. Верити посмотрела на профиль кузена: полузакрытые серо-голубые глаза, белый шрам на загорелой щеке – и ей вдруг стало тревожно. Она отвела взгляд и спросила:

– Ты, наверное, удивился, когда узнал… о Фрэнсисе и Элизабет?

– У меня нет никаких прав на Элизабет.

– Это было так странно, – сбивчиво продолжила Верити. – То, как это произошло. Фрэнсис ведь до этого лета с ней почти не виделся. Они встретились у Паско. И с того дня он только о ней и говорил. Я, разумеется, сказала брату, что вы с Элизабет были дружны. Но вообще-то, она и сама успела ему в этом признаться.

– Очень любезно с ее стороны…

– Росс… я уверена, что они не хотели поступать дурно. Просто так иногда бывает. Никто ведь не станет спорить с тучами, дождем или молниями – со стихией. А у них именно так все и случилось. Это было не в их власти. Я знаю Фрэнсиса. Он просто ничего не мог с собой поделать.

– Как же выросли цены, с тех пор как я уехал, – сказал Росс. – Представляешь, сегодня за ярд голландского полотна я заплатил три шиллинга и три пенса. Все мои сорочки моль поела.

– А потом, – продолжала свой рассказ Верити, – пошли слухи, будто ты погиб. Не знаю, откуда они взялись, но, думаю, это Пэйнтеры выдумали. Им это было выгодно больше всех.

– Не больше, чем Фрэнсису.

– Да, – согласилась Верити, – но он точно не распускал слухи.

Росс не отрываясь смотрел на море. Он некоторое время помолчал, а потом сказал:

– Беру свои слова обратно.

Верити слегка сжала его руку:

– Дорогой, как бы я хотела тебе помочь. Заходи к нам почаще, ладно? Можешь хоть каждый день у нас обедать. Я стряпаю лучше, чем Пруди.

Росс покачал головой:

– Я должен сам с этим справиться. На какой день назначена свадьба?

– На первое ноября.

– Так скоро? Я думал, не раньше чем через месяц.

– Так решили вчера вечером.

– О! Понимаю…

– Торжество будет в Тренвите. Там удобнее для всех. Касгарн вот-вот развалится, сплошные сквозняки и протечки. Элизабет с родителями приедут утром в экипаже.

Верити понимала, что Росс ее почти не слушает, но продолжала болтать, очень уж ей хотелось помочь кузену в этот сложный для него период. Однако вскоре она умолкла и тоже стала любоваться морем. А через некоторое время заговорила снова:

– Знаешь, Росс, я бы могла почаще заглядывать к тебе зимой. Если не помешаю, конечно.

– Не только не помешаешь, но, наоборот, очень даже поможешь.

Они развернулись и пошли обратно к дому. Росс не заметил, что Верити покраснела до корней волос.

Значит, все случится первого ноября. Меньше чем через две недели.

Росс проводил кузину до края небольшой рощицы, а когда они попрощались, еще некоторое время смотрел, как она быстрым уверенным шагом идет в сторону Грамблера. Над пустынной вересковой пустошью от шахты в сторону Тренвита плыли облака дыма и пара.