Страница 24 из 40
— Развяжи! — вымученно попросил он. Все его руки были в крови.
— Ага, щас, — я ухмыльнулся. — Деньги в кармане, верно? Я ослаблю проволоку. Ты вынешь их и бросишь мне сюда.
— Хорошо…
Он всё так и сделал. Не спуская с них глаз, я поднял денежный свёрток, перевязанный резинкой. Там было много.
— Чтобы я вас больше не видел здесь, — сказал я, незаметно доставая палочку.
— Ты офигел, пацан! — закричал второй бандит. — Не боишься, что посадят?
— Неа, — я прищёлкнул языком, придав как можно больше убедительности своим словам, — у меня много хороших знакомых. А как вы думали, почему я даже маску не надел? Потому что вы ничего мне не сделаете.
Я взмахнул палочкой, насылая на бандитов невербальный Обливиэйт. Едва их глаза непонимающе остекленели, я отпустил конец проволоки и быстро попятился назад, не переставая при этом следить за движениями пленных. Но, убедившись, что они явно соображают очень плохо, я завернул за угол магазина и стремительно трансгрессировал.
На этой работе я больше не появлялся.
Первое время, особенно с наступлением ночи, я постоянно думал, что сейчас за мной придут они. Люди, подобные сотрудникам МИ5, которыми маглы пугают своих детей, когда те их не слушаются. Насколько я имел представление об этой организации — если человек попал туда, то уже вряд ли вернётся.
Камень с души упал только тогда, когда я поступил на курсы мракоборцев. После того случая с бандитами я понял, что больше всего на свете хочу указывать подобным отморозкам их место. Ну и, разумеется, получать за это деньги. На тот момент с памятной победы Гарри Поттера над Волан-де-Мортом минуло восемнадцать лет, но авроры по-прежнему были нужны как воздух: в подполье Лондона всё ещё таились те, кто грезил пойти по стопам Пожирателей смерти. Поэтому в Аврорат меня взяли без проблем. Но проверок, разумеется, избежать не удалось. Проверяли всё: начиная с гепатита В и заканчивая душевным здоровьем бабушки, потому что из числа всех моих возможных родственников она одна была жива. В Мракоборческий отдел брали только кристально чистых людей, и, похоже, я был из их числа. Проверка была также полезна и тем, что не выявила у меня за спиной никаких правонарушений. Тогда я понял, что заклятие забвения отлично подействовало на тех уродов из магазина. Тогда я почувствовал безнаказанность.
Я залпом допил первую бутылку Огденского и снял свитер. Кровь забегала быстрее, стало даже жарко. Но сознание ничуть не помутилось — видимо, плохой был виски. Или меня уже ничего не брало… Я открыл вторую бутылку и снова задумался.
Окончив курсы мракоборцев и попав на работу в Оперативный отдел, я решил усиленно копить деньги, для чего перво-наперво скооперировался с одним из своих коллег, чтобы снимать квартиру вместе — всё-таки платить приходилось вдвое меньше. Работа аврора-оперативника была несладкая: вечные задержки на службе, беготня, недосып — но в целом мне нравилось. Одно огорчало: обещанная высокая зарплата была лишь мифом, а я в то время был 18-летним салагой, без связей и опыта, но с большими амбициями. Тогда в памяти снова всплыл тот день, когда я выбивал деньги из бандитов, и я решил рассказать об этом своему соседу. Джейсон был парень надёжный, и мы решили попробовать.
Я сделал очередной глоток и поморщился. Не от спиртного, а от картины избитых нами воришек с Лютного, представшей перед глазами. Не хотелось вспоминать, но мысли уже плохо поддавались мне и становились какими-то вязкими. Я схватился за голову. Сцены истязаний и пыток роились в моём воспалённом мозге, и я сжал голову изо всех сил, не давая ей развалиться на части. Когда немного отпустило, я вновь схватил огневиски и опрокинул себе в горло. Но мысли не слушались. Я с грохотом поставил бутылку на пол и ударился лбом о каминную полку, надеясь, что физическая боль заглушит ужасные воспоминания. Кажется, я разбил бровь: вытирая пот со лба, я почувствовал что-то липкое на руке. Медленно пошевелив пальцами, я уставился на них, уже мало что соображая. Кровь была, но, похоже, от крышки бутылки. Я с трудом встал и пошёл к дивану. Потом вспомнил, что не затушил огонь. «Значит, не всё так плохо, раз ты ещё что-то помнишь…» — мысленно сказал я себе. Как только камин угас, я потерял ориентацию в пространстве. Почувствовав что-то мягкое, очевидно, ковёр, я опустился туда, всё ещё держась за раскалывающуюся голову.
— Мари… — услышал я голос, словно не принадлежавший мне.
— Это бред, выкинь её из головы… — сказал другой голос.
— Нет! — заорал я вслух. Вытянувшись на ковре, я приказал себе думать о ней, приказал своим мыслям течь именно в этом направлении. Но не успев как следует уцепиться за её светлый образ, провалился в беспамятство.
Из сна меня выдернул раздавшийся из камина громкий чих. Это был тот самый докторишка.
— Тед! — дрожащим голосом начал он. — Я жжждал тебя вчера, ты не пришёл…
— Занят был, — ответил я жёстко, поднимаясь с ковра.
— Ааа сссегодня?..
— Время, место.
— Ттто же сссамое кафе… В полдень тебя устроит?
Я коротко кивнул и, взмахнув палочкой, прервал связь. Разговаривать с Уокманом желания не было никакого. А уж тем более встречаться. Я успел протрезветь, но башка раскалывалась. От разговора с доктором лучше мне точно не станет. Но он платил мне. Придётся ехать.
Когда я вошёл в кафе, Уокман уже поджидал меня.
— Ты пришёл… — залепетал он. — А я думал, вдруг не придёшь…
Я сел, по привычке держа руки в карманах. Было такое странное ощущение, будто вот-вот рассыплюсь. Я чуть наклонился вперёд.
— Обещал, значит приду.
Подошла официантка с меню. Доктор развёл руками:
— Закажешь что-нибудь? Я заплачу…
Меня так раздражали его бегающие глаза. Голова действительно болела ещё сильнее. Я сказал заплетающимся от боли языком:
— Я что, похож на жертву твоих неудачных операций? Я пока сам в состоянии за себя заплатить.
Уокман всё время скрещивал и разнимал пальцы. Это тоже бесило меня.
— Извини, если обидел… — он явно боялся меня задеть.
— Да всё нормально, — я хотел поскорее уйти. — Рассказывай. Не покормить же ты меня сюда позвал.
— Ну, ты же знаешь, — он снова скрестил пальцы. — У меня светлая голова, золотые руки… Пациенты всё время несут что-нибудь, чтобы отблагодарить за своё возвращённое здоровье.
«Так-так, начинается, — подумал я, пытаясь сосредоточиться не на словах Уокмана, а на своих сегодняшних делах. — Как он достал каждый раз рассказывать, какой он ценный специалист…»
— В общем, ни для кого не секрет, — продолжал Уокман, — что я не бедствую.
— Эпиграф опустим, — я решил прервать эту бесконечную демагогию.
— Да, к делу… — затравленно поглядывая на меня своими маслянистыми глазками, он соизволил наконец говорить конкретно. — Мне угрожают, Тед.
«Этого и следовало ожидать», — промелькнуло у меня в мыслях, и голову ещё сильнее защемило. Казалось, мозг на протяжении нескольких часов долбили квиддичной битой. Я опёрся о спинку дивана и закинул голову назад, надеясь, что так боль поутихнет. Да, со мной явно что-то не то. Вздохнув, я спросил:
— Ты их знаешь?
— Откуда? — Уокман снова забегал глазками. — Два негодяя… Один длинный, лысый, по-моему, полный отморозок. Другой… такой, пониже, с аккуратной стрижкой. Более-менее адекватный.
«Потрясающее описание…» — устало подумал я, а вслух сказал:
— Суть угрозы.
— Вымогают деньги, — пожал он плечами, опять скрещивая свои противные пальцы. Как же они меня бесили!
— Конкретней! — ожесточился я. — Что хотят, сколько денег, куда принести. Подробности.
— Ну… — Уокман замялся, глядя на меня как докси на лукотруса. — Пока только устроили погром в моём кабинете. Обещали наведаться в самое ближайшее время.
Я смотрел на него с презрением. Скрывать это не было смысла.
— Никакой конкретной суммы не называли. Сказали, чтоб готовил больше.
«Ну тут ты явно врёшь», — понял я и снова наклонил голову вниз. Боль отдавалась в ней свинцовым молотом.