Страница 65 из 76
«Когда же, по молитвам Преподобного Сергия, – рассказывал Ермола, – избавились мы от разбойников и не было слышно про них, пришло время вернуть деньги на промысел. Мы вместе с Павлом поехали на остров и, придя на место, нашли его пустым. Там, где мы спрятали деньги, земля была раскопана, и сумки и кошелька мы не нашли, видели только разорванный и брошенный на том месте лист бумаги, в который был завёрнут кошелёк с деньгами. Увидев это, мы пришли в ужас и от великой скорби долгое время не могли говорить, только смотрели друг на друга и недоумевали. Мы ни разу друг с другом не разлучались, никому о тайнике не говорили и подозрений ни на кого не имели, но подумали: разве что камышники,[239] случайно раскопав, взяли, потому что на том месте и вокруг него мы видели след звериный или пёсий. И стали мы плакать и рыдать, вздыхая и сетуя о приключившейся напасти, и решили между собой не возвращаться ни на промысел, ни в монастырь, из которого посланы были, потому, мол, что не поверят нам и обвинят в воровстве. И договорились так: уйдём далеко, в незнакомые земли, присоединимся к разбойникам и будем с ними заодно.
Проплакав довольно долго, мы впали в забытье и стали ходить по острову, то вперёд, то назад поворачивая, и опять ходили по одним и тем же местам, без смысла глядя по сторонам. И тут вспомнили мы о чудесах Преподобного Сергия и стали призывать святого на помощь, обращаясь к нему, как к живому: «Неужели тебе, свету нашему, угодно это, что мы от такой напасти хотим погибнуть душою и телом? Смилуйся над нами, Преподобне отче, помоги нам и не отринь нас от своей обители, не дай душам нашим впасть в вечную погибель!» И это, и ещё многое другое говорили мы от горести своего сердца.
Долго ходили мы и опять пришли на место, где было спрятано наше сокровище, и стали распутывать след, и, довольно долго походив по тому месту, зашли в лес саженей[240] на сорок или больше, – и, по молитвам Преподобного Сергия, нашли сумочку свою и кошелёк, лежащие в одном месте – деньги все оказались в сохранности, только сумочка была искусана зубами.
Найдя их, мы закричали от радости и от всей души воздали благодарение Преподобному Сергию, потому что его святыми молитвами избавились от напасти».
Нагружённые рыбными запасами, Ермола и Павел вернулись в обитель Преподобного Сергия, рассказали нам обо всём и, собственноручно всё записав, принесли мне; я же, услышав эту историю, повелел сделать запись, в честь и в похвалу Преподобному, чтобы не были забыты чудеса святого.
ГЛАВА 71.
Об исцелении инокини по молитвам святого
В том же 162 [1654] году, 15 февраля, инок Карион, постоянно пребывающий у раки Преподобного чудотворца Сергия, сообщил мне, что в этот день приходила молиться Святой Троице и поклониться преподобным мощам чудотворца Сергия инокиня из Москвы по имени Феодосия, по прозванию Давыдовых, которая поведала о своей болезни следующее.
Долгое время она, по её словам, лежала, одержимая тяжёлой болезнью, была уже при смерти, и речь у неё отнялась, так что келейные старицы сочли её мёртвой и уже собирались её переодевать, как подобает мёртвым. Родственники же и знакомые инокини положили ей на грудь образ Преподобного Сергия, чудотворца, призывая его на помощь, да покажет на ней милосердие своё и исцелит от смертного недуга. И внезапно в тот же час она поднялась, болезнь оставила её, и она стала здоровой. «И вот теперь, – сказала она, – я пришла отблагодарить Преподобного Сергия, потому что исцелилась по его молитвам».
ГЛАВА 72.
Об исцелении иконописца, страдавшего от бесовского страхования
Поведал мне иконописец нашей обители, по имени Моисей Савельев.
«В нынешнем, 162 [1654] году, 12 февраля, ночью, под воскресный день, внезапно обступили мою избу множество нечистых духов – стоял ужасный шум и крик, всё тряслось, и мне казалось, что потолок избы вот-вот рухнет на меня. И напал на меня великий страх, так что дух мой едва не разлучился с телом. Наконец, опомнившись, я вскочил и стал молиться перед образом Святой Троицы, припадая к нему со слезами, и призывал на помощь Преподобного чудотворца Сергия, чтобы он избавил меня от нашествия вражьей силы. Помолившись, я немного успокоился и лёг спать на своём месте.
И вижу во сне, как будто кто-то подошёл к избе и, приоткрыв оконце, сказал мне: «Иди в обитель, помолись Преподобному Сергию и получишь исцеление».
Утром я пришёл в обитель Преподобного, к церкви Святой Троицы, к южным дверям. И когда церковь открыли, я услышал голос, говорящий мне: «Войди в церковь Святой Троицы, припади к чудотворным мощам Преподобного Сергия, и получишь прощение».
Я, слыша это, но говорившего не видя, вошёл в церковь. Нечистые духи мешали мне, повелевая выйти вон из церкви, но я возложил несомненное упование на святого Сергия, припадая ко гробу его и слушая обедню, и исцелился, а нечистые духи с того времени исчезли и больше мне не являлись».
И он пошёл домой, благодаря Бога и Преподобного Сергия.
ГЛАВА 73.
О неправедном иске, о том, как монастырскую казну забрали поклёпом
В 7140 [1632] году русские люди сражались с поляками и литовцами под городом Смоленском.[241] В то время дворяне и дети боярские, жившие в Алатырской крепости, вспомнили о некоей обиде на прежних алатарских Строителей Троицкого Алатырского Сергиева монастыря,[242] который подчинялся властям большого монастыря, и, улучив время – время воинской службы,[243] возбудили большое недовольство. Стали они громко кричать начальствующим о своих обидах и предъявлять множество всевозможных исков, составили ложную опись и вместо прежних Строителей, на которых негодовали, захватили оказавшегося тут Строителя Симона и передали его весьма немилосердному судье по имени Григорий, прозванному людьми Зловидовым. И каково имя, таков был и нрав его: кротость он носил на языке, но нравом был подобен зверю; говорил льстивым языком, как бы заботясь о правде, но сердце его не стремилось к правде; во всём угождая истцам, он велел бить того безвинного Строителя без милости.
Власти большого монастыря ничем не могли помочь: время было такое – годы военные. Понимая, что с этой внезапной бедой им не справиться, они, возложив упование на Всевидящее Око, послали из казны чудотворца Сергия тысячу рублей и прекратили это дело. Истцы же, взяв деньги, радовались, словно получили большую выгоду, а не ведали суда Божия, не вспоминали о смертном часе.
Спустя некоторое время они услышали, что старейшины их, отцы и братья умирают под городом Смоленском от разных весьма тяжких болезней, иные просто обессилели, и нет никого, кто был бы здоров; никто уже не надеялся спастись, все ожидали смерти, прибыль же неправедная, которую они получили из казны чудотворца Сергия, была им теперь не впрок. И многие писали оттуда родственникам своим на Алатырь, чтобы оставили всякую вражду против обители чудотворца Сергия, а деньги, взятые из Сергиевой казны, и присвоенных монастырских крестьян из Сергиевых вотчин – все решили отдать. Так и сделали: приехав из-под Смоленска, те, кого Бог оставил в живых, вернули деньги в Сергиеву казну, крестьян отпустили в Сергиеву вотчину и просили прощения у начальствующих и Строителя за то, что затеяли ссору, по подстрекательству некоторых, не боящихся Бога.
Ведь это судья Григорий Зловидов, угождая истцам, ввёл дворян и детей боярских во вражду с начальствующими и неправдою отдал истцам исконных крестьян из Сергиевых вотчин вместо их белых крестьян.[244] Алатырские монастырские вотчины не были должны тем истцам ни одной монеты; Строитель был новый – они же предъявляли свои старые претензии. Судья тот угождал людям, а не истине, и был на них грех великий, потому что выгоду они получили, не боясь Бога.