Страница 57 из 76
ГЛАВА 34.
Об исцелении расслабленной жены иерея
В 7158 [1650] году из-под города Кашина, из села Ильинского, в дом Пресвятой Троицы и великих чудотворцев Сергия и Никона пришёл помолиться некий иерей со своей женою и поведал нам о чуде святого чудотворца Сергия следующее. «Моя жена, – сказал он, – была расслаблена телом много лет, так что не могла двинуться, и в этой неисцелимой болезни жена моя стала призывать на помощь Преподобного Сергия, чудотворца, а вместе мы – она и я – обещали пойти вдвоём в обитель Преподобного и поклониться его гробу, если он подаст исцеление. Вскоре она получила неожиданное исцеление и стала здоровой. А с исполнением обещания мы медлили, потому что стояли дни сырной недели и приближалась святая Четыредесятница, и мы не поспешили прийти и поклониться гробу святого, как обещали.
Вскоре жена моя снова расслабла телом сильнее прежнего. Мы же, – говорил он, – плакали о лености своей и опять стали призывать на помощь Преподобного Сергия, умоляя его простить нам согрешение и обещая обет свой исполнить немедля. И скорый в помощи Преподобный Сергий снова даровал ей исцеление, словно она никогда не болела».
На первой неделе в пятницу пришли они в обитель помолиться Сергию чудотворцу и поклониться чудотворным мощам его, как и обещали, и возвестили Архимандриту Андриану и нам о том, как она была спасена от болезни молитвами святого чудотворца Сергия.
ГЛАВА 35.
О воре, который украл колокола и был обличён
Однажды ночью пришёл в обитель Святой Троицы человек, по прозвищу Девятой, взошёл на паперть церкви Чудотворца Сергия, что на воротах, и, дьявольским наущением, забыв страх Божий и чудеса Преподобного Сергия, отвязал два малых колокола, думая тем приобрести себе выгоду. Один колоколец он положил в свой колпак, другой держал в руке и хотел идти, но, как после сам рассказывал, не попустил ему чудотворец Сергий сделать это: он впал в забытье и лишился рассудка. Один колокол он уронил на пол на паперти, другой же донёс в руках до половины лестницы и тут поставил в своём колпаке, а потом ходил словно безумный и вышел из монастыря, и никто этого не заметил.
Поутру пришли церковнослужители, подобрали колокола, принесли мне колпак и рассказали о случившемся. Я велел стрельцам взять колпак, положить на виду в монастырских воротах и спрашивать входящих, не знают ли они, чей это колпак. И вот тот, словно некоей силою Божией влеком к обличению, позабыв, что он собирался сделать, пришёл и схватил свой колпак; тут и его самого схватили, повели и стали допрашивать. И он нехотя, но всё же исповедал сам свою вину и каялся со слезами о своём согрешении, говоря так: «По диавольскому прельщению дерзнул я на такое беззаконное дело, но Бог не попустил этого: разум мой внезапно помрачился, и я ходил как опутанный сетью, совершенно себя не помня».
Повелев смирить вора обычным наказанием, чтобы научился впредь такого не делать, его отпустили, а чудотворцу Сергию воздали благодарение за то, что постоянно охраняет обитель и лихоимцам заграждает путь страхом, дабы и другие научились так не поступать.
ГЛАВА 36.
О тяжбе по наговору и о том, как гнев Божий настиг корыстолюбца
В недавние годы – с тех пор минуло пять лет или даже менее – случилось ещё одно чудо в обители святого Сергия, а именно вот какое: проезжали недалеко от монастыря Сергиевы слуги Василий Карсаков да Олексей Бужанинов и прочие, и началась у них ссора с крестьянином боярина Никиты Ивановича Романова Богданом Окуловым да с крестьянином соборного протопопа из Юрьева-Польского, которые пришли к нам в монастырь, составили жалобу и прибавили большой иск – не по размерам имущества тех слуг и не по размерам своего имущества. Монастырских слуг мы основательно смирили монастырским смирением за эту ссору, а иску не придали значения, потому что невозможно было удовлетворить его; крестьянам же мы сказали, чтобы они помирились со слугами по правде, а иск отложили бы. Но они опять и опять приходили к нам и не желали убавить из иска ни одной монеты, а слуги из-за этого иска долгое время пребывали в заточении.
Спустя некоторое время в дом Святой Троицы пришёл помолиться боярин Никита Иванович Романов; крестьянин же Богдан и товарищ его опять кричали дурными голосами, обращаясь к боярину и к нам, утверждая с клятвой, что те слуги ограбили их и взяли всё то, что было указано в иске. Боярин же говорил начальствующим с гневом, что они понесли большой убыток сверх иска, от частого хождения. Мы отвечали: «Они предъявили иск и счёт, который невозможно оплатить, к тому же он не соответствует их имуществу». Тогда и боярин стал с гневом требовать от крестьян, чтобы они сказали правду, а иск оставили бы и помирились бы по правде. Но они вовсе не стремились к правде, только клялись именем Сергия чудотворца: «Всё, – говорили они, – было у нас отнято – так, как мы сказали». Однако и слуги клялись именем Сергия, что не повинны ни в одной монете.
И вот шли они мимо церкви Святой Живоначальной Троицы, и те и другие с именем Сергия на устах, и когда они находились против северных дверей, вдруг помутился дух Богдана – он ударился о землю, вопил и трясся, валяясь, и пена текла из уст его. Увидев это, товарищ его, протопопов крестьянин, побежал в трепете и рассказал боярину всю истину, признавшись, что они оклеветали слуг напрасно.
Богдана вывели из монастыря, отвезли домой, и там вскоре он испил смертную чашу. А слуги ушли, благодаря Преподобного Сергия, освободившего их от неожиданной беды.
ГЛАВА 37.
О некоей расслабленной инокине, которая исцелилась по молитвам святого Сергия
В 7160 [1652] году одна инокиня, по имени Феодосия, находилась здесь, близ монастыря чудотворца Сергия, под горою, пребывая с прочими сёстрами у Пречистой Богородицы, в монастыре честного Её Введения и мученицы Христовой Параскевы. Была она в расслаблении, так что половина головы, рука, нога и вся сторона у неё омертвели, причём она не чувствовала даже прикосновения пламени, язык её не действовал, и она не могла говорить. Сама инокиня не могла двигаться, но несколько человек поддерживали её, если нужно было переместить её с одного места на другое. Пищу Феодосия вкушала раз в два или три дня – немного хлеба и воды, да и то кормили её своими руками другие люди. Жалко было видеть её, ибо от горести сердца своего она кивала головою и смотрела в разные стороны, вздыхая со слезами, глаза же её говорили тем, кто был при ней, о нестерпимой боли, и казалось, что она желает себе смерти. И эта её болезнь продолжалась долгое время.
И вот спустя какое-то время Феодосия стала рукою указывать своей дочери, чтобы отвезли её в монастырь, к мощам чудотворца Сергия. Родственники, поняв её желание, позвали несколько человек и едва смогли положить её в сани, привезли в монастырь, подняли на руках, с большим трудом ввели в церковь Святой Троицы и стали петь молебен. Её хотели посадить, по причине сильной болезни, она же не захотела, но возложила крепкую надежду на святого и, поддерживаемая руками помогающих ей, стала опираться на свои ноги.
После молебна инокиню отвезли в Дольний девичий монастырь, где она была прежде, и, слушая литургию, Феодосия стала понемногу отходить от поддерживающих её и встала крепко, отстояв всю литургию без чьей-либо помощи. И язык её стал действовать, она заговорила, исцелившись от немоты и от расслабления, и говорила громко, во всеуслышание. А потом пошла в свою келлию самостоятельно, радуясь душою. И все, увидев такое преславное чудо, воздали благодарение Святой Троице, и Пречистой Богородице, и Преподобному чудотворцу Сергию.