Западня свободы

— Он сверкает.

— Необработанный брильянт не сверкает, — поправил он. — Он похож на обкатанный морем кусок бутылочного стекла. Подумайте снова.

— Он твердый, — сказал я. — Кажется, тверже ничего не бывает.

Макинтош в досаде прищелкнул языком.

— Нет, он не хочет думать! Правда, миссис Смит? Скажите-ка ему.

— Размер. Или почти отсутствие такового, — спокойно произнесла она.

Макинтош сунул мне под нос кулак.

— Вы можете держать в руке целое состояние, и никто даже не догадается об этом! — вскричал он. — Можно положить брильянтов на сотню тысяч фунтов в спичечный коробок. Что тогда получится?

— А что получится? — спросил я.

— Получится посылка, Риарден. Бандероль. То, что можно обернуть в коричневую бумагу, наклеить марку, написать адрес и отправить по почте.

Я уставился на него.

— Брильянты отправляют по почте?

— А почему бы нет? Почта работает надежно и страховые компании полагаются на это. В общем, ребята знают, что делают. — Он повертел в руках коробок. — В свое время для пересылки брильянтов использовались курьеры. Но в этой системе было много недостатков. Во-первых, за курьерами следили и часто нападали на них. Такие прискорбные случаи известны. Во-вторых, курьеры тоже люди, их можно подкупить. А честных людей не так много. В общем, эта система оказалась ненадежной.

— Теперь рассмотрим нынешнее положение дел, — продолжал он с новым энтузиазмом. — Когда бандероль отправлена и попала в чрево почтовой службы, никто, даже сам Бог, не может ее выудить оттуда, пока она не окажется в пункте назначения. Почему? Да потому, что никто точно не знает, где она. Найти ее среди миллионов пакетов все равно, что искать в стоге сена — нет, не иголку даже, а соломинку определенного вида. Вы следите за моей мыслью?

Я кивнул.

— Все звучит логично.

— Вот именно, — сказал Макинтош. — Миссис Смит изучала эту проблему. Она у нас умница. Продолжайте, миссис Смит.

Секретарша заговорила ровным холодным голосом.

— Однажды служащие страховых компаний занялись подсчетом утерь почтовых отправлений и пришли к выводу, что, если принять некоторые меры предосторожности, на почту можно вполне положиться. Начать с того, что бандероли могут быть разных размеров — от спичечного коробка до чайного короба. На них можно наклеить различные ярлыки той или иной известной фирмы — чтобы скрыть содержимое. Самое же главное — анонимность адресата. Есть множество мест, ничего общего не имеющих с ювелирным делом, куда идут эти посылки с камнями, причем адреса постоянно меняются.

— Очень интересно, — заметил я. — Ну, и как нам расколоть эту систему?

Макинтош откинулся на спинку кресла и вновь сложил пальцы рук вместе.

— Представьте себе почтальона, идущего по улице. Зрелище обыденное. А он несет в сумке на сотню тысяч фунтов брильянтов и, самое интересное, не подозревает об этом, как и любой другой. Даже получатель, нетерпеливо ждущий эти брильянты, не может рассчитывать на то, что получит их в точно определенное время, несмотря на всю саморекламу почтового ведомства. Причем, заметьте, посылки отправляются обыкновенной почтой, никакой этой чепухи с заказными или, там, специальными уведомлениями нет. Иначе это дело легко будет раскусить.

Я сказал задумчиво:

— Похоже, что вы несколько приукрашиваете картину, ну да ладно, может, у вас есть что-нибудь на уме. Готов вам верить.

— Вы когда-нибудь фотографировали?

Я еле сдержался, чтобы не взорваться. Этот человек был просто мастером наводить тень на плетень. Вот таким же он был и в Иоганнесбурге: и двух минут не мог говорить, не увиливая куда-нибудь в сторону.

— Ну, случалось пару раз нажимать на кнопку, — ответил я сухо.

— Вы снимали на черно-белую или цветную?

— И то, и другое.

Макинтош был явно удовлетворен.

— Когда вы делаете цветные снимки, — я имею в виду слайды, — то, посылая пленку в проявку, что вы получаете обратно?

Я посмотрел на миссис Смит, ища у нее сочувствия.

— Как что? Кадры со снимками. — Я помолчал и добавил. — В рамочках.

— А еще что?

— Больше ничего.

Он вытянул вверх палец.

— О нет, еще кое-что. Вы получаете характерную желтую коробку, в которую эти штуки упакованы. Да, именно желтую. Если человек идет по улице и несет в руке такую коробку, вы посмотрите на него и скажете: «Ага, этот человек несет слайды, Кодак-хром».

Я внутренне напрягся. Макинтош, кажется, подбирался к сути дела.

— Ну ладно, — резко сказал он. — Объясню ситуацию. Мне известно, когда отсылается посылка с брильянтами. Мне известно, куда она отсылается — есть адрес. Самое главное, я знаю, как она будет выглядеть. Вы будете ждать в определенном месте, пока не появится почтальон с желтой коробкой, содержащей неоправленных камней на сумму сто двадцать тысяч фунтов. Ваша задача состоит в том, чтобы так или иначе отнять ее у него.

— Как это вы обо всем этом узнали? — спросил я с удивлением.

— Это не я, это миссис Смит. Вся операция придумана ею. Ей пришла в голову идея, она же произвела необходимые изыскания. А как она это сделала, вас не касается.

Я посмотрел на нее с новым интересом и увидел, что у нее зеленые глаза. В них светился какой-то огонек, а на губах мелькнула слегка ироническая усмешка, но тотчас исчезла.

— Пожалуйста, как можно меньше насилия, мистер Риарден, — серьезно сказала она.

— Да, — согласился Макинтош, — по возможности меньше. Ровно столько, чтобы без помех исчезнуть. Я не верю в насилие, знаете ли. Это вредит делу. Имейте это в виду.

— Но почтальон ведь не вручит посылку мне. Я должен буду вырвать ее у него, — возразил я.

Макинтош зловеще оскалился.

— Значит, это будет грабеж с применением насилия. В случае неудачи, вам повезет, если получите десять лет. Судьи ее Величества в таких делах поступают жестко, особенно когда речь идет о столь крупных суммах.

— Да, — протянул я задумчиво и улыбнулся ему еще более мрачно.

— Но полиции придется нелегко, — продолжал он. — Я буду поблизости, и вы сразу передадите мне камни. Через три часа их уже в этой стране не будет. Миссис Смит, дайте сведения о банке.

Она открыла папку и, достав из нее чистый бланк, протянула его мне.

— Заполните.

Это было заявление об открытии счета в одном из банков Цюриха. Миссис Смит сказала:

— Английские политики могут не любить цюрихских гномов, но по временам они бывают полезны. Ваш номер довольно сложный, запишите его словами в этой рамке. — Она положила палец на бумагу, и я послушно нацарапал несколько слов. — Этот номер, будучи написан вместо подписи на чеке, позволит вам получить любую сумму до сорока тысяч фунтов стерлингов в любой валюте.

Макинтош хмыкнул.

— Только, разумеется, сначала надо достать брильянты.

Я посмотрел на них.

— Вы забираете две трети.

— Это моя идея, — холодно заметила миссис Смит.

— У нее дорогой вкус.

— Не сомневаюсь, — отозвался я. — Позволяет ли ваш вкус визит в ресторан? Ресторан должны порекомендовать вы, я новичок в Лондоне.

Прежде, чем она успела ответить, вмешался Макинтош.

— Вы здесь не для того, чтобы заигрывать с моими подчиненными, Риарден, — строго сказал он. — Лучше, чтобы вас не видели с нами. Быть может, потом, когда все будет позади, мы пообедаем где-нибудь — все втроем.

— Благодарю, — уныло сказал я.

Он написал что-то на клочке бумаги.

— Я предлагаю вам после ланча… э… прощупать местечко, — так, кажется, говорят. Вот адрес. — Он через стол пододвинул бумажку ко мне и снова начал писать. — А это адрес моего портного. Только не перепутайте, а то все рухнет.

2

Я поел в «Петухе» на Флейт-стрит и принялся разыскивать адрес, данный мне Макинтошем. Разумеется, сначала пошел в другую сторону, — Лондон — чертовское место для тех, кто его не знает. Я не стал брать такси, потому что предпочитаю действовать осторожно, может, даже слишком осторожно. Но именно поэтому мне всегда сопутствовал успех.