Ничья

— Постой, Елена, ты же не собираешься совершать глупости?

— Не понимаю, о чем ты, — кривится та и пытается вывернуться, но он лишь крепче сжимает её руку, не давая вырваться.

— Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке! — не выдерживает она и, дёрнувшись в сторону, смотрит на него полными боли и ненависти глазами. — Это я убила его! Я виновата в его смерти! Это моя вина!

— Елена…

— Это я сказала ему несмотря ни на что оставаться дома и ждать меня! Я заставила его пообещать, что он дождется меня дома, и он был дома, и его взорвали! Из-за меня!

— Елена, ради Бога…

— Нет! Если бы не я, он бы поехал за мной и остался жив, а так я, можно сказать, убила его! Я сама виновата в этом! Я одна! — слезы градом катятся по её щекам, и Рик прижимает её к себе. Пару секунд она пытается вырваться, но потом сдаётся и утыкается лицом в его грудь. — Мне так страшно, мне так страшно продолжать жить…

— Я понимаю, правда, но он… Они оба хотели бы, чтобы ты жила, хотя бы ради них, несмотря ни на что.

— Хорошо, — эхом отзывается девушка, отступает и, проведя рукой по лицу, выдавливает слабую улыбку, — буду.

Её руки почти не дрожат, когда она наполняет водой ванную, промывает лезвие, долго смотрит на себя в зеркало, пытаясь понять, что происходит у неё в голове. Она несколько раз видела эту сцену в фильмах, но в реальности все кажется гораздо более диким, и она даже боится начать.

Елена решила отремонтировать поместье Сальваторе, точнее она поручила это Лили, выделив определённую сумму денег из суммы, оставленной ей Деймоном. Сама же она на время переехала к Кэролайн, которая, в связи с последними событиями, слегла в больницу с нервным срывом.

Забравшись в ванную, девушка закатывает рукава водолазки и несколько минут изучает свои запястья, переплетения вен, бледную кожу, пытаясь унять дрожь в похолодевших пальцах. В голове начинает пробуждаться страх, и она решает поторопиться, чтобы не передумать.

Её руки дрожат, когда она берёт в руки острый металлический осколок и застывает на мгновение, плотно зажмурившись. Закусывает нижнюю губу, набирает в лёгкие побольше воздуха и проводит остриём по нежной коже. Крик срывается с её губ, и она отдергивает руку, сжимает челюсти и с трудом дышит, глядя на то, как кровь из раны стекает в воду, окрашивая её.

— Ещё… Ещё чуть-чуть.. — сипит она немеющими губами, берёт лезвие в другую руку, подносит ко второму запястью…

Она вдруг с головой уходит под воду, соскользнув по гладкой поверхности, и начинает задыхаться, запутавшись в пространстве воды и боли. Сквозь толщу воды она слышит голос Деймона, который в невероятной близости от неё орёт, что она должна бороться, что должна прекратить все это. И она дергается всем телом вперёд, выныривая на поверхность.

В эту секунду чьи-то сильные руки, как котёнка, вытаскивают её на ковёр, и она кашляет, сквозь пелену слёз и воды пытаясь рассмотреть лицо человека.

— Хорошо, что Кэролайн дала мне запасные ключи, — рычит Аларик, порвав рубашку и зажимая её кровоточащее запястье.

— Рик?..

— Имей в виду, идиотка, ты не умрешь. Не в мою смену. Я должен Деймону.

Она слабо кивает и теряет сознание.

— Чем ты думала?! — голос Рика звенит в помещении, и Елена морщится, обхватив руками голову.

Перебинтованное запястье напоминает девушке о том, что она хотела сделать два дня назад. После того, как Аларик вытащил её из ванной, она отключилась и весь следующий день провела в полудреме, практически не ориентируясь в пространстве.

— Рик…

— Я серьёзно — как тебе это вообще пришло в голову? Что бы сказал Деймон, если бы узнал, что ты решила свести счёты с жизнью?

— Не знаю, — устало отзывается она и поднимает на него пустые, измотанные глаза, — и никогда не узнаю, потому что он мёртв. Как Энзо. И как, возможно, Коул. Тут только моя надежда, гарантировать не могу, потому что я свалила.

— Ты всё-таки сделала это? Ты убила его? — отвлекается Аларик от изначальной темы их диалога, и она закатывает глаза.

— Я прострелила ему яйца, обеспечила яичницу в прямом смысле этого слова, — по её губам скользит какая-то сумасшедшая улыбка, и мужчина вздрагивает, обеспокоенно глядя на неё. — Прекрати пялиться, Рик, — протягивает Елена и проводит рукой в волосах, — тебе-то что? Кто я тебе?

— Ты? Мне? Ты любимая девушка моего лучшего друга, — его голос становится настолько жёстким, что она переводит на него взор и поджимает губы, — которого мне будет не хватать до конца моей гребанной жизни.

— Извини, я не подумала…

— Не подумала о том, что, может, я тоже хочу себе мозги пулей вынести? Я тоже был готов на это, потому что моя жизнь разрушилась после его смерти. Но я не мог. Из-за тебя.

— Рик…

— К тому же, — он наклоняется и упирается руками в колени, внимательно глядя ей в глаза, — я горю желанием вышибить мозги из мрази, которая убила братьев Сальваторе. Ты со мной?

Он протягивает ей руку, и Елена замирает, настороженно глядя на него снизу вверх. В её голове одновременно роится такое количество мыслей, что она не знает, к какой ей прислушаться и о чем думать. Но в итоге она упрямо поджимает губы и, сжав его пальцы, кивает.

— Я с тобой.

====== 33. Ничья. ======

Елене пришлось ждать около месяца, чтобы развалины дома разобрали, и она могла вернуться в него. Было дико от осознания, что в половине здания можно спокойно жить, потому что стены и крыша были целы с одной стороны, а то время как с другой был лишь пустой участок и воспоминания, которые не давали покоя.

Она заходит в дом и на мгновение замирает, оглядываясь по сторонам. Воображение сразу же рисует в голове картинку того, как это место выглядело всего несколько недель назад, и ее сердце сжимается от боли.

Это не должно было случиться. Все должно было быть совсем по-другому. Она должна была вернуться домой, Деймон бы встретил ее, она бы, давясь эмоциями, рассказала бы о том, что случилось, он бы сообщил с напускной серьезностью, что сам бы убил Коула, если бы видел все своими глазами, она бы смеялась, а потом… потом они бы целовались. Долго, жадно, прижимаясь друг к другу и не видя ничего вокруг. У них могло быть будущее, будущее, которое они не планировали никогда, но которое самое появилось из ниоткуда.

Но теперь его никогда уже не будет.

Елена медленно проходит дальше и поднимает голову, глядя на разрушенный потолок. Нанятые работники уже начали восстанавливать стены и крыши, но что бы они не сделали, ничего уже не будет прежним. Она даже не знает, сможет ли в будущем жить здесь, в месте, где воспоминания ни на секунду не покидают ее мысли.

Девушка медленно идет дальше, осторожно и максимально тихо ступая по пыльному полу. Ей не хочется шуметь, словно она боится, что что-то случится, если покореженные стены услышат ее. Ей самой становится дико от своих мыслей, и она ускоряется, но потом снова замирает, глядя на то, что осталось от кухни.

Стол, за которым они ели, комод, в которому он ее прижимал, стена, возле которой он взорвал ее мир своими уверенными движениями. Каждый сантиметр этого дома буквально дышит Деймоном, и Елена сглатывает, обхватив себя руками. Идя сюда, она думала, что справится, но сейчас понимает, что поспешила с выводами. Сердце бешено стучит в груди, слезы давят, норовя вылиться, и она еле держится, сжав челюсти.

Встряхнувшись, она вспоминает, вообще зачем сюда пришла, и идет дальше, поднимается по лестнице и замирает, глядя в сторону, где находилась комната Деймона, от которой не осталось ничего. Ни огромной кровати, в которой она так любила просыпаться, ни шкафа, в котором глаза начинали болеть от количества черной одежды, ни комода, на котором она сидела, пока он целовал ее шею. Это все осталось только в ее памяти.

Повернувшись, она проходит в соседнюю полуразрушенную комнату, где находился кабинет Деймона, и оглядывается, скользя взглядом по стенам и редким предметам мебели. Облизав губы, Елена останавливается возле комода и, раскрыв его, берет в руки бумаги, нахмурившись. Она неожиданно понимает, что никогда не видела этих документов, и опускается прямо на пол.