Ничья

— Ты не доверяешь мне, Мелкая?

— Не рычи, — она скользит взглядом по экрану его мобильного, пробегаясь глазами по сообщениям, и фыркает, скрестив руки на груди. — Черт, я явно не полечу за ним, не велика фигура. Но ты сможешь договориться, чтобы мне сообщили, когда он вернется?

— Будет сделано, шеф, — отзывается он и, быстро поцеловав ее в щеку, выходит на кухню, что-то набирая в телефоне. Елена поправляет волосы и снова садится на диван, а потом застывает, заметив прищуренные глаза матери, которая внимательно смотрит на нее, легко улыбаясь.

— Что?

— Ты и Деймон… Вы… вы вместе? — осторожно интересуется Кэролайн, и Елена чувствует, как кровь приливает к щекам. Очень хочется спрятаться куда-нибудь от пытливых глаз матери, и она закусывает нижнюю губу, глядя куда угодно, только не на Кэролайн, которая продолжает выжидательно на нее смотреть.

— С чего ты взяла?

— Я вижу это. Может, я и не самая хорошая мать, но у меня есть глаза.

— Ты ошибаешься.

— В чем именно?

— Мы… нас нет, мам, — пытается усмехнуться Елена, но ничего не выходит. — Мы просто… просто живем вместе, деремся… Ничего больше.

— Думаешь, я поверю в это?

— Хотелось бы…

— Нет, не верю. Пробуй лучше, — коротко ухмыляется Кэролайн, и девушка закрывает лицо руками, пытаясь скрыть румянец. — Я же все-таки твоя мать, Елена. Отвратительная, ужасная и не заслуживающая уважения, но мать. И я хочу знать, что происходит у тебя в жизни.

Елена рывком встает на ноги и отходит к окну, обхватив себя руками. Ей хочется улыбаться, губы буквально сводит, но она сдерживается, пытаясь справиться со своими эмоциями. На самом деле ей дико хочется поделиться хоть с кем-то тем, что творится в душе, но она не привыкла кому-то доверять свои мысли. Хотя иногда буквально до зуда в костей хочется выговориться и выплеснуть все, что сидит глубоко в голове, под коркой.

В какой-то момент ее самообладание дает слабину, и девушка, сев на пол перед диваном, смотрит матери в глаза, стараясь хотя бы не улыбаться так широко, а по возможности держать себя в руках, и начинает говорить, путаясь в словах и заикаясь:

— Я не знаю, что между нами происходит. С первых дней после нашей встречи мы ненавидели друг друга. Мы были готовы драться до смерти, мы ломали мебель, бросались предметами, орали друг на друга до хрипоты. Но он был рядом, несмотря ни на что. Просто помогал и поддерживал, даже когда я вела себя отвратительно. Он учил меня, давал деньги, заставил заниматься, просто не дал мне расслабиться и послать все после смерти Энзо. Я не знаю, какой бы была моя жизнь, если бы Деймон все это время не заставлял меня вставать и делать что-то. И когда я то же самое говорила про Энзо, но… Энзо помог мне не умереть, а Деймон помог мне выжить. Это разные вещи, и порой я не знаю, что было важнее.

— А что между вами сейчас?

— Сейчас? — она переводит дух и облизывает губы. — Я… я не знаю, как это описать. Иногда у меня появляется дикое желание приложить его чем-то тяжелым, чтобы не повадно было, а потом я понимаю, что думаю о нем постоянно, волнуюсь, переживаю, бешусь, если он куда-то уходит без меня. Мне нужно постоянно знать, где он, иначе я его просто прибью по возвращении домой. Это нормально?

— Конечно, нормально, — Кэролайн сжимает ее руку и тепло улыбается, — ты влюблена, Елена, от этого вся твоя эмоциональность. Ты любишь его и, кажется, очень сильно, раз так сильно переживаешь.

— Но… — она поднимается на ноги и запускает пальцы в волосы, пытаясь взять себя в руки, — я не могу его любить. Он… он ведь брат по факту моего отца, он сам мог бы называться моим отцом. И наша разница в возрасте… И вообще кто я и кто он? Мы разные, мы в принципе не должны были пересечься.

— Но пересеклись же, — женщина встает и осторожно касается ее щеки, пристально глядя в ее глаза. — Я знаю, любить страшно, хотя бы потому, что ты не знаешь, каким будет ответ. Но это прекрасное чувство. Пожалуй, хотя бы ради него нужно жить.

Елена расстегивает куртку и бросает ее на диван в гостиной, потом проходит на кухню, делает глоток сока и упирается руками в стол, стараясь переварить все, что произошло за день. Деймон заходит следом за ней, закрывает дверь и достает из карманов телефон и ключи, после чего подходит к ней и осторожно касается ее плеча.

— Не думал, что у тебя в голове так много мыслей.

— Что? — по ее телу несется целый табун мурашек, и она поворачивается, напряженно глядя в его бездонные, нереально голубые глаза, в которых она когда-то утонула без возможности спастись. — О чем ты? — он молчит, выжидательно глядя на нее, и в какой-то момент до Елены доходит, и она шумно хватает губами воздух. — Ты все слышал…

— Трудно было не слышать, знаешь ли, — он кривит губы в улыбке, и она, вывернувшись, идет к двери, поджав губы. — Ну прости, малыш, я не думал, что ты разоткровенничаешься. Я хотел войти в комнату, но потом услышал, что ты толкаешь монолог, и решил не прерывать тебя, а потом…

— А потом понял, что будет круто услышать мои признания, как мило, — шипит она. Деймон резко шагает вперед и, схватив ее за локоть, буквально впечатывает девушку в дверной косяк, касается ее подбородка, вынуждая поднять голову, и пристально смотрит ей в глаза.

— Психуешь?

— Только начинаю.

— Злишься?

— Еще как.

— Я уже говорил, какая ты горячая, когда злишься? — его голос становится очень низким и хриплым, и Елена на мгновение перестает дышать, упорно пытаясь напомнить себе, что сейчас она злится на него и больше хочет его ударить чем-то тяжелым, чем поцеловать. Но в итоге желание становится сильнее, оттесняя все остальное, и она приподнимает голову, нагло ухмыльнувшись.

— Может быть. Я не помню. Напомнишь?

— Стерва, — усмехается он и накрывает ее губы своими.

Елена против воли мурлычет и теснее прижимается к нему, обвив его шею руками. Его руки медленно скользят по ее телу, забираясь под тонкую кофту, и ее кожа вмиг покрывается мурашками. Она невольно выгибается навстречу его рукам, стараясь не думать, что делают с ней прикосновения только его рук, и закусывает его нижнюю губу, тянет ее немного на себя и практически мгновенно зализывает место укуса, страстно глядя ему в глаза.

Послав к чертям все «но», которые удерживали ее от того, чего так хотелось, она многозначительно теребит край его футболки, и Деймон, подцепив ее, рывком снимает и бросает на пол, снова прижимаясь к ней. Подставляя шею под жадные поцелуи и невольно улыбаясь из-за того, что, кажется, у нее снова останутся засосы, Елена возится с его ремнем, расстегивает пряжку и берется за ширинку брюк, но Деймон хватает ее руки и поднимает их на головой, опаляя ее губы своим прерывистым дыханием.

— Интересно, у нас будет хотя бы один нормальный раз?

— Разве нормальность относится к нам? — хрипит она, думая только о том, что хочется как можно скорее оказаться максимально близко к нему. Желательно без одежды. Желательно подольше. Можно навсегда. Он усмехается и слегка прикусывает ее подбородок, с удовольствием отмечая произведенный эффект. — Или ты жалуешься?

— Никогда.

Он снова жадно целует ее, стаскивает ее кофту, отработанным движением расстегивает ее лифчик и накрывает губами ее напряженный сосок, скользнув по нему языком. Елена откидывает голову назад, сдавленно охнув, и запускает руку в его волосы, пытаясь устоять на месте, хотя ноги неожиданно становятся ватными. Деймон переходит к другому соску, одновременно растирая большим пальцем первый, и она закрывает глаза, изо всех сил сдерживая себя.

Мужчина продолжает терзать ее грудь, и она невольно теснее сжимает колени, стараясь игнорировать пожар, который распространяется по ее телу от его прикосновений. Деймон поднимает глаза, заметив изменение в ее лицо, и медленно опускается на колени перед ней, не разрывая зрительный контакт. В горле становится очень сухо, и Елена силится вдохнуть, что выходит с трудом, когда он избавляет ее сначала от джинсов, а потом мучительно долго стягивает ее трусики, оставив ее полностью обнаженной.