Ничья

Он с силой ударяет кулаками по стене рядом с ее лицом, и Елена чисто инстинктивно дергается, не разрывая зрительный контакт. И именно это его добивает — тот факт, что она смотрит ему прямо в глаза и не плачет, хотя он кричит до срыва голоса, с трудом оставаясь в сознании от напряжения. А она стоит, практически не шевелясь, и только смотрит на него, не моргая.

— Мне не нужно, чтобы ты менялся, — очень тихо произносит она, когда понимает, что он замолчал. — Это глупо, требовать от человека того, чтобы он изменился в угоду кому-то. Да, ты такой, ты не хороший, и я прекрасно знаю это. Ты эгоист, грубый, самоуверенный и жесткий, но ты такой, я знаю, было бы странно, если бы за эти недели я бы не поняла это. Я понимаю тебя, а вот ты не понимаешь одной вещи, — она подается ближе, практически касаясь носом его носа, — я тебе нужна. Не ты мне, а я тебе. Тебе нужен человек, который может тебя сдержать, а Роуз явно на это не способна и вряд ли была когда-нибудь, потому что она слабая. А я нет. И ты не можешь не понимать этого, просто ты не хочешь признаться себе в том, что тебе кто-то нужен. И, знаешь, я могла бы сейчас уйти и никогда больше не возвращаться, но я дала тебе обещание, что мы вместе найдем убийцу Энзо. А я никогда не нарушаю обещания.

С этими словами Елена толкает его в грудь, высвобождаясь, и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь, а Деймон упирается лицом в стену, плотно закрыв глаза и пытаясь осознать дошедшую до него мысль. Не только она нужна ему. Он ей тоже.

====== 20. Спасенная. ======

— Как успехи? — Лили осторожно заглядывает в кабинет Деймона, и тот прикрывает глаза, утыкаясь лицом в кипу бумаг. — Я тебе помешала?

— Нет, мам, что ты, — он тяжело выдыхает и слабо качает головой, — я же тут этими, ну как их… млять, сука! Ну кем там балуются, а?

— Ты в порядке?

— Мам, я бухой, это является оправданием моего состояния? — он поднимает голову и медленно облизывает губы. — Я затрахался, и не в том смысле, котором хотелось бы. Если честно, то я не трахался уже больше месяца. Ну охренеть можно! — Деймон бросает бумаги на пол и недовольно морщится. — Я стал таким правильным, что вместо того, чтобы упиваться в хлам, укуриваться и спать с бабами вожусь с малолеткой и ищу убийцу брата. Кажется, мне пора на пенсию, кроссворды решать. Слишком правильным стал.

— Деймон, может, тебе отдохнуть? — она осторожно проводит рукой по его волосам. — Поехать куда-нибудь, расслабиться, отвлечься от всего. Я тоже подключу свои планы и буду разбираться. А ты… Ты же себя гробишь, возьми отпуск.

— Не могу. Вот никак, у меня ж эта, — Деймон поднимает две руки, вытянув указательные пальцы, и строит гримасу, — демон этот в юбке на шее сидит. Вбила себе в башку, что у нее цель жизни — найти этих ублюдков…

— Деймон!

— Ублюдков, — упрямо повторяет он, — и грохнуть их к чертям собачьим. Я бы так не заморачивался, искал бы, но без фанатизма. А из-за нее приходится постоянно колупаться в видеозаписях, искать свидетелей, куда-то лезть, поднимать связи, капать людям всяким на мозги, херня, короче.

— Ну и скажи ей об этом.

— Не могу. Она ж мелкая, а упрямая. Решила, что найдет их, — значит, найдет. Она мне покоя не дает. Каждые полчаса спрашивает, что я нарыл. Еще немного, и я ее пристрелю. Или привяжу. Или четвертую. Не знаю. О! — Деймон поднимает руку, вскинув бровь. — Лучше закрою в шкафу. Нет, сбежит же… Вот сука! — он морщится и почти по-детски надувает губы. — Вот ненавижу, когда существа в таком вот возрасте. Ударить нельзя — ответят тем же, наорать мало — не понимают, сорвешься и что-нибудь сделаешь — посадят. И вообще ничего сделать не могу. Почти.

— У тебя же есть Роуз.

— Не произноси ее имя! — он подскакивает так поспешно, что она шарахается в сторону. — Вот в фильме был Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть, а в моем случае Та. Это понятно? Вот вообще забудь, как эту шлюху зовут.

— Она же твоя жена.

— Ответ «мне срать» подойдет?

— Деймон.

— Мама.

— Послушай, — Лили нервно кусает губы и настороженно смотрит на него, — я действительно считаю, что тебе нужно куда-нибудь поехать, отдохнуть, забыться…

— Я уже помню все синонимы, которые ты подобрала, можешь не повторять этот филологический подвиг. И нет, я никуда не поеду. Вот заставлю ублюдка, который грохнул Энзо, жрать его яйца и свалю на все четыре стороны. С бабами. Даже несколько возьму, чтобы скучно не стало.

— И когда ты успел обнаглеть?

— Мне повторить прекрасную историю моего взросления? Поверь, времени у меня завались, так что садись, могу даже принести нам чай. Ну или бурбон, если ты не за рулем, хотя, насколько я помню, ты около двадцати раз пыталась сдать на права, но что-то не зашло.

— Семнадцать.

— Еще лучше. Ну вот честно, ма, чего тебе стоит отсосать и получить этот гребанный документ?

— Деймон! — Лили становится краснее, чем занавески в комнате Деймона, и тот покорно кивает, подняв руки.

— Понял, больная тема. Бывает, тренироваться надо.

— Деймон!!!

— Ну заплатила бы, че.

— Порой ты просто невыносим, — она разворачивается и выходит из комнаты, хлопнув дверью. Сальваторе немного морщится от громкого звука и укоризненно качает головой.

— А дверь, вообще-то, из красного дерева.

Елена снимает одежду, бросает ее на комод, подходит к зеркалу и проводит рукой по мутному, запотевшему стеклу рукой, вглядываясь в свое отражение. Позади себя, в отражении, она видит темную дверь и стену, уходящую в тень, и качает головой, пытаясь взять себя в руки. Рука неосознанно тянется к шее, касаясь небольшого овального кулона, и она невольно улыбается, ненавидя себя за слабость.

— Прекрати постоянно думать о нем, о том, что сейчас он в рамках своей наглой традиции войдет в комнату и отколет очередную шутку, — говорит она сама себе, вцепившись в края раковины так, что костяшки пальцев становятся белыми. — Его нет, ты видела, как его похоронили, ты видела его в гробу. Он не вернется. Он никогда не вернется.

Снова подняв голову, Елена смотрит на свое отражение и не сдерживает улыбку, когда воспоминания накрывают ее с головой. И она, просто не выдержав, поддается им — ложится в наполненную водой ванную и, вытянувшись, прикрывает глаза.

— Энзо! Стучать! — Елена вздрогнула и прижала к груди полотенце, оскорбленно и недовольно глядя на мужчину, который с самым что ни на есть спокойным выражением лица прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди.

— Чего я там не видел, а? К тому же я почти закрыл глаза, — он прижимает ладонь к лицу, оставив щелку, и подмигивает ей. — Ладно, не злись, Котенок. К тому же, думаю, ты простишь меня, когда увидишь, что я тебе принес.

— А это не ждет, пока я оденусь?

— Не бурчи, — фыркнул Энзо и, подойдя к ней со спины, овил вокруг ее шеи тонкую цепочку, и Елена закусила губу, изучая взглядом аккуратный серебряный кулон с витиеватым рисунком. — Нравится? — она подняла глаза и встретилась с ним взглядом в отражении, пытаясь скрыть довольную улыбку. — Давай же, Котенок, не будь врединой. Я знаю, что тебе нравится, а тебе не сложно порадовать меня.

— Конечно, мне нравится, — сдалась она, проведя пальцами по украшению, — очень красиво. Но зачем? Разве есть повод? Я что-то пропустила?

— А разве мне нужен повод, чтобы порадовать свою любимую девочку? — Энзо легко коснулся губами ее макушку, положив руки на ее плечи, и Елена зажмурилась, стараясь не дрожать всем телом. У нее подкашивались ноги от этой нежности, но она не могла позволить выдать себя.

— Любимую?

— Я люблю тебя, Елена, — с улыбкой произнес он, снова посмотрел на нее через зеркало и улыбнулся, — тебе бы пора привыкнуть к этим словам.

— Я не знаю, что будет со мной, когда тебя не станет, — прошептала она, облизав губы, — меня просто не будет, потому что не будет тебя.

— Неправда. Я буду, слышишь? Я никуда от тебя не денусь. По крайней мере до тех пор, пока ты не встанешь на ноги и не сможешь жить самостоятельно. До тех пор я буду и дальше капать тебе на мозги. Просто так ты от меня не отделаешься, Котенок.