Жажда

Она открыла «Тиндер». Сайт утверждал, что у нее совместимость с тремя мужчинами, профили которых она сегодня вечером отложила вправо. Вот что прекрасно: с ними не надо было встречаться, достаточно просто знать, что они существуют и хотят с ней познакомиться. Может быть, она все-таки позволит себе последний письменный флирт с двумя участниками этой виртуальной троицы, перед тем как полностью стереть свой профиль и удалить приложение?

Нет. Стереть сейчас.

Она вошла в меню, заполнила графы, и наконец на экране появился вопрос, действительно ли она хочет удалить свой профиль.

Элиса посмотрела на указательный палец. Он дрожал. Господи, неужели у нее развилась зависимость? Зависимость от подтверждения того, что существует некто, совершенно не догадывающийся о том, кто она или какая она, во всяком случае некто, кому она интересна такой, какая она есть. По крайней мере, какая она есть на аватарке. Полная зависимость или легкая? Это она запросто выяснит, если сейчас же сотрет свой профиль и пообещает себе месяц не пользоваться «Тиндером». Один месяц, а если это ей не удастся, значит с ней что-то не так. Дрожащий палец приблизился к клавише «удалить».

Если у нее все-таки имеется так называемая зависимость, насколько это опасно? Каждому из нас надо ощущать, что у нас кто-то есть и что мы есть у кого-то. Элиса читала, что грудные дети могут умереть при отсутствии минимального тактильного контакта. Она сомневалась, что это правда, но, с другой стороны, какой смысл жить, если живешь только для себя, ради работы, пожирающей тебя, и ради друзей, связи с которыми, честно говоря, она поддерживала преимущественно из чувства долга, а также потому, что гложущий страх одиночества был хуже их утомительных жалоб на детей и мужей или на отсутствие минимум одной из этих составляющих. А вдруг ее мужчина как раз сейчас находится в «Тиндере»? В общем, хорошо, последний раз. Первую появившуюся фотографию она отложила влево. В мусорное ведро, в группу «Я тебя не хочу». То же и со второй. И с третьей.

Мысли ее блуждали. Она ходила на лекцию, где психолог, близко общавшийся с некоторыми наиболее опасными насильниками в стране, рассказывал, что мужчины совершают убийства из-за секса, денег и власти, а женщины – из ревности и страха.

Она остановилась на очередном изображении. Что-то в узком лице было ей смутно знакомо, несмотря на нечеткий и темноватый снимок. Такое происходило и раньше, «Тиндер» сводил людей, которые были очень близко друг от друга. И по сведениям «Тиндера», этот мужчина находился в каком-нибудь километре от нее; более того, исходя из известных ей данных, он мог проживать в том же квартале, что и она. Размытость фотографии свидетельствовала о том, что он, во всяком случае, не изучал советы о правильной тактике поведения в «Тиндере», а это само по себе – плюс. Его сообщение было простым: «Привет». Никаких попыток выделиться. И если уж без особой фантазии, то точно с уверенностью в себе. Да, ей бы определенно понравилось, если бы на какой-нибудь вечеринке к ней подошел мужчина и просто сказал «привет», глядя на нее спокойным твердым взглядом, говорившим: «Ты готова зайти дальше?»

Элиса переместила фотографию вправо. В группу «Мне любопытно, кто ты».

И тут же ее айфон радостно звякнул, сообщив, что найдена еще одна совместимость.

Гейр тяжело задышал носом.

Он натянул брюки и медленно повернулся на стуле.

Комнату освещал только монитор, и в его свете были видны туловище и руки человека, стоявшего позади. Лица Гейр не различал, только белые руки, что-то протягивавшие ему. Черный кожаный ремень. С петлей на конце.

Человек сделал шаг вперед, и Гейр машинально подался назад.

– Ты знаешь единственное, что, как мне кажется, примитивнее тебя? – прошептал голос в темноте, пока руки протягивали ремень.

Гейр сглотнул.

– Сука, – произнес голос. – Чертова сука, с которой ты пообещал делать все, что положено. Которая срет на полу в кухне, потому что ее никто не в состоянии выгулять.

Гейр кашлянул:

– Но, Кари…

– Идите погуляйте. И не трогай меня, когда будешь ложиться.

Гейр взял собачий ошейник, и дверь за женщиной захлопнулась.

Он сидел в темноте и моргал.

Девять, подумал он. Двое мужчин и одна женщина, одно убийство. Шанс того, что жертвой станет женщина, составляет один к девяти, а не один к восьми.

Мехмет осторожно ехал на старом «БМВ» из центра по направлению к району Хельсос, к виллам, видам на фьорд и более чистому воздуху. Он свернул на тихую, сонную улочку и увидел, что у гаража перед домом стоит черный «Ауди Р8». Мехмет сбросил скорость и на мгновение задумался, не дать ли снова газу, не продолжить ли движение. Он знал, что это будет всего лишь отсрочкой. С другой стороны, именно это ему и было нужно. Отсрочка. Но Бэнкс снова найдет его, а сейчас, возможно, настал нужный момент: темно, тихо и никаких свидетелей. Мехмет припарковался у тротуара. Он открыл бардачок и посмотрел на предмет, который положил туда несколько дней назад, предполагая, что возникнет как раз такая ситуация. Мехмет убрал предмет в карман пиджака и сделал вдох. Затем вышел из машины и направился к дому.

Дверца «ауди» распахнулась, и из машины выбрался Даниал Бэнкс. Когда они встречались в ресторане «Жемчужина Индии», Мехмет знал, что пакистанское имя и английская фамилия, скорее всего, такая же фальшивка, как и автограф этого человека на так называемом документе, который они подписали. Однако наличные в чемодане, который он передвинул через стол, были очень даже настоящими.

Галька перед гаражом скрипела под подошвами Мехмета.

– Хороший дом, – сказал Даниал Бэнкс, прислонившись к машине и сложив руки на груди. – Твой банк не захотел принять его в качестве залога?

– Я тут снимаю, – ответил Мехмет. – Подвальный этаж.

– Вот не повезло мне, – протянул Бэнкс. Он был намного ниже Мехмета, но когда поигрывал бицепсами под пиджаком, так не казалось. – Ведь тогда нам нет смысла сжигать его дотла, чтобы ты получил деньги по страховке и вернул свой долг, верно?

– Никакого смысла.

– И тебе не повезло, потому что это означает, что мне придется применить болезненные методы. Хочешь узнать какие?

– А ты не хочешь сначала узнать, могу ли я расплатиться?

Бэнкс покачал головой и вынул из кармана некий предмет:

– Срок платежа истек три дня назад, а я ведь говорил, что пунктуальность – это все. Чтобы не только ты, но и остальные мои заемщики знали, что подобное неприемлемо, мне придется реагировать, не делая исключений.

Он поднес предмет к свету гаражного фонаря. У Мехмета перехватило дыхание.

– Понимаю, что это не особенно оригинально, – сказал Бэнкс и склонил голову набок, разглядывая кусачки. – Однако это действует.

– Но…

– Можешь выбрать палец. Большинство предпочитает мизинец на левой руке.

Мехмет почувствовал, как забурлили чувства. Его переполнял гнев, и грудь поднялась, когда он втянул воздух в легкие.

– У меня есть решение получше, Бэнкс.

– Вот как?

– Я понимаю, что это не особенно оригинально, – произнес Мехмет, опустил правую руку в карман пиджака, вынул то, что там лежало, и протянул это Бэнксу, держа обеими руками. – Однако это действует.

Бэнкс удивленно посмотрел на него. Медленно кивнул.

– Ты прав, – сказал он, взял пачку купюр, которую протягивал ему Мехмет, и снял с нее резинку.

– Это покроет очередной взнос и колебание курса кроны, – уточнил Мехмет. – Ну давай уже пересчитывай.

Звоночек.

Совместимость в «Тиндере».

Триумфальный звон телефона, когда кто-то, кого ты уже отправил направо, отправляет направо твою фотографию.

В голове у Элисы зашумело, сердце понеслось галопом.

Ей было знакомо хорошо известное воздействие звука поисковика совместимости в «Тиндере»: учащенное сердцебиение как следствие возбуждения. Этот звук высвобождал целый ряд гормонов счастья, от которых тоже может возникнуть зависимость. Но сердце ее застучало не поэтому.