Страница 48 из 106
В соответствии со своими представлениями об участии в высшей нервной деятельности наряду с корой большого мозга также и подкорковых ганглий Павлов придавал большое значение обстоятельному и всестороннему исследованию работы подкорковых ганглий с их сложными безусловными рефлексами, работы коры большого мозга с их условными рефлексами, изучению способов соединения и взаимодействия этих подкорковых ганглий и коры, в результате чего и создается единая высшая нервная деятельность. Хотя проведенные в ето лабораториях экспериментальные исследования были посвящены в основном коре и условным рефлексам и почти не затрагивали подкорковые ганглии, а их взаимоотношений с корой касались весьма слабо, тем не менее Павлов высказал в общей форме несколько глубоких мыслей и об этих последних двух аспектах изучения высшей нервной деятельности. По Павлову, подкорковые ганглии в функциональном отношении очень сильны, выносливы, инертны и мало склонны к торможению. Осуществляемые ими различного рода сложные безусловные рефлексы составляют фундамент внешней деятельности организма. Кора больших полушарий в состоянии преодолеть функциональную косность этих ганглий и довольно эффективно коррегировать их деятельность посредством тонкого и широкого анализа и синтеза внешнего и внутреннего мира организма. «И тогда только,— писал Павлов,— важная для организма деятельность подкорковых центров оказывается в должном соответствии с жизненной обстановкой животного» [60 И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 400.]. В свою очередь подкорковые ганглии оказывают своеобразное постоянное бодрящее влияние на состояние коры, поддерживают ее тонус, дееспособность. В продолжение приведенного выше высказывания Павлова мы читаем: «Но и обратное влияние подкорковых центров на большие полушария отнюдь не менее существенно, чем полушарий на них. Деятельное состояние полушарий постоянно поддерживается благодаря раздражениям, идущим из подкорковых центров» [61 Там же.].
Свои исследования по этому первостепенной важности вопросу Павлов расценивал как первые пробы. Отсюда и определенный гипотетический характер изложенных выше его мыслей. И тем не менее, как мы увидим далее, они оказались в известной мере пророческими — предвосхитили одно из наиболее значительных достижений современной нейрофизиологии.
Возвращаясь к основному объекту многолетних капитальных экспериментальных и теоретических исследований Павлова, мы должны констатировать, что в них не только охарактеризованы специфические физиологические особенности условных рефлексов в их эволюции, но и установлено их место в деятельности большого мозга и в системе разных форм адаптивной деятельности нервной системы в целом.
Из всего изложенного по этому вопросу явствует, что с физиологической точки зрения условный рефлекс как по своей структуре, так и по роли и значению является выражением высшей интегративной деятельности нервной системы, средством высшей кортикальной регуляции и интеграции функций высокоразвитого организма. С образованием каждого нового условного рефлекса путем синтеза, объединения разного рода прирожденных рефлексов кора большого мозга все больше и больше расширяет рамки высшего обобщения, высшей интеграции не только простых, но и сложнейших функций, расширяет границы своей власти над этими функциями и делает их регуляцию и интеграцию все более совершенной. В итоге получается, что «этот высший отдел держит в своем ведении все явления, происходящие в теле» [62 И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. I, стр. 410.]. Этими исследованиями Павлов не только обогатил физиологию центральной нервной системы ценнейшими фактами относительно специфических особенностей открытого им качественно нового и высшего вида рефлекса — условного рефлекса, но и твердо установил фундаментальное для этого важного раздела физиологии положение о том, что выработка разнородных и разностепенных условных рефлексов — одна из существенных функций коры больших полушарий мозга, что эти рефлексы как элементарные психические акты не только лежат в основе простых и сложных поведенческих актов, но и составляют основной фонд высшей нервной, или психической деятельности высших животных и человека. «Таким образом,—писал Павлов,— с фактом условного рефлекса отдается в руки физиолога огромная часть высшей нервной деятельности, а может быть, и вся» []63 И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. IV, стр. 37..
Существенно, что простые и сложные поведенческие акты, а тем более поведение в целом не рассматривались Павловым как продукт механического суммирования, беспорядочного складывания или случайного сцепления того или иного числа одиночных условных рефлексов, сигнализируемых различными условными раздражителями, имеющих неодинаковую структуру, степень сложности и совершенства и т. п. В его понимании большой мозг в соответствии с текущими потребностями организма и конкретной обстановкой в окружающей его среде производит синтез таких первичных условных рефлексов, превращает их в цепи или сложные комплексы рефлекторных реакций, в упорядоченные во времени и пространстве системы условных рефлексов, в сложные навыки и целостные поведенческие акты, а в конечном итоге и в поведение как целое.
Таким образом, Павлов не ограничился только физиологической характеристикой условных рефлексов, но и дал обоснованную и убедительную оценку их биологического значения, их роли для организма. Гениальный мыслитель обобщил и осмыслил свой богатый фактический материал о роли и значении условных рефлексов под углом зрения эволюционного учения, с дарвиновских позиций. Если некоторые передовые биологи и психологи, а именно Л. Морган, Г. Спенсер, Ю. Джексон и др., еще в конце XIX в. восприняли биологический смысл ряда явлений, именуемых простыми и сложными рефлексами, инстинктами, эмоциями и т. п., относящихся преимущественно к деятельности низших отделов центральной нервной системы, исходя из принципов учения Дарвина и на основе некоторых его прямых указаний по этим вопросам, то двери физиологии большого мозга долго оставались для них практически закрытыми. Широко распахнул их лишь гений Павлова.
В учении Павлова об условно-рефлекторной деятельности мозга с исчерпывающей ясностью показано исключительное адаптивное значение простых условных рефлексов и их интегрированных форм в борьбе за существование организма. Согласно этому учению, если врожденные или безусловные рефлексы, в том числе сложнейшие из них (обычно именуемые инстинктами, влечениями и т. п., как концентрированное выражение генетического адаптивного опыта бесчисленного множества предшествующих поколений), и обеспечивают первоначальную грубую ориентировку организма в новой ситуации и его грубое приспособление к более или менее неизменной среде, то наиболее тонкое и совершенное приспособление организма к вечно изменяющейся среде, к непрерывным колебаниям в условиях существования осуществляется именно с помощью условно-рефлекторной деятельности посредством образования (а при необходимости и устранения) самых разнообразных и разностепенных условных рефлексов. Доказательством правильности этого положения является высшее животное, лишенное хирургическим путем коры большого мозга — органа условно-рефлекторной деятельности. Такое животное без внимательного ухода и надзора человека обречено на быструю гибель, хотя обладает набором простых и сложных прирожденных рефлексов и довольно исправно функционирующими жизненно необходимыми органами и системами.
Павлов писал: «Как часть природы, каждый животный организм представляет собой обособленную систему, внутренние силы которой каждый момент, покуда она существует как таковая, уравновешиваются с внешними силами окружающей среды. Чем сложнее организм, тем тоньше, многочисленнее и разнообразнее элементы уравновешивания» [64 И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 103.]. Далее, как бы развивая и детализируя эту мысль, он отмечал: «Первое обеспечение уравновешивания, а следовательно, и целости отдельного организма, как и его вида, составляют безусловные рефлексы как самые простые (например, кашель при попадании посторонних тел в дыхательное горло), так и сложнейшие, обыкновенно называемые инстинктами,— пищевой, оборонительный, половой и др. Эти рефлексы возбуждаются как внутренними агентами, возникающими в самом организме, так и внешними, что и обеспечивает совершенство уравновешивания. Но достигнутое этими, рефлексами уравновешивание было бы совершенно только при абсолютном постоянстве внешней среды. А так как внешняя среда при своем чрезвычайном разнообразии вместе с тем находится в постоянном колебании, то безусловных связей, как связей постоянных, недостаточно и необходимо дополнение их условными рефлексами, временными связями» [65 Там же, стр. 560.]. В другом месте он говорил: «Окружающий животное внешний мир, вызывая, с одной стороны, беспрерывно условные рефлексы, с другой стороны, так же постоянно подавляет их, заслоняет другими жизненными явлениями, в каждый данный момент более отвечающими требованию закона жизни — уравновешивания окружающей природы» [66 Там же, стр. 106.]. Следует учесть, что Павлов под уравновешиванием подразумевал тонкое и динамическое приспособление организма к среде.