Страница 10 из 106
Смерть И. П. Павлова явилась большим горем не только советского народа, но всего прогрессивного человечества. Не стало большого человека и великого ученого, создавшего целую эпоху в развитии физиологической науки.
Гроб с телом ученого был выставлен в большом зале Дворца Урицкого. Проститься с прославленным сыном России пришли не только ленинградцы, но и многочисленные посланцы других городов страны. В почетном карауле у гроба Павлова стояли его осиротевшие ученики и последователи, партийные и правительственные работники. В сопровождении несксльких сот человек гроб с телом Павлова на орудийном лафете был доставлен на Волковское кладбище. И. П. Павлова похоронили недалеко от могилы выдающегося русского ученого Д. И. Менделеева.
Памятник И. П. Павлову на Волковском кладбище
Наш народ сделал все, чтобы дела и имя Ивана Петровича Павлова жили века. Именем великого физиолога названы многие научные институты и высшие учебные заведения, ему воздвигнуты памятники, изданы полное собрание его сочинений и отдельные труды на русском и иностранных языках, организованы новые научные учреждения для дальнейшего развития богатейшего научного наследия И. П. Павлова, в том числе крупнейший московский Институт высшей нервной деятельности и нейрофизиологии АН СССР, учреждены премия и золотая медаль его имени, создано специальное периодическое издание «Журнал высшей нервной деятельности им. акад. И. П. Павлова», регулярно созываются специальные всесоюзные совещания по высшей нервной деятельности.
Человек и гражданин
Иван Петрович был на редкость щедро наделен благородными человеческими качествами. В нем ярко выразились лучшие черты русского народа. Он отличался необычайной скромностью, исключительной простотой в обращении, чуткостью, доступностью и общительностью. Это создавало дружескую атмосферу в руководимых Павловым научных учреждениях и делало ученого сердцем всякого коллектива — будь то гимнастический кружок, Общество русских врачей или его научные лаборатории. Он умел привлечь к себе людей и спаять их в дружное общество. Для товарищей по работе Павлов не жалел ничего. Если ь первые годы после революции, во время голода, ему случалось получать продовольственные посылки, он приносил их в лабораторию и делился поровну со своими сотрудниками. Серафима Васильевна Павлова вспоминает: «В трудный период голодания по распоряжению Владимира Ильича Ленина Ивану Петровичу предложили какой-то необычайный паек. Там была и дичь, и ветчина, и масло, и икра, и другие соблазнительные вещи. Но Иван Петрович отказывался от того, чего не имели его сослуживцы. К счастью, голодные годы прошли, и жизнь наладилась» [34 «Новый мир», 1946, № 3, стр. 140.].
В тяжелые для Родины годы Павлов мужественно разделял со своими соотечественниками все трудности и лишения. Чтобы несколько улучшить продовольственное положение семьи, 70-летний Павлов работал на огороде до изнеможения. «Весной 1919 года Иван Петрович собственноручно вскопал и засеял участок земли, отведенный ему вместе со всеми служащими в Институте экспериментальной медицины. Он сам полол его и только на поливку и на ночные дежурства по охране огорода допускал старшего сына. Когда поспела зелень на огороде, Иван Петрович ходил пешком на свой огород и приносил оттуда овощи. Это его настолько утомляло, что он подчас приходил совсем без голоса и говорил шопотом» [35 «Новый мир», 1946, № 3, стр. 139.]. Огород дал очень хороший урожай картофеля, капусты и других овощей. Павлов сам заготавливал капусту на зиму и в результате всего этого ослабел, простудился и заболел воспалением легких. Серафиме Васильевне приходилось «запирать больного на ключ, самой отправляться на поиски куска хлеба, одного-двух стаканов молока, кусочка масла, трех-четырех кусков сахара в обмен на белье».
Огородничеством Павлов занимался и в следующем году. «Когда я был в 1920 г. в России,— писал Герберт Уэллс,— мне довелось посетить академика Павлова и познакомиться с некоторыми из его работ. Я помню, что углы его кабинета были завалены до потолка картошкой и репой. Они росли во дворе за его лабораторией, он сам их выращивал и приносил» [36 «Техника молодежи», 1963, № 9, стр. 8.].
Трудности и лишения грозных революционных лет не поколебали самоотверженного патриотизма И. П. Павлова. Он решительно отклонял приглашения шведских и английских королевских обществ и других организаций, сулящих ему все земные блага и условия для научной работы.
Беспредельная отзывчивость, кристальная честность, правдивость, прямота и принципиальность Павлова делали его исключительно обаятельным человеком. Его* беззаветно любили друзья и ученики, уважали противники в науке. Английский ученый Баркрофт по случаю приезда Павлова в Англию (для чтения лекций в Британском королевском обществе) писал: «Естественно, что всем тем, кто его знал только как выдающегося исследователя, было очень интересно познакомиться с тем, что представляет собой как личность этот знаменитый приезжий гость. Обаяние, которое до того Павлов оказывал на умы, сразу столь же сильно охватило и чувства. Павлов привлек к себе всех тех, с кем он соприкасался [...] он являлся олицетворением благородства и сердечной доброты [...]
И. П. Павлов работает в саду
На больших торжествах, куда все другие ученые являлись украшенными всеми атрибутами внешности, во всеоружии своего положения, Павлов, из них всех самый великий, выступал в простом одеянии из грубого синего сукна и возвысил этот костюм до мундира, затмившего своим достоинством все остальные» [37 «Nature», 1936, № 2464, р. 438—485.].
Скромность Павлова в жизни и в науке была общеизвестна. Это отмечали, в частности, многие крупные зарубежные ученые, общавшиеся с великим русским физиологом — на официальных и частных приемах, на научных конгрессах и конференциях, в быту. Павлову была чужда всякая парадность, он не любил торжественных церемониалов, всячески стремился не выделяться из окружающих, никогда не выпячивал своего «я» и не подчеркивал свои заслуги, был прост в обращении с людьми. Ученый под разными предлогами всегда отказывался от официального празднования своих юбилеев. Максимум, что удавалось делать его многочисленным ученикам, друзьям и почитателям в подобных случаях, это — издавать специальные юбилейные сборники, в которых помещали помимо статей учеников и друзей Павлова биографию ученого [38 Например, в 1904 г. в честь 25-летия научной деятельности И. П. Павлова был издан сборник, подготовленный профессором Ф. Тигерштедтом; в 1925 г. по случаю 75-летия И. П. Павлова подобный сборник составил и издал профессор В. В. Савич.].
Павлов всегда отличался аккуратностью в работе и быту. В лабораторию он приходил точно в назначенную минуту (по его приходу можно было проверять часы), был очень строг к себе и не терпел расхлябанности в других, особенно когда это касалось науки. Если из-за небрежности сотрудника терпела ущерб научная работа, он негодовал, причем высказывал виновнику свое возмущение в весьма резких выражениях.
До глубокой старости в нем сохранились многие черты юноши. Разумеется, неумолимое время изменило облик очаровательного молодого человека, описанного в воспоминаниях Серафимы Васильевны. Теперь это был уже чудесный старик, убеленный сединами, среднего роста, несколько сгорбленный, худощавый, с бледно-розовым морщинистым лбом, с живыми, чистыми, несколько впавшими голубыми глазами — старик с выразительным и подвижным лицом, очень напоминающим Бернарда Шоу. Но этот старик оставался еще очень сильным,, энергия била в нем ключом, он имел выправку военного, был подвижен и физически вынослив, ходил долго и быстрыми шагами, заметно прихрамывая на левую ногу (в декабре 1916 г. Павлов, поскользнувшись, упал и сломал шейку бедренной кости).