Страница 48 из 71
Да и проявит себя советско-коммунистический «химсостав», соединенный с рыночно-потребительски-демократической аморфностью, наисквернейшим способом. Ибо этому «химсоставу» претит любая аморфность. А любой аморфности этот химсостав особо отвратителен. А значит, соединение этого химсостава с аморфностью и впрямь породит самый непрочный из всех возможных убежденческих материалов.
Короче, понимая всё это, советско-коммунистическая элита, отрекомендованная миру как «ум, честь и совесть нашей эпохи», заявляющая о себе как о субъекте служения народным интересам («Народ и партия едины!»), должна была менять тип мобилизационной кристалличности или отказываться от мобилизации.
В поздней горбачевской перестройке особо пакостно было то, что никто не удосужился сказать ни об архитектуре нового дома, ни об убежденческих материалах, из которых что-то можно выстраивать. Аморфность вообще малоперспективна. Советско-коммунистическая аморфность — тем более. Но всего страшнее — фальшивая, насквозь псевдомобилизационная кристалличность, уставшая от самой себя, ненавидящая себя и мечтающая любой ценой освободиться от своей кристалличности. Это — вообще ужасно! Ибо чревато такими «фазовыми переходами», которые порождают на месте мобилизационной кристалличности не здоровую аморфность, а антиматериал, из которого можно выстроить только антидом. То есть не социум, а зооциум. Не государство, а пиратское королевство. Повторяю — это ужасно даже в случае отсутствия чьей-либо мстительной злой воли. И это вдвойне ужасно в случае ее наличия. Потому что умные и мстительные люди могут, завоевав необходимые позиции, создать и антиматериалы, и отвечающие их свойствам антидома. И превратить мечту о рае на Земле в реальный ад на Земле. В воронку социального, духовного, культурного и этического Инферно. Того, про которое в поэме Данте сказано: «Входящие, оставьте упованья!»
Именно в такое Инферно Россию впихнули перестройщики всех мастей: К-17, его мстительные эксперты, диссиденты, идеологическая обслуга К-17/5, Запад, все прочие историософские и геополитические противники. Да, все они внесли свой вклад в такой разворот событий. И, конечно, основной вклад был внесен именно К-17.
Но всё это могло случиться только потому, что правящая коммунистическая партия — ее аппарат, ее особые структуры, ее интеллектуалы и ее лидеры — не сделала проблему мобилизации ключевой проблемой, проблемой № 1. Они эту проблему, во-первых, не сформулировали, во-вторых, не осмыслили, в-третьих, не обсудили, в-четвертых, не превратили в новый, успешно реализуемый проект.
Можно было бы сказать, что они вообще ничего не поняли и ничего не предприняли, плывя по течению и подменяя стратегическую субъектность суммой ситуационных политических рефлексов. Но ведь нет! Они нечто сделали. Причем наихудшее из того, что можно было сделать, отвечая на вызов времени. Еще раз всмотримся в хронологию.
1945 год: задача, под которую была осуществлена мощнейшая и эффективнейшая мобилизация советского народа, оказалась решена. Как я уже говорил, это была вторая, сотериологическая мобилизация. Сотериологическими называются действия, направленные на спасение. В данном случае речь шла о мобилизации ради спасения от очевидной и абсолютной угрозы — угрозы уничтожения советской Трои нацистскими ахейскими ордами. Для окончательного решения той задачи, под которую осуществлялась сотериологическая мобилизация, оставалось вывести нашу Трою из того ужасного состояния, в которое ее ввергли нацистские ахейские орды. Страна лежала в руинах. Место нацистского врага заняли вчерашние союзники по антигитлеровской коалиции. Считалось, что страну не восстановят и за двадцать лет — таков был масштаб разрушений. Новый враг испытал атомное оружие и использовал его против Японии. Фактически, война продолжалась. Продолжалась и сотериологическая мобилизация под слегка скорректированную задачу.
1950 год: советская Троя восстала из руин. У нас появилось атомное оружие. В первом приближении задача спасения советской Трои была решена. А коли так, то была подведена черта под всем, что касалось сотериологической мобилизации. Ибо нельзя осуществлять мобилизацию под уже решенную задачу. Еще раз подчеркну, что рассматриваемая мною сотериологическая мобилизация может проводиться лишь в особых условиях, когда возможность полного истребления негодяями-ахейцами твоей родимой Трои носит абсолютно не спекулятивный, супернеспекулятивный характер: шатры ахейцев должны быть видны с троянских городских стен.
Уничтоженные Смоленск и Минск, гибнущий от голода Ленинград — это убедительно в плане осуществления сотериологической мобилизации. Корейская война, козни американцев против Китайской Народной Республики или наших восточно-европейских союзников — это абсолютно не убедительно в оговоренном мною смысле — в смысле возможности проведения сотериологической мобилизации. Да, люди встревожатся: «Неужто снова война и вдобавок ядерная?» Но они всего лишь встревожатся, а не мобилизуются до той степени, до какой мобилизовались к зиме 1941 года.
Перейдут американцы нашу границу, займут, к примеру, Киев и Севастополь, отбомбятся по нашим собственным городам (а не по Хиросиме и Нагасаки) — начнется новая эффективная сотериологическая мобилизация. Но лишь тогда — под непосредственно всем явленный кошмар. Ни в каком другом случае эффективно осуществить сотериологическую мобилизацию невозможно.
А без этого… Да, все боятся американцев… Да, осуждают их происки… Но при этом понимают, что американцы не чета Гитлеру, на рожон они не полезут. Что там, в Корее, происходит, конечно, важно. Но ведь в Корее! У нас есть атомная бомба. А значит, есть возможность избежать войны. Ну так и надо ее избежать! Вот только генералиссимус-победитель… Как бы он не заварил кашу! Да и вообще… При нем пожить нормально без затягивания поясов и прочих «мобилизационных радостей» не удастся… А очень хочется!
1953 год — генералиссимус умирает. Но его мобилизационный дух парит над страной.
1956 год — боль от чудовищных хрущевских разоблачений. И — оправдывающее эту боль облегчение: дух изгнан! Убрано препятствие на пути к немобилизационному бытию! Да и генсек, всё это осуществивший, выглядит обнадеживающим. Очевидным образом не аскет. Дядька крутой, но мирный! Ну и как же мы при нем будем жить? Вообще — даст он пожить или загонит в мобилизацию? Какую? Подо что? Для сотериологической — оснований нет. Под Кубу мы не станем таким образом напрягаться. Идеологическая мобилизация? Это еще, знаете ли, надо пощупать — подо что именно. А то вон каких дров наломал предшественник! Да и вообще — те реальные задачи, ради которых мы идеологически напрягались, решены.
Страна вышла на другой уровень! Качественно другой! Всё это называют «русским чудом». Вон — спутник запустили! Так что «таперича не то, что давеча».
Когда тебе про реальные вещи говорят: чтоб, к примеру, все были грамотные, чтобы заводы были, то-се, — то почему не мобилизоваться? А сейчас-то подо что? Под то, чтобы ускорителей понастроить для изучения элементарных частиц? Да и вообще — сколько можно мобилизовываться? Нет уж, или пусть что-то провозгласят такое… чтобы слезы натуральным образом потекли… Или — небольшой роздых нам предложат, вплоть до новой мобилизации. Нам многого и не надо.
Нам бы дыханье перевести. Сколько лет бежим, задыхаясь, надрываемся, работаем на износ. Ладно — война, то-се. А теперь-то как они пришпоривать будут.
1962 год — «они», покувыркавшись вдосталь со всякими мелочами типа кукурузы, сделав много полезного (космос, укрепление ядерной безопасности, жилищное строительство и так далее), наломав вновь дров в вопросе о религии, в вопросах управления (совнархозы), вопросах частного сектора (артели были и при Сталине, а тут — на тебе!), наконец, перешли от всех этих умных и глупых, полезных и вредных частностей — к невероятно масштабной идеологической инновации.
Причем именно к такой инновации, которая одна лишь и была способна нанести непоправимый ущерб и партии, исполнившей такой самоубийственный номер, и государству, и общественно-политическому строю, и международному коммунистическому движению, и ходу мировой истории, и тому, что мы сейчас обсуждаем — той самой идеологической мобилизации, которая к 1962 году была, что называется, «на вес золота». Ибо именно отсутствие мобилизации резко меняло качество советско-коммунистических убеждений, которые я предложил рассматривать как «материал» с определенным свойствами. Сокрушительное ухудшение свойств этого материала… Его декристаллизация, неизбежная в случае полной потери советско-коммунистической идеологией присущего ей изначально мобилизационного качества… Его превращение в аморфную слизь… Это и только это давало шансы на успех андроповскому К-17! Равно как и всем остальным, мечтавшим, в отличии от К-17, о другом…