Страница 5 из 25
Пес склонил рыжую голову, глаза немигающее впились в хозяина.
Ничего вы, люди, не понимаете! Немецкая, Шотландская, Австралийская овчарка, да хоть Кавказская! Родина – там, где родился, где живут те, кого будешь защищать, ради кого пойдешь на смерть!
2012
Фирма, которая прогорела
– Не ходите за мной! Не отец я вам! – молодой мужик топал валенком и махал руками.
Стая пингвинов хлопала ластами, в восторге запрокидывала оранжевые головы и радостно гоготала.
Годом ранее…
– Сядь, Федор, у меня к тебе серьезный разговор! – Андрей достал из-под стола литровую бутыль «Столичной».
– Доколе! – Андрей стукнул кулаком по столу, раздался звон столкнувшихся тарелок. – Доколе мы будем жить как нищие в нашей богатейшей стране! Или она на откуп олигархам отдана?
У Федора выкатились глаза то ли от бриллиантового блеска бутыли, то ли от смелой сентенции. Он энергично потер ладони, аж мозоли затрещали.
– Не особо и серьезный, но поговорить можно.
Федя пристроил пальто с шапкой на вешалке и метнулся к столу. Андрея обдало холодом.
– Замерз? Давай-ка для сугрева, потом поговорим.
На покрытом недельной давности газетами столе стояла ополовиненная бутыль, в тарелках по майонезу, спасаясь от вилки, скользили пельмени. Андрей стукнул стаканом по столу, хрупнул соленым огурцом.
– Почему наша экономика в прямой кишке догнивает?
– Инновации старые и онанотехнологиями Чубайс заправляет. – отрапортовал Федор.
– Все верно, май фрэнд, – перешел на английский Андрей и пятерней отправил в рот полкило квашеной капусты. – Учиться нам у Запада надо, опыт перенимать!
– Ты что-то скопипастил, фрэнд? – на языке Шекспира спросил Федя.
– Вот что я надумал, – склонился над столом Андрей, с губы упала полоска капусты, добавив газете масляных пятен.
– Покупаем в Краснодарском питомнике страусов, обносим территорию вокруг сарая забором, пусть птички по кругу носятся, мышцы качают. Летать они не умеют, пастись на лугу возле озера будут. Озеро загогулиной – через воду не перебегут, нам только одну сторону контролировать придется. Через полгода у нас и мясо и яйца…
– И молоко.
– Молоко только у млекопитающих, деревня! Их потому и зовут так – млекопитающие!
– Да пошутил я.
– А я серьезно! Это ж неподнятая целина, Клондайк, Эльдорадо! Один страус килограмм 50 весит, яйца по килограмму, перья на шляпы продавать будем!
– Скачки устраивать.
– Во и тотализатор забацаем! – у Андрея в глазах уже цифры, как в игровом автомате, завертелись.
Федя взял из пачки на столе сигарету, прикурил и прошел к окну. Открыл заиндевевшую форточку, выпустил струю дыма в фиолетовый прямоугольник.
– Друг, а страусов в сани запрягать можно?
Андрей сложил брови домиком.
– Посмотри в окно, – продолжал дымить Федор, – на дворе снега по яйца и мороз под 30! Как мы африканских птиц обогревать станем? Водкой поить? Нерационально, не находишь?
– Твою мать! – грохнул кулаком по столу прожектер. – Я ж совсем забыл, что февраль на дворе – я после 23-го еще из дома не выходил.
Андрей опустил голову, взгляд упал на рекламное объявление в газете. «Новая программа «Ледниковый период!» Впервые на арене городского цирка дрессированные пингвины! Георг, Шкипер и Цаца подарят вам только положительные эмоции!» Андрей смахнул капустные ошметки. На зернистой замаслянной фотографии улыбались и махали ластами три императорских пингвина.
– Какой сегодня день?
– Двадцать седьмое.
– Значит завтра последний день. – пробормотал Андрей. – Вот наше светлое будущее! В цирке!
– Ладно зимой, – горячился Федор, – а летом? Они же запарятся в шкуре своей.
– В зоопарках не парятся, а у нас запарятся! Они что там на севере – от хорошей жизни бичуют? Были бы крылья, враз на юга махнули! – с пеной у рта убеждал Андрей.
– Они и так на самом юге живут вроде.
– Ты понял, что я хотел сказать. У нас им будет гораздо интереснее – полгода вроде как дома в прорубь за рыбой ныряют, полгода как на курорте. Главное, ни улететь не смогут, ни убежать – руки, ноги короткие. Кстати, о шкуре – будем еще шапки шить, варежки всякие. Фирму назовем: «Петров, Таранов и Серафим».
Федор почесал затылок.
– Ладно, проект чисто гипотетически выгодный. Только пингвины вроде в Красной книге. Посадят нас!
– Если раскрутимся, не посадят! Где это у нас олигархов сажали?
– А Ходорковский? – не унимался Федя.
– Мы в политику не полезем. Там без нас пингвин на пингвине! И потом, под запретом отлов диких, а у нас домашние пингвины будут! Разницу улавливаешь? Криминальное происхождение только у первых особей будет. Так, если хочешь знать, все миллионеры начинали.
– И как мы до Антарктиды доберемся? Ни загранпаспортов, ни денег.
Андрей постучал пальцем по лбу.
– Ты меня совсем не слушаешь! Вот, – палец ткнул в газету, – наша Антарктида!
– Ты все-таки их с****ить решил?
– Не «с****ить», а экспроприировать – вот слово-то, язык прикусишь, после него Ленин и начал картавить. – прокряхтел Андрюха. – Экспрпр… эспропри… живодеров, короче. Ты со мной?
– Разве что живодеров. – вздохнул Федя. – С тобой.
– Тогда завтра заезжай за мной, в город поедем на представление. Я пока план продумаю.
– Ха, смотри, – показывая пальцем, ухохатывался Андрюха, – Машка за тобой также носится.
На арене за клоуном торпедой носился пингвин. Черно-белая птица хлестала ластами, щелкала клювом.
– Только что без сковородки!
Федя постарался насупиться, но уж больно пингвины смешные были.
Погасли огни рампы, стихли шаги уходящей публики, артисты загоняли зверей в клетки. Друзья спрятались в рядах кресел.
– Часа через два пойдем. – зашептал Андрюха. – Не думаю, чтобы там на клетках замок особенный. Я тут отмычки припас. Там на выходе только сторожа останется пройти, но и для него у меня военная хитрость имеется.
– Что он у тебя крякает? Ты ему клюв запечатаешь или нет?
– Да я стараюсь! Скотч рвется!
– Что ты творишь? – выпучил глаза Андрей. – Клюв обматывать надо! Вот, смотри как у меня!
Андрей показал пингвина с такими же выпученными глазами и мотком скотча на клюве.
– Принимай Цацу. Я сейчас третьего наряжу.
– А вы кто такие? – подслеповато жмурясь, спросил сторож.
– Да мы ж вот с дитями заблудились, дед! – Андрей вел, держа за рукава, двух пингвинов, одетых в детские польтишки. Федя своего «дитенка» нес на руках.
– Замаялись, поди ребятки, – покачал головой сторож. – Вон, еле ходют. Носатенькие какие! Еврейцы что ли?
– Ты, дед, антисемит?
– Да ты что! – засмущался сторож. – Пойдем, пойдем, выведу вас отседа.
– Мы их, разумеется, переименуем. – Андрюха восхищенно смотрел на пингвинов, синхронно хлопающих глазами на заднем сиденье.
– И перекрасим. – Федя вырулил на трассу.
– Шути, шути. А назовем Борька, Ромка и Валентина.
– Почему так?
– Чтобы олигархов представлять, когда резать будем.
Фирма «Петров, Таранов и Серафим» начала свою подпольную деятельность. Пингвинов устроили в коровнике. Перегородки сломали, пол вычистили, настелили свежего сена. Пованивало немного, но не больше, чем в цирке. Первые дни пингвины носились по сараю, выделывая разные трюки и напрашиваясь на аплодисменты, но затем смекнули, что их кормят даром. Ромка с Валентиной оказались парой, а Борька холостяком. Но жили дружно, без извращений. Кормил их все больше Федор, Андрюха занимался финансами – где подешевле рыбий фарш купить, биодобавки, стероиды для роста пингвинячей массы.