Страница 60 из 243
Одевшись и кое-как пригладив пятерней всклокоченные волосы, Бин вышел за дверь. Он оказался в большом круглом холле. В этот холл выходило около дюжины дверей, расположенных по одной стороне, а на другой стороне было огромное окно, освещавшее холл мягким светом. Бина очень удивило, что в пустыне имелся такой шикарный водопад, на который выходило это окно. Но спустя мгновение он вдруг осознал, что находится сейчас глубоко под землёй, и, следовательно, никакого водопада он бы не смог увидеть, даже будь он рядом. Окно явно было магическим.
– Впечатляет, да? – услышал он голос Кола.
Приятель сидел на мягком кожаном диване в центре холла. Диван этот представлял собой незамкнутое кольцо, причём сидеть можно было как с внутренней его стороны, так и с внешней. Внутри него стоял круглый стол чёрного дерева, на котором дымился завтрак.
– Впечатляет, – согласился Бин, подсаживаясь к столу и хватая из огромной тарелки что-то неизвестное, но чрезвычайно, как выяснилось, вкусное.
– Не так, конечно, как твой храп, – хмыкнул Кол. – Нет, серьёзно, друг, ты что – специально этому где-то учился? Я, знаешь ли, слышал в своей жизни немало храпунов, пока ютился по казармам. Но всем им до тебя далеко. Ты – просто король храпунов! Сомневаюсь, что обитатели дворца сегодня хоть на миг сомкнули глаза.
Бин сидел с набитым ртом и молча принимал сомнительные похвалы друга. Он давно приучился пропускать колкости Кола мимо ушей, и сейчас лишь следил за тем, чтобы рот не пустел. Он брал какие-то неведомые яства то с одной, то с другой тарелки, и заталкивал их в рот. Одни из них были сладкими, другие – солёными или даже горьковатыми. Но все неизменно были вкусны, причём что в отдельности, что все вместе.
– Интересно, как там дела у Мэйлинн, – задумчиво сказал Кол, откидываясь на мягкую спинку.
Челюсти Бина перестали перемалывать пищу. Чувство стыда, что он даже не вспомнил о Мэйлинн, укололо его в самое сердце. Однако вслед за ним тут же появились оправдания: действительно, не каждый день оказываешься в волшебном дворце самого легендарного мага в мире!
– Угу, – только и выдавил он, схватив бокал, чтобы поскорее проглотить еду.
– Я думаю, что нужно навестить Каладиуса, – вставая, сказал Кол. Бин поспешно вскочил за ним.
Тут открылась одна из дверей, и в холл вошёл слуга. Он обратился к ним с какой-то фразой на баининском. Кол что-то ответил. Тогда слуга, судя по тону, что-то почтительно возразил. Кол, кивнув, сел. Бин, ничего не понимая, просто плюхнулся следом:
– В чём дело?
– Слуга просил передать, что мессир Каладиус вскоре сам навестит нас, и просил подождать.
– Понятно. Значит, будем ждать, – ответил Бин и, подумав немного, взял со стола ещё кусочек чего-то сладенького.
Ждать мессира Каладиуса пришлось не меньше часа. За это время Бин успел дважды подкрепиться, благо слуги не уносили тарелки со снедью, а также детально изучить пейзаж за магическим окном. Ожидание заметно тяготило его. Кол же, как и всякий бывалый солдат, привык к многочасовым ожиданиям, поэтому просто сидел, безучастно глядя в окно, и думая о чём-то своём. Разговаривать не хотелось ни тому, ни другому.
– Ну что, господа мои, как выспались? – послышался голос мага, а вслед за ним возник и сам Каладиус, выйдя из одной из дверей, которые, как и все двери в этом дворце, открывались абсолютно бесшумно.
– Спасибо, хорошо, – ответил, вставая Кол.
– Да уж, я слышал, – хитро поглядывая на Бина, ответил волшебник. – Мои слуги доложили мне, что на дворец напала целая стая пустынных львов.
Кол залился весёлым смехом, к которому присоединился и сам Каладиус, Бин же стоял, потупившись и покраснев, готовый провалиться сквозь землю.
– Ну-ну, не обижайтесь на меня, любезный мой господин Бин, – примирительно подняв руки, воскликнул маг. – Как по мне, то любое умение, доведённое до совершенства, должно вызывать лишь глубокое восхищение.
Новый взрыв смеха, а Бин покраснел так, что в ушах зашумело, а в глазах выступили слёзы.
– Что там с нашей Мэйлинн? – отсмеявшись, спросил Кол.
– С ней всё в порядке, – тут же ответил Каладиус. – И она, думаю, сейчас сама вам об этом скажет.
И действительно, почти в ту же секунду в холл вошла лирра. Вошла сама, без поддержки. И хотя походка была ещё не совсем уверенной, совершенно очевидным было то, что Мэйлинн чувствовала себя значительно лучше. Лихорадочный румянец последних дней покинул её ввалившиеся щеки. А на обветренных губах вновь играла улыбка.
– Мэй! – забыв обо всем, Бин бросился навстречу лирре, заключая её в объятия. Мгновением позже их обоих заграбастал в свои объятия Кол.
– Наконец-то ты в порядке! – кричал он в самое ухо лирре.
– Да уж, спасибо мессиру Каладиусу! – легонько отстраняясь, ответила Мэйлинн. – Да не кричи же ты так, а то я оглохну! – засмеялась она.
– Ну, вы, увальни, дайте даме присесть! – прикрикнул Каладиус. – Она ещё довольно слаба.
Бин с Колом под руки отвели Мэйлинн к дивану и стали наперебой рекомендовать угощения. Бин, который перепробовал уже всё не по одному разу, подносил лирре то одно, то второе. К их полному счастью Мэйлинн не отказывалась ни от чего. Она откусывала от подносимых ей кусков, не боясь испачкать лицо и пальцы, мычала, закатив глаза, чтобы выразить восхищение, и смотрела на присутствующих счастливыми глазами. В ответ её прожигали две пары обожающих глаз.
– Ну что, теперь, я полагаю, нам нужно поговорить? – взял инициативу на себя Каладиус, видя, что присутствующие изнывают от желания задавать вопросы. – Спрашивайте, и я стану отвечать по возможности полно и ясно.
– Я излечилась? – тут же спросила Мэйлинн, взглянув старому волшебнику в глаза.
– Нет, – спокойно ответил Каладиус. – И сомневаюсь, что ваше излечение вообще возможно. Полное излечение, я имею в виду. Мне удалось лишь купировать вашу… гм… болезнь, но, уж будьте уверены, я это сделал на совесть.
– Ясно, – Мэйлинн стоически приняла это известие. – А что вообще со мной было и чего мне ждать в будущем?
– Как бы вам объяснить?.. – несколько смешался Каладиус. – Вот! Представьте, что мы, говоря утрированно, состоим из тела и души. Так вот тело ваше совершило перерождение, или, как называете его вы, лирры, – пробуждение, а вот душа – нет. Отсюда возник своеобразный парадокс, который и привёл к нарушению работы вашего организма. Очень опасный парадокс, должен вам сказать. Без преувеличения – великое счастье, что вы вовремя попали ко мне. Сомневаюсь, что вы протянули бы больше пары недель. Может, месяц. Да и то, скорее всего, бо́льшую часть этого времени вы провели бы в коме. Если опять вернуться к грубым аналогиям, то ваше тело просто исторгло бы неподходящую душу. Вы ведь знаете, что обычно тело лирры претерпевает весьма существенные физические изменения. В вашем случае этого не произошло, поскольку тело не может уничтожить себя само, а душа воспротивилась пробуждению. Если хотите, вы были похожи на роженицу, которая никак не может разрешиться от бремени. И так же, как она, должны были умереть.
– Значит, я обречена? – тихо спросила лирра, опустив голову. В комнате повисло гробовое молчание.
– Ну почему же сразу «обречена», милое дитя? – отозвался Каладиус. – Вовсе нет. Как я уже сказал, я купировал проблему. Я не в состоянии объяснить вам всё так, как есть на самом деле, поэтому вновь прибегну к упрощениям. Представьте, что после пробуждения ваше тело стало некой особой магической сущностью, или, скорее, в нём поселилась некая новая магическая сущность. А точнее, конечно, – пробудилась. Эта магическая сущность вступила в конфликт с вашей душой. И вот я, грубо говоря, изловил эту сущность и запечатал её в клетку внутри вашего тела. И клетка эта запечатана намертво – уверен, мои коллеги из Наэлирро отдали бы на отсечение все свои конечности, чтобы взглянуть на то, как я это сделал, – самодовольно усмехнулся маг. – То, что эта сущность навеки останется в вас – факт. И открыть клетку тоже возможно. Правда, это могу сделать только я. А я, как вы понимаете, этого никогда не сделаю. Так что вы теперь можете жить самой обычной жизнью, как вы жили до вашего пробуждения.