Страница 46 из 48
У Морозова перед глазами полыхнуло пламя. Он схватил бутылку, валявшуюся на земле, и, подпрыгнув, что было сил грохнул ею о рустамовскую голову, угодил в темя. Рустамов вскрикнул, схватился руками за голову и повалился на землю. Морозов ударил его ногою по животу, потом добавил еще, потом еще — по груди и животу, по ребрам, — криком подогнал Орлова.
— Бей! Чего стоишь?
Орлов неохотно ударил лежащего Рустамова, затем, заводясь, почувствовав вкус крови, ударил еще раз и через минуту уже вовсю молотил лежащего человека, азартно ахал, крякал, вскрикивал — ну будто лихой драчун из американского кино. И тем более было приятно бить, что они, малолетки, завалили взрослого мужика. Рустамов несколько раз, приходя в себя, пробовал подняться, но они не давали ему встать. Когда надоело бить ногами, пустили в ход ножи.
Ножами били в основном в лицо, в шею, били в живот, били в бока. Били до тех пор, пока не выдохлись. Выпрямились, вытерли проступивший на возбужденных лицах пот.
— Все, хватит! — Орлов помял пальцами поясницу. Вздохнул устало. Пусть отдыхает. В следующий раз не будет язык распускать.
— Надо же, меня хотел использовать, как ишака! — не выдержал Морозов. — А, Вик?
— Как осла… Наплюй и забудь об этом!
Они ушли и уже было попрощались, как Морозов неожиданно озабоченно потер пальцами лоб.
— Слушай, Вик, а ведь чернозадого надо добить!
— Зачем?
— Не понимаешь разве? Он завтра поскачет в милицию на одной искалеченной ноге.
— Да-а? — неверяще протянул Орлов.
— А как ты думал? Лучше всего будет, если он никогда никому ничего не скажет.
Они вернулись к лежащему в траве Рустамову и снова взялись за ножи. Били до тех пор, пока Рустамов перестал подавать признаки жизни — валялся на земле с открытым ртом, не хрипел, не стонал, не ругался…
Вот так не стало отца семейства, на иждивении которого находилось трое малолетних детей, не стало работника, не стало просто человека…
Когда утром приехала милицейская машина, чтобы забрать труп, Рустамова было не узнать — так его отделали малолетки — сплошная кровь. Почерневшая, ссохшаяся кровь.
Судебно-медицинская экспертиза зафиксировала повреждения, которые получил Рустамов, — человек словно бы попал в бетономешалку: кроме пробитой головы, у него было «одиннадцать резаных и пять колото-резаных ран головы, шеи, лица, переломы ребер — второе и третье ребра справа и ребра со второго по шестое слева», кроме того, «Морозов С. В. нанес Рустамову Г. А. два удара в область грудной клетки, однако лезвие ножа согнулось, и больше ударов он нанести не смог, а Орлов В. А. нанес четыре удара ножом в живот, причинив потерпевшему четыре проникающие колото-резаные раны передней брюшной стенки с повреждением аорты, от которых вследствие острой кровопотери Рустамов Г. А. скончался на месте происшествия.»
Тех, кто это сделал, не надо было искать. Малолетки, у которых с похмелья трещала голова и тряслись руки, тогда же, утром, во всем и признались; их признание, кстати, было зафиксировано как смягчающее обстоятельство. Оба они тем же горячим сентябрьским утром, когда жить бы да жить и творить добрые дела, были взяты под стражу и увезены в следственный изолятор.
В Астраханской областной прокуратуре делами «малолеток» занимается Вера Сергеевна Армянинова, старший помощник прокурора области. Она считает, что раньше не было таких преступлений. Ну ладно бы преступали закон взрослые, помешанные на перестройке и постперестройке, на бизнесе и торговых делах. Резко выросло число преступлений среди детей. Начинают дети, как правило, с краж, а кончают убийством. Причем и взрослые, и дети нападают группами на одного, нападают трусливо, подло, сзади. Стараются повалить на землю, а потом, уже лежачего, добить.
И главное, часто в случаях, когда дети совершают преступления, бездействуют их родители. Ну разве не могла бы выскочить на улицу мать Морозова и загнать своего пьяного отпрыска в дом? Наверное, могла.
А с другой стороны, возможно, и не могла, вполне возможно, мать знала, что, встань она на пути сына, он поднимет нож и на нее.
Но уж что касается Орлова — более тихого, более смирного, чем его пятнадцатилетний собутыльник, то родители еще часов в десять вечера могли его вырвать из пьяной компании — ведь поздно уже, спать надо не только детям, а и взрослым. Но они этого не сделали, и семнадцатилетний Виктор Анатольевич Орлов (русский, нигде не работающий и не учившийся, образование 8 классов, ранее не судимый) поднял нож на человека. Именно его удары оказались смертельными.
Кстати, перед тем как уйти, Морозов выкурил сигарету, окурок погасил о лоб Рустамова. Видать, ощущал себя этаким «крутым» парнем, сошедшим в убогую российскую жизнь с экрана американского боевика… В общем, нет слов.
Состоялся суд. Оба «супермена» получили по десять лишения свободы: Орлов — в исправительно-трудовой колонии общего режима, Морозов, поскольку был несовершеннолетним, — в воспитательно-трудовой колонии общего режима.
Вдова Рустамова за причиненный моральный и материальный ущерб потребовала с убийц пятьдесят миллионов рублей: ведь было затрачено немало денег на похороны, на руках у нее осталось трое детишек. В этой сумме суд ей отказал, но иск все же удовлетворил и постановил — взыскать с убийц три с половиной миллиона рублей за причиненный материальный ущерб и пять миллионов — в пользу вдовы, на воспитание детишек.
Вот во что, в какие денежные затраты обошлись две бутылки спиртного, выпитые в детской беседке. Плюс одна человеческая жизнь, которая, кто бы что ни говорил, не переводится на язык денег — она самое дорогое, что есть у человека, но, как часто оказывается, и самое дешевое…
Тюрьма вместо гонорара
Студент сельскохозяйственной академии Роман Пономаренко на праздники приехал домой к родителям. Родители у него — люди в Ставропольском крае известные, отец Виктор Михайлович — депутат краевой думы, председатель одной из комиссий, акционер популярного общества «Русь», выпускающего макароны, хлеб, пряники, бублики — словом, все то, без чего не обходится ни одного чаепитие русского человека.
Ну а раз акционер, то, значит, по нынешним понятиям — богатый человек, значит, с него есть что взять. Кроме того, раз при власти находится, то, значит, при деньгах еще больших. Ведь в нынешних условиях одно равно другому, так полагают многие простые жители Ставрополья и граничащей с нею Чечни. Правда, на Западе считается, что деньги — это власть, а у нас наоборот: власть — это деньги. Дикость, конечно, но с этой дикостью все мирятся. Хотя странно, почему мирятся нищие. Почему мирятся богатые — это понятно, но вот почему мирятся нищие? Ведь их в добрую сотню раз больше, чем богатых… Но вернемся к Роману Пономаренко.
В тот день Роман пошел на дискотеку в своем селе, в Орловке, это совсем рядом с печально известным городом черных платков Буденновском, для которого налет басаевцев остался вечной раной. Дискотека — дело, конечно, молодое, народ веселится и рядом с мрачной Чечней, хотя люди часто оглядываются на своих соседей. Особенно по ночам: рядом может остановиться машина с небритыми абреками, вооруженными автоматами, из-за руля вылезает дядя в барашковой папахе и, нехорошо ухмыляясь, поманит пальцем, иди-ка, мол, сюда, гражданин свободной России!
Роман Пономаренко всегда думал, что похищения людей происходят с кем-то, где-то в других местах, в других условиях, при иных обстоятельствах, где угодно, но только не в их тихой, утопающей в садах Орловке, и уж вряд ли это когда произойдет с ним. Дискотека закончилась рано, в двадцать два ноль-ноль Роман шел под руку со своей одноклассницей Леной и рассказывал ей разные веселые городские истории. Себя он уже считал жителем сугубо городским.
Он даже не следил за тем, о чем рассказывал, что попадало ему на язык, то и говорил, главное — чтобы было смешно. Он довел Леночку до родного палисадника, галантно, будто великосветский кавалер, распрощался и отправился домой.